Корабль – не просто дом. Корабль – хрупкий,нуждающийся в постоянной защите и заботе дом.
Какая-нибудь клёпка вылетела, канат перетёрся,рассохлись доски или неправильно принайтован груз – иконец всему. Со сладострастным стоном глотает пучина хрупкую скорлупку, с воемустремляются в ад пиратские души. И спрашивает апостол Пётр Капитана: как же неуберёг ты корабль, как допустил? И пинком отправляетего вслед за командой на раскалённую сковороду с прогорклым оливковым маслом…
Потому Капитан строго следит, чтобы команда была однойсемьёй, по-отечески награждает непутёвых детишек своих любовью и заботой инаказывает овец, отбившихся от стада.
А пираты – они же те же подростки. Тестостерон из ушейльётся, подвигов требует. Вот и держит на случай нарушения дисциплины наготовеКапитан канатный ящик, на солнце раскалённый. И нарушителя в тот ящик сажает,приказав поливать водой, чтобы не запёкся как пудинг. Пираты прозвали наказаниеэто русским словом banja, и крепко его побаивались.
Но природа своё берёт. И ссоры чаще, и за ножихватаются…До смертоубийства дело доходит. Тут о Чтецеи вспомнили. Пусть, мол, Чтец книжку найдёт, где и дуэль настоящая, и чтобы безкрови, и к обоюдному удовлетворению.
Покопался Чтец в своём безразмерном мешке длянаграбленного и три вечера читал пиратам книжку какого-то испанца Хосе Фармера,про приключения лорда Грандрита и его друга-соперникаКалибана.
Плевались пираты от подробностей физиологических, морщились,кое-кто даже по-русски материться стал (по-английски ведь так точно об услышанном не скажешь, там всё фекалиями ограничивается)…
А Чтец книжку закрыл и говорит: «Думаю, та дуэль, окоторой Капитан говорил, здесь во всех подробностях описана. И без крови, и безубийства, и к обоюдному удовлетворению».
Так и порешили. И стали дуэлипо Фармеру проводить. Заберутся поссорившиеся пиратына леера, да друг друга как лорд Грандрит и Калибан вокеан сталкивают. К обоюдному удовлетворению.
А кто упал первым, тот и проиграл. Ему в кабаке завсех и платить…Да и помылся заодно. В океане.
***
Из записок Чтеца:
РАЗМЫШЛЕНИЯ ЧТЕЦА, НАВЕЯННЫЕ ЕМУ МАСТЕРСКИМИСПОЛНЕНИЕМ МУЗЫКИ А. ВИВАЛЬДИ ОРКЕСТРОМ ПИРАТОВ, ОРГАНИЗОВАННЫМ НАДУДЕИИГРЕЦОМС ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ПОДРУЧНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ, ИМЕЮЩИХСЯ НА КАМБУЗЕ
СКРИПАЧ
Взмахнул – и перхоть поднялась
Метелью мотыльков-Цекропий.
Играй, скрипач! Ты не в Европе!
Здесь ты и князь, и ипостась!
Смычок – частичка жеребца.
Он ржёт, и тают кобылицы.
И масками застыли лица,
Как в ожидании конца.
Рыдай, скрипач! Ты – волонтёр,
Ты – инвалид в французскомсмысле!
На штык накалывает мысли
Слепое Время – билетёр…
***
Как-то раз пираты проникли через Босфор и Дарданеллы вЧёрное море. Брать там было особенно нечего: шаланды с греками не в счёт. Чулкида презервативы – вот и весь груз. Чулки шерстяные вязаные ещё сбыть можно былошотландским горцам. Чтобы ноги под юбкой не мёрзли. А презервативы из прямойкишки египетского буйвола?
Спасибо коку. Он половину на колбасу использовал, авторую дальнему родственнику графу Цеппелину продал, на аэростаты.
