— Спасибо, конечно! — Кристин покрутила ее в руках и вздохнула. — Дельфин был куда симпатичнее! Впрочем, пригодится и эта уродица.
Когда буканьер узнал об этом, то совсем не расстроился.
— Правильно решили! Будущее рассудит, кому из нас она достанется.
Теперь Клод больше походил на себя прежнего: всегда чисто выбрит, опрятно одет, даже подстрелил чайку, чтобы украсить свою шляпу хоть какими-нибудь перьями. Он почти не хромал, вот только пальцы на изуродованной руке плохо его слушались. И все же что-то в Дюпоне сильно изменилось. Он меньше говорил, часто о чем-то глубоко задумывался, стал совсем не кичлив. Мне не понравилась его фраза о будущем, которое «рассудит», но расспросить подробнее я не решился. Меня еще тревожили его слова о том, что все по-прежнему можно изменить.
Когда до острова Демона, по нашим подсчетам, оставалось совсем немного, мы встретили «железного кита». Рассказы команды «Пантеры» об этом чудовище напугали многих из наших еще в прошлое посещение острова, но тогда я им просто не поверил. Однако ранним утром, в сумерках, когда вахтенный забил в рынду, я вместе со всеми выскочил на палубу и увидел чудовище своими глазами.
Сперва я думал, что это какое-то удивительное морское животное. Оно появилось у нас за кормой и прошло параллельным курсом в каких-нибудь двухстах футах. Мы видели неистово горящий желтый глаз, отсвет которого падал на воду впереди кита. Потом глаз повернулся и мы едва не ослепли! Многие думали, что чудовище нападет на нас — такому гиганту и добыча нужна огромная. Кристин приказала открыть пушечные порты и приготовиться, но курс менять запретила.
Железный кит — а он, похоже, и вправду был железным, если судить по отблескам на его туловище — еще с минуту пошарил жадным глазом по нашему борту, а потом прибавил ходу и вскоре скрылся в ночи. Те несколько моряков с «Пантеры», что плыли теперь с нами, подтвердили: именно такое существо они и видели в прошлый раз.
— Перестаньте трястись от страха! — потребовала от команды Кристин. — Может быть, он безобиден, как корова! Не напал ведь кит на нас? Пусть себе живет. Нужно только смотреть внимательнее — налететь на него все равно, что на скалу.
Дальше мы шли без приключений, и вскоре увидели знакомый дубовый лес на острове Демона.
— Остров Оук! — хмыкнула Кристин, разглядывая берег в подзорную трубу. — Что-то, Роберт, не прижилось твое название!
— Если бы там не было никакого демона, все бы звали его Оук из-за этих дубов! — упрямо сказал Роб.
Мы бросили якорь в знакомой бухте и небольшой группой высадились на берег. Роберт остался на «Ла Навидад» по распоряжению Кристин.
— Пираты есть пираты, — объяснила она. — Когда в трюме полно золота, всегда найдется кто-то, кто попробует взбунтовать команду. А в отсутствие капитана это гораздо легче. Поэтому ты, Роб, будешь капитаном на время моего отсутствия. Тебе я верю.
Роберт покраснел от удовольствия, а мы отправились к древнему колодцу. Однако не успели мы углубиться в лес, как слева раздался громкий тарахтящий звук, а по стволам деревьев стали часто бить будто бы железные пчелы. О пулях я тогда даже не подумал, хотя это и было похоже на выстрелы — во все стороны летели куски коры и древесины. Мы повалились на землю и как могли затаились в негустом подлеске. Наступила тишина.
— Не стреляйте! — из-за ствола толстого дуба кто-то помахал нам рукой. — Я в вас не целился, просто хотел продемонстрировать возможности нашего оружия.
— Кто ты такой, черт тебя дери?! — крикнула Кристин. — Покажись, не бойся!
— Да я не боюсь!
Он вышел из укрытия и мы увидели широкоплечего, широколицего человека в одежде непривычного покроя. В руках он держал странного вида мушкет: очень легкий, с коротким узким стволом, совсем без приклада, но с двумя рукоятями снизу.
— Я не боюсь, только хочу заметить, что вы окружены моими людьми с точно такими же автоматами. Нам совсем не трудно вас изрешетить, гости дорогие! Но делать это совершенно ни к чему, если вы оставите оружие здесь, прежде чем пройти в дом.
— Какой еще дом? — Кристин, озираясь, поднялась на ноги. — Вы кто?
— Иван Устюжин! — он приподнял меховую шапку с хвостом, украшавшую его круглую голову. — Штурман капитана Бенёвского к вашим услугам. Сейчас я подниму руку, и мои люди сделают еще несколько выстрелов по стволам, только чтобы у вас не осталось никаких сомнений.
Так и произошло. Кристин, выругавшись, сложила оружие под дубом и приказала поступить так нам всем.
— Значит, мы в плену?
— Я бы так не выражался, но, вообще-то говоря, да. Извините! — Устюжин любил и умел улыбаться. — Идемте в дом, капитан ждет вас.
Мы проследовали за ним, и на том самом месте, где ожидали увидеть колодец, увидели небольшой домик. Никаких следов пожарища вокруг него не было.
— Остров живет своей жизнью, — пояснил Устюжин. — Он ведь не для нас с вами построен, видите ли… Но, проходите же в дом!
