Я не мог больше ждать и, подбежав к трапу, ведущему на главную палубу, заорал во весь голос:
– Зеленый огонь на траверзе!
Но мое выжидание оказалось слишком длинным. Только я начал кричать, как огонь стал блекнуть и мгновением позже исчез.
Я с досадой топнул ногой и выругался. Все это говорило не в мою пользу. Правда, какое-то время я еще тешил себя слабой надеждой, что вахтенные на корме успели заметить огонь прежде, чем он исчез; но длилось это недолго.
– Какой, к черту, огонь! – Услышал я крик второго помощника, и сразу понял, что никто и ничего не видел.
Затем он засвистел в свисток, и один из матросов, выскочив из кубрика, кинулся на ют, чтобы узнать, какие будут приказания.
– Кто заступает впередсмотрящим? – донесся до меня вопрос помощника.
– Джаскетт, сэр.
– Скажи ему, чтобы он сейчас же сменил Джессопа. Ты понял?
– Да, сэр, – ответил матрос и пошел в кубрик.
Через минуту Джаскетт, спотыкаясь, поднялся на бак. Он спросил сонно:
– Что случилось, приятель?
– Все из-за этого идиота, второго помощника! – сказал я с яростью. Я докладывал ему три раза об огнях в море, но этот идиот ослеп и ни черта не видит, вот и поднял тебя мне на смену!
– А где огонь, приятель? – поинтересовался он, окидывая взором море вокруг корабля. – Не вижу никаких огней.
– Он был, но исчез, – ответил я.
Он хмыкнул.
– Исчез! – повторил я, раздражаясь.
Он повернулся ко мне и участливо произнес:
– Я бы на твоем месте поспал немного, приятель. Со мной тоже такое бывало. Нет ничего лучше сна, когда с тобой такая чепуха происходит.
– Что! – сказал я. – Какая чепуха?
– Не заводись, приятель. К утру все как рукой снимет. И не обижайся.
– В его голосе звучало сочувствие.
– Черт! – только и сказал я, спускаясь с бака. Похоже, что старина Джаскетт подумал, будто у меня началось размягчение мозгов. – Как же, снимет, жди! – ворчал я себе под нос. – Интересно, кто может заснуть после такого.
Чувствуешь себя отвратительно, когда никто вокруг не понимает тебя. А мне просто необходимо было поговорить с кем-то. И тут я вспомнил о Тамми. Уж кто-кто, а он сможет понять меня, и мне, может быть, станет легче.
Поэтому вместо кубрика я направился на корму, в каюту практикантов. Подойдя к юту, я поднял глаза и увидел темную фигуру второго помощника, который стоял надо мной, облокотившись на поручни.
– Кто там? – спросил он.
– Это Джессоп, сэр, – ответил я.
– Что тебе здесь понадобилось? – осведомился он.
– Я хочу поговорить с Тамми, сэр, – сказал я.
– Иди-ка лучше в кубрик и поспи, – сказал он не без некоторого участия. – От этого будет куда больше пользы, чем от пустых разговоров. У тебя слишком разыгралось воображение в последнее время!
– Вы ошибаетесь, сэр! Со мной все в порядке. Мне...
– Прекратить! – резко оборвал он меня. – Иди и ложись спать.
Я выругался про себя и отправился на нос. Меня начало бесить, что со мной обращаются, как с ненормальным.
“Черт возьми! – думал я. – Интересно, что будет с этими идиотами, когда они узнают то, что знаю я.”
Я спустился в кубрик через дверь с левого борта, добрался до своего Сундучка и сел на него. Я чувствовал себя усталым, злым и несчастным. Квойн и Пламмер играли в карты. Стаббинс лежал на своей койке, наблюдая за игрой, и курил трубку. Когда я вошел, он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
– Что там приключилось? – спросил он.
Мы обменялись взглядами. Квойн и Пламмер оторвались от игры. Я чувствовал, что мне надо выговориться, иначе у меня лопнут мозги, и я выложил им всю историю, с трудом подбирая нужные слова. Я уже понял, что объяснять что-либо совершенно бесполезно, и поэтому просто пересказал им голые факты, избегая каких-либо комментариев, насколько это было возможно.
– Три раза, говоришь? – переспросил Стаббинс, когда я закончил рассказ.
– Да, – подтвердил я.
– И Старик снял тебя со штурвала сегодня утром, потому что ты увидел тот корабль, а он нет, – добавил Пламмер, точно размышляя вслух.
– Да, – снова сказал я.
Мне показалось, что он как-то странно переглянулся с Квойном.
– Наверно, помощник решил, что у тебя мозги слегка сдвинулись, – заметил он, немного помолчав. – Второй помощник – идиот! – сказал я со злостью. – Кретин!
– Я бы не сказал, – заметил он. – Ясное дело, ему показалось все это странным. Лично я тоже не понимаю... Он неожиданно замолчал.
– Не могу понять, почему же второй помощник не увидел огней? – спросил озадаченно Квойн.
Мне показалось, что Пламмер толкает его в бок, чтобы тот помолчал. Похоже, он разделял мнение второго помощника, и это привело меня в ярость. Но следующее замечание Стаббинса отвлекло мое внимание.
– Чего-то я не понимаю, – произнес он. – Зачем второму помощнику нужно было снимать тебя и ставить другого впередсмотрящим.
Он кивнул головой, не сводя с меня глаз.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я с недоумением.