Собственно, кроме двух разбитных девиц-славянок игонореи, которой переболела вся команда, за исключением Капитана и Чтеца, ничегохорошего в Чёрном море не нашлось. И то потому лишь, что на мостик женщин непускали, а Чтец, как мы знаем, ничем, кроме чтения не интересовался.
Недавно нанятый в гамбургском портулекарь, без диплома, но с большой практикой, бывший санитар гамбургской лечебницыдля жертв квартала красных фонарей, Исаак Фрейд, взялся за дело с огоньком, тоесть предложил болящим прижечь в корабельной кузне поражённые члены, дабыостановить нагноение, которое, по его учёному мнению, долженствовало привестивсенепременно к гангрене поражённого органа и его усекновению.
С предложением согласились лишь Капитан и Чтец,остальные же глухо взроптали и прислали СанитаруФрейду чёрную метку, на которой было написано: «Бей моэля!».
Про моэля команде рассказалкорабельный кок Ганс МордехайШтиль, утверждавший, что по вине оного моэля утратилпять шестых своей мужественности, а десять дюймов моэльоставил лишь для того, чтобы поиздеваться над несчастным.
Атмосфера на корабле сгустилась, да так, что Штильвешал в ней свой секач для рубки мяса, а близнецы-испанцы, Хулиои Хуренито, вынесли всех святых. На всякий случай.
И тут Чтец вычитал в старинной лоции, что на побережьемаленькой черноморской страны есть болотистые заливы-лиманы, в которых добываютцелебную грязь – рапу. Правда, местные её практически всю используют для чисткизубов, отчего зубы у них белые, но многие мрут.Средство так и назвали – «Поморин»…
Если же этой рапой, не принимая её внутрь, обмазатьпоражённую болезнью часть тела, то болезнь бесследно проходит, а здоровый членстановится ещё здоровее…
Однако, в лоции не былосказано, как и на какое время обмазывать, и все обратили взоры на СанитараФрейда.
Тот, понимая, что мелкие черноморские акулы-катраныего сразу не съедят, и мучиться придётся долго, рубанул сплеча: «Обмазыватьсяполностью и до тех пор, пока корка сама не отпадёт!»
Первый опыт, со словами «врачу, исцелисясам!», провели на Санитаре, окунув его неоднократно и с удовольствием в рапу.Выложили на солнышко, подождали, пока обсохнет, посмотрели – жив, и стали обмазыватьдруг друга.
Вскоре корабль превратился в подобие египетскойусыпальницы, а ногах остались только Капитан и Чтец.
Чтец предложил Капитану выпить за выздоровлениекоманды «по чуть-чуть», и черезпару недель, когда корочка стала отваливаться с первых тел моряков, корабльоказался пришвартован к каменистому острову, усеянному каменными же истуканами.
Первым из кокона выбрался кок. Поражённые аборигены иаборигенки вперили изумлённые взгляды в то, что было когда-то обрезано, атеперь вернуло себе исходный вид. Кок, ещё не понявший, чем все удивлены,стряхивал с себя остатки рапы и смущённый откровенным вниманием, бормотал: «Ну,рапа же… Рапа… Ну и?»…
Потрясённые аборигены каждый день приходили любоватьсяпиратами, а в момент отплытия провожали корабль аплодисментами и плакатами:«Остров Пасхи – Рапа нуи!»
Вышедшие из лечебных саркофагов пираты отнесли в каютыКапитана и Чтеца и направили корабль обратно в Европу. Там кок принялхристианство, а Санитар сбежал ночью с корабля и, поменяв имя на Зигмунд, стал проповедовать псевдонауку психоанализ, сдирая с клиентов большие деньги иделая упор на процесс их дефекации.
Что не удивительно: вытерпеть несколько недель и незациклиться на процессе дефекации мог бы только Чтец.