Кристин пошла первой, но едва открыв дверь отшатнулась назад и выругалась. Я и Клод, протиснувшись мимо нее, заглянули в помещение и оцепенели. За столом сидели двое: незнакомый мужчина средних лет в военном мундире и Моник собственной персоной.
— Только давайте обойдемся без сцен! — попросила она. — Разговор предстоит деловой и серьезный. Если девчонка не сможет держать себя в руках, придется посадить ее под замок.
Она была одета в черный, почти обтягивающий фигуру комбинезон, а на коротко стриженой головке красовалась маленькая пилотка, тоже черного цвета. Еще мне бросился в глаза длинный тонкий шрам через всю щеку. Он выглядел давно зажившим, и именно из-за шрама я заметил, что Моник постарела на несколько лет.
— Входите же! — пригласил мужчина. — Я полковник Мауриций Бенёвский, хотя можете звать меня и капитаном. К сожалению, питаемся мы здесь не намного лучше, чем в остроге на Камчатке, но, как там говорят, «чем богаты, тем и рады»! Кстати, вы привезли мое золото?
12 вопросов автору «Пиратов»
Игорь Пронин
Родился и живет в Москве, образование экономическое. Больше десяти лет работал в «банковской сфере», пока не заскучал, и с тех пор писатель. Издал (чаще под псевдонимами) более двадцати романов, не считая повестей и рассказов в сборниках. Предпочитает сочинять фантастику, в ней и стал лауреатом нескольких премий. Печатался в таких сериях, как «Ведун», «Сталкер» (А. Степанов). Новеллизировал сценарий кинофильма «Черная молния», работал над телепроектами…
Собирается так и продолжать.
1. Давай начнем вот с чего: тебе самому в детстве хотелось стать пиратом?
Вот так вот шататься по теплым морям, грабить, убивать и с утра до вечера глушить ром? Ну, конечно, какой ребенок об этом не мечтал! Одна беда: в СССР «профессия» пирата не была популярной, особенно в зимний период. Поэтому приходилось четко отличать мечту от реальности. Правда, Куба строила социализм и некоторым счастливчикам удавалось повидать те самые теплые моря… Но отчего-то «остров Свободы» у меня никак не ассоциировался с пиратами. Так же, впрочем, как и сегодня, скажем, Гаити — вовсе не Эспаньола, на которой и возникли первые испанские поселения. Мир сильно изменился с тех романтичных «пиратских веков».
А быть пиратом хотелось, серьезно. Конечно, под ромом подразумевалось что-то вроде «Байкала», и «вместо крови — томатный сок», но хотелось. Этаким плохишом, которого все боятся, а ему и дела нет. Вполне нормальное желание для советского ребенка. Когда-то довелось услышать мнение западного журналиста: во всем мире, мол, самый популярный герой Астрид Линдгрен — Пеппи Длинный Чулок, а в России — Карлсон. Потому что Пеппи борется за справедливость, а этим и без того занимается милиция, да так, что не продохнуть. А Карлсон плевал на все со своей крыши, никаким общественно полезным трудом не занимается, только плюшки ворует. В лучшем случае — поможет другу, а когда скучно — что-нибудь взорвет и сбежит к себе на недосягаемую высоту. Я согласен с тем журналистом: нам вот именно этого очень не хватало, личной свободы.
Порой оглянешься вокруг — выросли те дети, и каждый второй стал таким «карлсоном» — эгоистом, только вместо плюшек тащит чего посерьезнее, а запасной «домик» норовит выстроить не на крыше, а за границей. Нет, мы не хотели набивать карманы реалами и пиастрами. Мы хотели свободы. И теплого моря круглый год, конечно. Вот только акул я почему-то с детства боюсь, и сколько бы Макаревич по ТВ не рассказывал, какие они милые, я ему не верю.
2. А книжки про пиратов любил читать? «Остров сокровищ», «Одиссея капитана Блада», «Наследник из Калькутты»?
Да просто обожал. Забавно только, что ты сейчас практически «огласил весь список». Еще, правда, у Конан Дойла есть чудесные рассказы о капитане Шарки. Он, помнится, имел милую привычку под столом неожиданно палить в собутыльников, если карта не шла. Ну или просто, чтобы разговор поддержать. Возвращаясь к тому, о чем говорил раньше: колоритные персонажи пиратов радуют читателя не жестоким самодурством, как в случае капитана Шарки, а тем, что позволяют себе быть такими, какие они есть. Они свободны. От воспитания, от пионерского галстука, от всего, чему учат в школе. Но не в этом дело: они вообще свободны. Настоящий книжный пират (хорошо сказал: «настоящий книжный») свободен, например, от жадности. Иначе это просто нудный громила со счетами в кармане. А в жизни, конечно, большинство из них были именно такими.
Оттого и Джим из «Острова сокровищ» никогда не мечтал стать пиратом — не просто грязная, но еще и скучная работа. Уж лучше держать гостиницу. А книги в те времена писали другие, «пиратской романтики» как таковой не существовало. Например, самой известной была «Пираты Америки» А. Эксквемелина. Автор побывал в Вест-Индии, был продан в рабство плантаторам, видел и пиратов, и буканьеров, описал их жестокие нравы. Именно в «Пиратах Америки» черпал вдохновение Сабатини, создавая своего капитана Блада. И, само собой, лишь судьба заставила его стать пиратом, но, само собой, благородным. То есть — «книжным». Хотя в жизни, как известно, случается всякое, были и совершенно удивительные личности.