А я бы променял эту “Мадам Клико” на наш родной “Парламент” из холодильника, — подумал сыщик. — Не говоря уже о бутылке виски».
— Мне только не нравится название будущего шедевра, — сказал Неквас, ловко откупоривая вторую бутылку. — Абсолютно никакой фантазии! Ну, какие еще Московские моря? Старая большевистская байка! Грязные лужи, соединенные допотопными шлюзами… Кто пойдет смотреть фильм с такой кликухой?
— Я, — с апломбом отозвался Владимир. — Как спонсор. Или продюсер? Вот напридумывали словечек!
— Я бы что-нибудь про пассаты завернул, — мечтательно высказался банкир. — Или про Гольфстрим…
— Накрылся твой Гольфстрим, — усмехнулся Фризе. — Не течет.
— Как это не течет? — обиделся Неквас. — Такое теплое течение!
«А на мужика шампанея так же, как на меня действует, — подумал Фризе. — Поплыл мой новый кореш». Но глаза так и бегают, так и бегают. Чего это он, боится? Или нервы расстроены?
— Я тебе Володя скажу по секрету: обрыдла мне Москва вместе с говенными пригородами. Поэтому не берут меня за душу эти пираты Московских морей! Какие моря?! — он широким жестом показал на гавань, тесную от множества разнокалиберных катеров и яхт. — Ты видишь тут моря? Хочу дрейфовать в тропиках с любимой девушкой и не видеть завистливые морды коллег на совете директоров…
— Какая девушка, старина? — удивился Фризе. — У тебя жена совсем девушка!
— Да. Ты прав, Володя. Трезвость, трезвость, трезвость во всем. «…дух блуда лежит в природе и чувствах». Ты знаешь, ради чего я устроил нашу встречу?
— Догадываюсь, что не ради Московских морей.
— Да. Не ради… — Неквас поднялся с кресла, подошел к двери салона, приоткрыл ее и выглянул на палубу. Наверное, осмотр его удовлетворил. Он плотно затворил дверь, спустил «собачку» замка и вернулся к своему креслу.
— Два сюжета. Первый — чужой. — Неквас поднял указательный палец. — Оттуда. Второй сюжет — от Петра Некваса.
— Валяй сначала чужой, — сказал Фризе. — Чужие всегда интересней.
— Что верно, то верно. Ты с Сердобольским встречался? С Владиславом Викторовичем?
— Ну, было. Он мне звонил. Зачем — то я ему был нужен.
— Зачем-то нужен! — хохотнул Петр. — А с Пехенцом?
Фризе внутренне похолодел. Но на лице у него не дрогнул ни один мускул. Все-таки он был сыщиком. Много-много лет.
— Кто это?
— Володя, после того, как он предупредил тебя, что должен произойти «честный отъем» твоих миллионов, к нему подослали киллера.
— Бандиты?
— Ну, поломайся, поломайся… — добродушно ухмыльнулся Неквас. — Если бы я не знал всего досконально, из первых рук, это имело бы смысл. А так… Впрочем, можешь не говорить. Наверное, ты поклялся не развязывать язык на Библии. Или на «Майн кампф». Не имеет значения. Тогда слушай. Ты же не давал клятву надевать беруши?
— Ври дальше, — усмехнулся Фризе. — Кого там киллеры ухлопали?
— Не ухлопали, — засмеялся Петр. — Убийца оказался аллергиком! Можешь себе представить? Аллергиком! А сейчас все цветет.
— Смешно. Сорвал задание из-за того, что расчихался.
— Хитрюга.
— И куда делся этот киллер?
— Чего ты беспокоишься о киллере? С ним полный порядок. Кого-кого, а наемных убийц в нашей стране — пруд пруди. Ты спроси, где твой информатор.
— И где?
— Правильный вопрос. Никто не знает. Может быть, в Сингапуре, может быть, в Парагвае. Растворился!
