ладони флотскую татуировку: синий якорь и чайку, парящую над волнами.
Глава 5
Опираться можно только на то, что оказывает сопротивление.
— Анатолий Тарасович, подпишите вот здесь… и вот здесь… спасибо.
— А что это?
— Вы предупреждаетесь об уголовной ответственности за разглашение сведений, которые стали вам известны в связи с этим делом.
— Ну понятно.
— Любая — подчеркиваю, любая! — информация о поставках украинского оружия за границу является государственной тайной.
— Так я же не знал.
— А вас никто пока ни в чем не обвиняет… — Оперативный сотрудник Службы безопасности, несмотря на жару, был в строгом темно-сером костюме и даже не ослабил узел галстука. Закончив заполнять казенный бланк, он пододвинул его Анатолию Тарасовичу: — Подписывайте!
— Да, конечно, пожалуйста…
— Обстоятельства захвата судна «Карина» и вашего освобождения могут нанести большой ущерб международному престижу Украины, — второй оперативник выглядел постарше и вел себя проще коллеги, однако с первого же взгляда было понятно, кто именно в этой паре является главным.
— Зачем вы дали показания комиссии Коновалюка? Кто вас об этом попросил?
— Я уже и не помню…
— Вспоминайте!
Анатолий Тарасович поежился под внимательным взглядом молодого оперативника:
— Мне позвонили домой… да, точно — мне позвонили, представились…
— Усвойте, пожалуйста, раз и навсегда — официальными источниками информации по всей этой истории является пресс-служба Службы внешней разведки и пресс-служба президента Украины. Понятно?
— Понятно.
— Служба безопасности Украины уже возбудила уголовное дело по факту разглашения сведений, которые составляют государственную тайну. То есть по признакам преступления, предусмотренного первой частью триста двадцать восьмой статьи уголовного кодекса Украины, — сообщил тот, что постарше. — По заключению государственного эксперта по вопросам тайн, сведения, которые содержатся в публичных выступлениях господина Коновалюка, составляют государственную тайну и имеют соответствующую степень секретности.
— Разглашение этих сведений уже нанесло огромный вред национальной безопасности Украины, — поддержал его молодой оперативник.
— Вы же не хотите усугубить ситуацию?
— Нет-нет, что вы, ни в коем случае, — замотал головой Анатолий Тарасович.
— Вот и прекрасно.
Временная следственная комиссия Верховной рады Украины, которую возглавлял депутат Валерий Коновалюк, была создана для выяснения обстоятельств поставок в Грузию украинской военной техники. Довольно скоро комиссией были обнаружены доказательства того, что во время этих поставок намеренно и систематически нарушалось как национальное, так и международное законодательство. В частности, оружие продавалось в Грузию даже после начала конфликта в Южной Осетии и продолжало продаваться до сих пор, а средства от продажи этого оружия в бюджет страны практически не поступали. Парламентская комиссия установила также, что в кавказском военном конфликте на стороне Грузии принимали участие и украинцы.
Выяснилось, что значительная сумма средств от продажи оружия вообще не поступила на счета украинского государственного бюджета и Министерства обороны. По подсчетам комиссии, за три последних года Украина продала оружия на сумму два миллиарда долларов США, тогда как в госбюджет поступило менее двухсот миллионов! Военная техника продавалась в Грузию по заниженным ценам, а для того, чтобы скрыть масштабы злоупотреблений и хищений при экспорте украинского оружия, определенными силами был даже организован колоссальный пожар с детонацией боеприпасов на военном арсенале в поселке Лозовая Харьковской области.
Комиссией были получены сведения и о том, что на секретных объектах Министерства обороны в отборе оружия, предназначенного для нелегального экспорта, принимали участие иностранные специалисты, а также «представители заказчика». В частности, нескольких американских экспертов видели на Шестьдесят втором арсенале в Кировоградской области, где они отбирали для поставок за границу противотанковые радиоуправляемые ракеты «Малютка» и «Фагот».
По утверждению председателя парламентской комиссии Коновалюка, руководил незаконной торговлей украинским оружием сам нынешний президент…
И если до его прихода к власти Украина поставляла, к примеру, Грузии только пистолеты, винтовки и учебные самолеты, то в две тысячи четвертом-пятом годах это были уже танки, вертолеты и артиллерийские системы. И чем дальше, тем более серьезный упор делался и делается именно на наступательные вооружения. Только Грузии было продано шесть зенитно-ракетных комплексов «Бук-М1», сорок восемь управляемых зенитных ракет, двести ПЗРК «Стрела» и «Игла», танки Т-72, боевые модули «Шквал» и системы залпового огня «Град», которым грузинские войска обстреляли столицу Южной Осетии.