– Я хочу сказать, почему второй помощник, черт возьми, так уверен в себе?
Он затянулся трубкой, вынул ее изо рта и чуть подался вперед, высовываясь из койки.
– Он что-нибудь сказал тебе, когда снимал с вахты? – спросил он.
– Нет, – ответил я, – но он сказал чуть позже, когда я шел на корму.
Он сказал, что мне стал мерещиться всякий бред в последнее время и что мне лучше будет пойти в кубрик и проспаться.
– И что ты ему ответил?
– Ничего. Я вернулся на бак.
– А почему ты, черт возьми, не спросил у него, а не померещилось ли ему случайно, когда он заставил нас лазить по вантам, разыскивая непонятно кого.
– Мне не пришло это в голову, – сказал я.
– Вот, а надо было спросить.
Он замолчал, приподнялся в своей койке и попросил спичек.
Когда я передавал ему коробок, голос подал Квойн:
– В том случае, ребята, это наверняка был «заяц» из трюма.
Стаббинс передал мне обратно спичечный коробок и продолжил, не обращая ни малейшего внимания на слова Квойна.
– Значит, он велел тебе пойти отдохнуть, да? Не понимаю, зачем он прикидывается?
– Прикидывается? Что ты имеешь в виду? – спросил я.
Он задумчиво покачал головой.
– Я думаю, черт подери, что в действительности он прекрасно знает, что ты видел этот огонь.
Услышав это, Пламмер хотел было возразить, но промолчал.
– Значит, ты мне веришь, правильно? – спросил я с некоторым удивлением.
– Как тут не верить, – заметил он убежденно. – Ты ведь не мог ошибиться три раза подряд.
– Не мог, – сказал я. – Конечно, я уверен, что видел огонь, тут никаких сомнений, хотя... – Я сделал паузу. – Хотя все это чертовски странно.
– Чертовски! Это верно, – согласился он. – Прямо дьявольщина какая-то! Много чего непонятного происходит в последнее время.
Он на некоторое время замолчал, а затем вдруг решительно произнес:
– Здесь что-то не чисто, ребята, и черт меня дери, если это не так.
Он затянулся вару раз, попыхивая трубкой, образовалась секундная пауза, и в это мгновение до нашего слуха донесся голос Джаскетта. Он кричал с палубы над нами:
– Красный огонь по правому борту, сэр!
– Вот, пожалуйста, – сказал я, мотнув головой вверх. – Посудина, которую я заметил, должна быть как раз в том месте. Она не смогла проскочить перед нашим носом, поэтому они поставили руль против ветра и пропустили нас, а теперь снова легли в бейдевинд и прошли у нас за кормой. Я вскочил с сундучка и бегом направился к двери, все трое матросов двинулись следом. Оказавшись на палубе, я услышал, как второй помощник кричит с юта, требуя указать направление на огонь.
– Святые угодники! – сказал я. – Стаббинс, мне кажется, что этот чертов фонарь опять исчез.
Мы кинулись к правому борту, все четверо, но в темноте за кормой не было уже ни малейших признаков корабельных огней.
– Что до меня, то я совсем ничего не вижу, – сказал Квойн.
Пламмер промолчал.
Я бросил взгляд в сторону носа. Я смог разглядеть фигуру Джаскетта.
Он стоял у поручня правого борта.
– Куда он подевался, Джаскетт? – крикнул я.
– Не знаю, приятель, – ответил он. – Дьявольщина какая-то, первый раз с такими чудесами сталкиваюсь. Корабль был вон там, это точно, я вам говорю, а через минуту – куда-то подевался, нет его и все.
Я повернулся к Пламмеру.
– Ну, а теперь ты что скажешь? – спросил я его.
– Похоже, что ты прав, – ответил он. – Но я тоже ничего не понимаю.
Со стороны кормы раздался звук приближающихся шагов. Стаббинс прокричал:
– Джаскетт, слышишь: помощник катит по твою душу, готовься к объяснениям.
Второй помощник прошел мимо нас и поднялся по трапу на бак.
– Что случилось, Джаскетт? – спросил он быстро. – Где твой огонь? Ни я, ни практикант его не видели!
– Чертов фонарь делся куда-то, сэр, – доложил Джаскетт.
– Делся? – переспросил второй помощник. – Что ты хочешь сказать?
– Корабль был вон там, сэр, я готов поклясться, а через минуту смотрю: его уже нет.
– Еще что скажешь? – прорычал помощник капитана. – Надеюсь, ты не думаешь, что я поверю в это?
– Но это святая правда, сэр. Впрочем, как хотите, – ответил Джаскетт.
– Джессоп ведь тоже видел огни.
Очевидно, бедняга изменил свою точку зрения и больше уже не думал, что я нуждаюсь в лечебном сне.
– Ты старый болван, Джаскетт, – сказал резко второй помощник. – А этот идиот Джессоп вбивает всякую ерунду в твою дурную голову.
Он помолчал секунду, затем продолжил:
– Что с вами со всеми происходит, черт побери? Затеяли для чего-то какую-то дурацкую игру. Ты же сам прекрасно знаешь, что не видел никакого огня. Я снял Джессопа с вахты, а теперь ты начинаешь все заново.
– Мы не... – начал объяснять Джаскетт, но второй помощник не дал ему договорить.
– Отставить! – приказал он, повернулся, спустился по трапу и быстро прошел мимо нас, не проронив ни слова.