У Фризе отлегло от сердца. Но чего ему стоило, чтобы не выдать себя!
— Володя! Ты мне можешь ничего не говорить, но слушай внимательно.
— Слушаю я, слушаю. — У Фризе не выходила из головы история с человеком, практически ему не знакомым — сунул записку и надо же: хотели убить! Подослали убийцу. — Что же, теперь и мне ожидать гостя?
Его новый знакомый почувствовал состояние Владимира. Предложил выпить. Подняв бокал с шампанским, сказал, снова внимательно всматриваясь в его лицо:
— На здравье, как говорят болгары!
— Послушай, а у тебя нет виски?
Неквас разулыбался:
— Наконец-то! Золотые слова. А я уж думал, так и будем пить эту газированную водичку! Он встал и направился через каюту к бару, вытащил оттуда пузатую бутылку виски. — Учти, этот напиток «достаточно крепкий, чтобы сбить с курса военный корабль!»
Глядя на янтарную жидкость, Фризе подумал: «А этот олигарх в свободное время почитывает английские детективы».
— Ты всем своим гостям такое испытание устраиваешь?
— Нет. Только коллегам по спонсорству. — Он достал откуда-то из-под стола два хрустальных стакана, налил в них золотистую жидкость. Это было виски «Канадиш Клаб». Посмотрел на недопитую бутылку «Мадам Клико» и, резко размахнувшись, швырнул ее в открытое окно.
— Ты чего? Попадешь кому-нибудь в голову! — Возмутился Фризе. — Говорил: сотни долларов стоит…
— Не бери в голову. Когда у меня гости — на сто метров вокруг нет ни одной живой души. У меня специальная служба есть.
«И у меня будет», — подумал Фризе.
Они молча выпили, и Неквас снова налил.
— Так вот… После того как рыбка сорвалась с крючка, заместителя начальника отдела перевели на работу в Кабинет министров. Замом. Да ты, наверное, об этом в газетах читал?
Фризе кивнул. Он последнее время к газетам не притрагивался. Но не хотел, чтобы Неквас знал об этом.
— В этих коридорах власти своих не бросают. Назначили новых. У них это называется ротацией кадров. Но пока они войдут в курс дела…
— А меня пригласили на беседу, — усмехнулся Владимир.
— Когда?
— Послезавтра. К восьми.
— Ого! Иосиф Виссарионович тоже по вечерам работал. Ну а ты? Пойдешь?
— Сказал, что у меня этот вечер сильно занят.
— Ну, это несерьезно. Они не отстанут.
— Звонивший долго сопел в трубку. Потом сказал: днями позвоню.
Неквас расхохотался.
— Узнаю Владика! Это ведь он звонил? Верно? Подчищает свои огрехи.
Владимир кивнул. Он никак не мог решить: верить олигарху или нет? А то, что Неквас рассказал о Забирухине, вообще не укладывалось в голове.
Чтобы русский мужик «косил» под израильтянина — это никак не согласовалось с представлениями Фризе. У него было немало знакомых, у которых пятый пункт не соответствовал действительности. Но это были издержки политики, которую проводили власти еще в прошлом веке. Даже в прошлом тысячелетии. Ну что ж, значит, зачем-то Забирухину это было нужно. У них в кино все не как у людей.
НЕКВАС СОВЕТУЕТ
— Ну а второй сюжет? — спросил Владимир.
— Какой еще сюжет?
— Ты же обещал мне два сюжета: один «оттуда», другой — от Петра Некваса.
— А-а… Ты про это? — сказал пьяным голосом банкир. Но Фризе чувствовал — придуривается. Глаза у Некваса были хитрые и совсем трезвые. И не останавливались ни на минуту. — Давай выпьем, а потом пройдемся.
«Ну, вот, — подумал Фризе, — А говорил, что у него на сто метров вокруг нет ни одного постороннего уха».
