Когда на «Шеере» подняли соответствующий сигнал, судно, подходящее с севера, немедленно отвернуло в сторону, подставив «Шееру» корму. В этом не было ничего необычного. Согласно инструкции Британского Адмиралтейства, любой капитан, обнаружив военный корабль, должен был отвернуть в сторону, поставив свое судно таким образом, чтобы оно представляло из себя наименьшую мишень, а затем обдумать свои дальнейшие действия. Если корабль оказывался английским, то подобный поворот в дальнейшем уже не имел никакого значения.
Британское судно подняло свой опознавательный, и «Шеер» сообщил на него семафором: «Должен передать вам секретные инструкции. Подойдите ко мне!»
В голову английского капитана никак не могла прийти мысль, что в этих водах германский рейдер может выдавать себя за британский крейсер, а потому капитан решил подчиниться, развернулся и пошел на сближение. С борта «Шеера» с интересом следили, как убежавшая овечка сама возвращается в пасть волка, накрывшегося овечьей шкурой. Многие на мостике держали пари, что английский капитан не подчинится, и проиграли. Чтобы отвлечь внимание британского капитана и не дать ему возможности тщательно рассмотреть «Шеер», Кранке засыпал его семафорными сигналами, требуя ответа. В то же самое время два орудия носовой башни были подняты вверх, а третье — опущено вниз до предела, чтобы создать у капитана впечатление, что башня двухорудийная, ибо всем было известно, что трехорудийные башни являлись отличительным признаком германских карманных линкоров.
«Не заметили ли вы каких–нибудь подозрительных кораблей или судов в этом районе, которые могли бы оказаться вражескими?» — запросили пароход с «Шеера» под улыбки всех, находившихся на мостике.
«Нет,— просигналили с приближающегося британского судна.— Ничего подозрительного не обнаружили».
«Нет ли у вас хинина? — просигналили с «Шеера».— У нас его осталось очень мало».
«Узнаю в лазарете».
«Буду вам очень обязан, если найдете возможность поделиться с нами».
Подобная же игра велась и с судном, приближающимся с противоположного борта. В результате оба английских парохода, подходя все ближе к «Шееру», сами шли в ловушку. Все говорило о том, что капитан первого судна совершенно ничего не подозревает. Но это было не так.
Во–первых, капитан был не англичанином, а голландцем, и он с первых же минут после обнаружения «Шеера» стал сомневаться в правильности своих поступков. Изменив курс в соответствии с инструкцией Адмиралтейства, он сразу же хотел сообщить по радио о появлении на его курсе военного корабля, но затем стал колебаться. Боевой корабль противника в Гвинейском заливе? Это было невероятно, и капитану не хотелось выглядеть дураком. Появившийся корабль мог быть только британским крейсером. Чтобы убедиться в этом окончательно, капитан вызвал на мостик трех английских морских офицеров, находившихся на борту его судна. Правда, один из них был офицером медицинской службы флота.
— Посмотрите на этот корабль, джентльмены,— предложил капитан.— Я что–то не совсем уверен, что это наш.
— Не беспокойтесь,— уверил капитана один из офицеров, взглянув на «Шеер».— Это наш крейсер типа «Кумберленд».
— Не уверен,— возразил ему другой офицер.— Что–то у него слишком высокая надстройка. На «Кумберлендах» она значительно ниже.
— Это обман зрения,— заметил третий.— Из–за раскаленного воздуха все линии выглядят искаженными и размытыми. Кроме того, вы видите, что он закамуфлирован, а потому очень трудно на этой дистанции определить, как он выглядит на самом деле.
— Я вас уверяю, капитан,— продолжал убеждать первый офицер,— что «гансы» вряд ли стали бы рисковать в этих водах крупным кораблем после случая с «Адмиралом Шпее». И вообще до этих вод может добраться только карманный линкор, со своими дизелями. Но у них совершенно другие надстройки, а главное — на носу и корме стоят трехорудийные башни. Нет, я думаю, что это крейсер типа «Кумберленд» или, может быть, типа «Лондон». Вы можете не…
Офицер хотел сказать: «Вы можете не сомневаться», но капитан резко перебил его:
— Нет, это немец! Смотрите — это карманный линкор!
«Шеер» находился теперь не более чем в трех тысячах метрах от судна, и все его орудия были направлены на несчастный пароход. Были ясно видны обе его трехорудийные башни.
— Сообщите об этом по радио! — закричал один из офицеров — лейтенант–подводник, который минуту назад доказывал капитану, что перед ним британский крейсер типа «Кумберленд».
— Не орите, я не глухой,— зло ответил капитан.— Уже поздно выходить в эфир. У меня жена и дети в Голландии, и мне хотелось бы их снова увидеть. Не говоря уже о том, что у меня много гражданских лиц на борту. Один их залп разорвет нас всех на куски… Кстати, они сигналят «остановиться».
— Они не станут сразу стрелять,— пытался перебить его лейтенант.— Дайте радио, капитан. Только «Р. Р. Р.» и свое место. Этого будет достаточно, чтобы к нам пришли на помощь из Фритауна или с острова Святой Елены.