Но он ещё не протрезвел…
***
Из записок Чтеца:
РАЗМЫШЛЕНИЯ ЧТЕЦА ПО ПРОЧТЕНИИПОВЕСТИ А.П. ГАЙДАРА «ВОЕННАЯ ТАЙНА» И ЗАПИСОК ЕГО ВНУКА Е.Т. ГАЙДАРА ОПРОЦЕССЕ ПОСТРОЕНИЯ РАЗВИТОГО КАПИТАЛИЗМА НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (ОБЕКНИГИ УКРАДЕНЫ ЧТЕЦОМ В БИБЛИОТЕКЕ ГОРОДА КЫШТЫМА, ГДЕ ЧТЕЦ ПРОХОДИЛ КУРСЫ ПОПЕРЕПОДГОТОВКЕ КОРАБЕЛЬНЫХ ЧТЕЦОВ С ВРУЧЕНИЕМ УДОСТОВЕРЕНИЯ О ПРИСВОЕНИИ ЕМУКВАЛИФИКАЦИИ «ПИРАТ ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ»)
Мимо памятника Мальчишу, уподножия высокой горы, шла странная процессия. Пионеры и пионерки несли на закорках пенсионеров.
- Куда несёте пенсионеров, юные ленинцы? –спрашивали пролетавшие мимо военлёты и проплывавшиемимо военморы.
- На склон горы Фудзи.У нас новый предмет в школе появился – японоведение.Изучаем на практике народные японские обычаи, - отвечали звонкими голосамипионеры.
Пенсионеры вяло сопротивлялись, но понимали, что ихвремя прошло.
- Здравствуй, племя младое, незнакомое! – шепталбронзовыми губами памятник А.С. Пушкину. – Не я увижу твой могучий позднийвозраст, когда перерастешь моих знакомцев и старую главу их заслонишь от глазпрохожего…
Мелким бесом вокруг горы вился агрессивный наступающийкапитализм…
***
На горизонте замаячили берега Тортуги.Пора было организовывать встречу по всей форме, со стрельбой из носовой пушки икормовой мортиры, парадным строем пиратов в абордажных костюмах, музыкальнымпопурри в исполнении Надудеигреца и поднятием намачту Весёлого Роджера.
Эта трудоёмкая и опасная операция, тем не менее, быланеобходима. Пиратские власти острова Тортуга должныбыли, увидев Весёлого Роджера на мачте, понять, что на корабле всё в штатномрежиме: нет ни эпидемий, ни помутившихся рассудком пиратов, ни какого-никакоговольнодумства, а пиратский Кодекс чтим Чтецом и слушаем пиратами.
Самым трудным было выманить Роджера из каюты, где он беспробуднописал пасквили на британскую королеву, русского царя и китайского императора, атакже сочинял прочувствованные подмётные письма к женщинам всего мира стребованием при входе в храмы обнажать щиколотку и непристойно выражаться вуме.
За то, что Весёлый Роджер всё время писал, некоторые,особенно - молодые пираты, звали его Писец, в противоположность Чтецу. Весельяв нём было немного. И прозвище "весёлый" (не имеющее никакогоотношения к новомодному английскому словечку "gay",означающее неприветствуемых и нерукопожатныхнедопиратов) получил он только в противоположностьслову "грустный": ну какой пират будетгордиться тем, что на мачте его корабля висит Грустный Роджер!
Вынув его из каюты, пираты с помощью талей началиподъём, шустрые юнги помчались по леерам, марсовый приготовился принайтовитьподнятого.
- Эх, дубинушка, ухнем! - запевал Чтец.
Пираты подхватывали:
- Дёрнем! Дёрнем! Добавим!
В бухте, прочитав сигналы, уже выстраиваласькильватерная колонна украшенных цветами и креолками лодок для торжественнойвстречи...
***
Из записок Чтеца:
РАЗМЫШЛЕНИЯ ЧТЕЦА НАД КАРТОЙ ПОГОДЫ, ИЗОБРАЖАЮЩЕЙРАЙОН ГРУМАНТА, КОТОРАЯ БЫЛА ЕМУ ПЕРЕДАНА КАПИТАНОМ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЕРОЯТНОСТИШТОРМОВ В ПРОЛИВЕ БОСФОР
Снежинке скучно падать сверху на,