Он разлил виски. По чуть-чуть. Посмотрел на Владимира, на виски. И поставил стакан на стол. Фризе тоже не стал пить. Даже не притронулся к стакану. Банкир глянул на него одобрительно и поднялся из-за стола:
— Подышим свежим воздухом.
На палубе Неквас проверил, взял ли с собой ключи. Ключи были на месте — в кармане легких шелковых брюк.
Он захлопнул дверь в салон яхты, подергал ее.
Они пошли по длинному причалу, и Петр внимательно разглядывал ошвартованные вдоль причала яхты. Всюду было тихо и безлюдно. Лишь еле-еле плескалась волна о гладкие, тугие борта яхт.
Таких больших яхт, как у Некваса, в затоне не было. Банкир молчал, а Фризе наслаждался свежим воздухом, легким запахом смолы, красок и доносившимся откуда-то аппетитным запахом мяса. Где-то жарили шашлыки. На середине затона была видна моторная лодка с заглушенным мотором. На ней сидел рыбак с длинной удочкой.
Неквас многозначительно посмотрел на Владимира. Еле слышно сказал:
— Видишь?
Фризе пожал плечами.
— Ну, рыбак… И, что?
— Не гуди ты так, Володя. Всю рыбу ему распугаешь.
«А он трусоват, мой соспонсор. — подумал сыщик. — Как это у Петюнчика достало решимости приговорить свой многочисленный коллектив?»
— Я покажу тебе мою яхту с берега. Картинка. Здесь чужие посудины ее напрочь заслонили.
Но когда они пошли по берегу, Неквас и не вспомнил о своей «картинке».
— Володя, мой тебе совет: не ходи на встречу в Администрацию. Уезжай от греха подальше. Обдерут как липку.
— Во-первых, меня туда больше не приглашали…
— Пригласят.
— Во-вторых, я туда идти и не собираюсь. Я мальчик самостоятельный.
Он вспомнил про подсунутое под дверь письмо. Тоненький листок бумаги, на котором было написано: «Штирлиц, по твоему следу пустили убийцу. Будь осторожен. Бумажку сожги».
— Дурак ты, Володя, а не самостоятельный мальчик, — неожиданно зло сказал Неквас.
— Все самостоятельные или в тюрьме сидят, или обосновались в фешенебельном районе Лондона, — сострил Фризе. — Или собираются туда…
— Откуда ты… — вздрогнул Неквас, но понял, что этим возгласом выдал себя.
— Да ниоткуда. Интуиция подсказывает. Ты же не хочешь в тюрьме сидеть? Значит, на берега Альбиона собрался?
— Умный? — спросил банкир.
— Догадливый.
— Ты, Володя, придержи, пожалуйста, свои догадки при себе. Ладно?
— Я не болтливый. Своих коллег, спонсоров, не закладываю. Честно говоря, ты меня, Петя, озадачил.
Он вспомнил, как настороженно вел себя банкир Антонов, как выспрашивал, не продал ли он свое дело в Германии.
— Думаешь, мне жаль свои капиталы? Бог дал — Бог взял. Только к кому они попадут?
— К тому, к кому следует, и попадут. Без задержки.
— А тебе моя недвижимость не нужна? Недорого возьму.
— Свою не знаю, кому загнать. И тоже недорого. Не найти покупателя.
Фризе вздохнул:
— Не было у бабы печали, завела она порося.
— Жирного хряка она завела, — засмеялся Неквас. К нему вернулось хорошее настроение. — Спокойно живет только тот, кто делится с властью. Мы все составили себе состояния с ее помощью и теперь вынуждены делиться. Кто не отстегивает, тот сидит. В тюряге сидит, — уточнил банкир. — Или, как ты говоришь, гуляет по «фешенебельным» районам. Парижа, Мадрида, Вены… Далее везде. Кто был никем, тот станет всем… Откуда, ты думаешь, эти слова? Из Интернационала? Они их взяли из Библии.