— И вполне достаточно, чтобы он нас отправил на дно,— мрачно заметил голландец.— Они откроют огонь, как только мой радист коснется ключа. Нет, мы упустили свой шанс сообщить о нем по радио, благодаря вашим уверениям, что это «Кумберленд». Я совершил большую ошибку, поверив вам, и больше не желаю следовать вашим советам. Одной ошибки достаточно, — и с этими словами голландский капитан раздраженным движением перевел машинный телеграф на «стоп». Лицо его пылало от гнева. Затем, будучи не в силах сдержать свою ярость, капитан сорвал с себя фуражку с белым чехлом и бросил ее на настил мостика.
Один из английских офицеров поднял ее, отер с нее пыль и подал обратно капитану:
— Через несколько минут немцы поднимутся на борт… Капитан должен быть в фуражке.
Моторный катер с призовой командой уже отвалил от «Шеера» и направился к судну. Вскоре на палубу поднялись грозно выглядевшие, широкоплечие немецкие моряки, вооруженные пистолетами и ручными гранатами. Взглянув на них, голландский капитан поблагодарил судьбу, что не послушался британского офицера и ни о чем не сообщил по радио.
Все формальности завершились быстро. Через десять минут на «Шеер» было направлено сообщение:
«Приз — голландский пароход «Барневельд», 5200 брутторегистровых тонн. Груз — военное снаряжение и интендантские запасы для британской армии в Египте, включая самолеты, грузовики, бомбы и снаряды. Судно идет из Англии, намереваясь пройти вокруг мыса Доброй Надежды. Предполагались два захода — в Кейптаун и Аден. Порт разгрузки — Александрия».
Между тем командир призовой команды лейтенант Петерсен с некоторым сомнением разглядывал людей, которые были ему представлены как пассажиры парохода.
— Сдается мне,— сказал лейтенант,— что они не очень похожи на гражданских лиц. У капитана, по его словам, нет списка пассажиров. Надо попытаться этот список найти.
Впрочем, времени на выяснение подробностей пока не было. Надо было заняться вторым судном, которое неожиданно прекратило сближение и вернулось на свой западный курс, видимо, считая, что английский крейсер проводит обычную проверку судов в открытом море и ничего не зная о разыгравшейся драме. Чтобы усилить подобное впечатление, «Барневельд», управляемый теперь призовой командой, двинулся старым курсом. С него на «Шеер» поступил сигнал «судно под нашим контролем». Дав ход и увеличив скорость до двадцати шести узлов, «Шеер» бросился вдогонку за вторым пароходом. Времени поднять на борт моторный катер уже не было, и он подпрыгивал на буксире за кормой «Барневельда».
Радисты внимательно прослушивали эфир. Как поступит этот пароход? Сообщит он о «Шеере» или нет?
Но ничего не случилось. Пароход послушно остановился, а его капитан, надев лучшую форму, ждал на борт для проверки офицеров Королевского флота. Конечно, узнав правду, он был шокирован, но внешне оставался совершенно невозмутимым.
Судно оказалось английским, под названием «Стэнпарк», грузоподъемностью 5600 брутторегистровых тонн. Оно шло из Бомбея в Англию с грузом хлопка. Как приз пароход совершенно не интересовал Кранке, и он принял решение его взорвать. Пока команду «Стэнпарка» перевозили на «Шеер», лейтенант Петерсен на моторном катере, оставив «Барневельд», перебрался на «Стэнпарк» и стал готовить судно к взрыву. Катер он отослал на «Шеер», где присланный им унтер–офицер доложил Кранке, что обнаруженные на «Барневельде» пассажиры в действительности являются солдатами и матросами, включая нескольких подводников. Петерсен интересовался: не лучше ли их перевезти на «Шеер»?
— Немедленно! — приказал Кранке.— Три офицера, сорок пять солдат и матросов плюс сорок три человека голландской команды против пятнадцати немцев? Так, что ли, получается? Странно, что они там еще не всех наших перерезали!
В этот момент со «Стэнпарка» сообщили, что все готово для потопления судна.
— Топить! — приказал Кранке.
Призовая команда покинула пароход, и через семь минут, которые всегда казались вечностью для подрывников, прогремел первый взрыв. Затем с интервалами в несколько секунд последовали другие взрывы. «Стэнпарк» быстро осел в воду на несколько метров, а затем остановился. Видимо, пароход держался на плаву благодаря своему грузу хлопка. В середине судна начался пожар, быстро охвативший его с носа до кормы.
— Подобная иллюминация нам совсем не нужна,— сказал Кранке.— Ускорьте потопление!
Минер «Шеера» лейтенант Шульце получил приказ добить пароход торпедой. Торпеду выпустили с помощью дистанционного управления, выведенного на мостик, и она прошла мимо, примерно в четырехстах метрах от «Стэнпарка».
— Попробуйте еще одну, Шульце,— спокойно приказал Кранке.— Кстати, а где катер, который был у них за кормой минуты две назад?
— С левого борта, герр капитан первого ранга! — доложил сигнальщик.
— Правый аппарат, залп! — скомандовал в этот момент Шульце.
По несчастному стечению обстоятельств катер в это время появился с правого борта «Шеера» — как раз напротив торпедного аппарата, и именно в тот момент, когда на мостике была нажата кнопка выпуска торпеды.