Комиссия наткнулась также на неопровержимые доказательства того, что в Грузию продавались вооружения, снятые с боевого дежурства и необходимые для обороноспособности Украины, — в числе прочего назван был зенитно-ракетный комплекс «Бук-М-1». Более того, по утверждению Коновалюка, в качестве «дополнения» к «Букам» шли… боевые расчеты этих комплексов. Дело в том, что, когда радар «Бука» включен, его может засечь самолет и нанести упредительный удар — поэтому комплекс необходимо включать лишь на считаные мгновения, чтобы захватить цель и выстрелить. Обучить таким тонкостям грузинских военных не успевали, поэтому стали вербовать на войну специалистов прямо на Украине…
— Вы же знаете, уважаемый Анатолий Тарасович, что глава нашего государства держал ситуацию на личном контроле от момента захвата судна…
— Да, конечно, конечно…
Нападение сомалийских пиратов на транспорт с украинским вооружением произошло в самый разгар скандального расследования — очень кстати для одних политических сил в стране и совсем некстати для других. И неудивительно, что у членов парламентской комиссии возникли вопросы по этому поводу…
Вопросы были самые разные.
Например, так и не выяснилось, кому же все-таки предназначалось оружие, перевозившееся на «Карине». Документы на груз пропали без следа, а те многочисленные версии, которые озвучивали представители власти и оппозиция, объединяло только одно — все они основывались исключительно на догадках и предположениях. Официально «Карина», как известно, перевозила оружие для Кении: тридцать три танка Т-72, зенитные установки ЗУ-23, гранатометы и большое количество боеприпасов общей стоимостью в тридцать пять миллионов долларов. Но пираты с самого начала утверждали, что на ней находилось много и другого неучтенного оружия, — и осмотр, произведенный с участием международных наблюдателей сразу после освобождения судна российским спецназом, это подтвердил.
И почему же все-таки на столько месяцев растянулись переговоры, которые посредники вели с пиратами по поводу освобождения моряков? Неужели так трудно было собрать три с половиной миллиона долларов, если с самого начала было принято политическое решение — платить выкуп? Не потому ли, что, с точки зрения политической логики и так называемых государственных интересов, удобнее было бы, и в прямом, и в переносном смысле, побросать концы в воду — то есть вплоть до уничтожения «неудобного» груза вместе с пиратами и заложниками? Тем более что судовладелец в своих многочисленных интервью не раз жаловался на то, что без постороннего вмешательства он давным-давно добился бы освобождения экипажа и судна.
И вообще, каким образом и по каким критериям государственная организация, осуществляющая торговлю оружием, подбирает перевозчиков для своих сделок? Почему военный груз перевозили без вооруженной охраны? Почему получатель груза не проявлял никакой активности — а ведь, скорее всего, он рассчитался за свой товар предоплатой?
В общем, неприятных вопросов возникло много, и на некоторые из них пришлось отвечать старшему помощнику капитана.
— Насколько я понимаю, вам и раньше приходилось перевозить груз подобного рода?
— Да, — честно признался Анатолий Тарасович, специально вызванный две недели назад в Киев на заседание парламентской комиссии.
— Это было уже после августовского конфликта на Кавказе?
— Ну да, конечно. В конце сентября мы доставили из Одессы большое количество стрелкового оружия и боеприпасов в порт Батуми, в бывшую военную часть на улице Маяковского. И до этого в основном разгружали технику в Батуми, иногда — в порт Поти…
— Вы имеете в виду военную технику?
— Ну да. Танки, бронемашины.
— Можете перечислить, что именно и куда перевозили?
— Нет. Наверное, нет — надо смотреть судовые документы.
— Хорошо. Следующий вопрос. Почему вообще «Карину», ходившую под иностранным флагом, называют украинским судном? Да, экипаж — почти весь из наших граждан, но ведь менеджмент осуществляет иностранная компания?
— Видите ли, господа, хозяин судна может быть гражданином одной страны, менеджеры, занимающиеся логистикой, — гражданами другой страны, а экипаж, который нанимают для работы на судне, — третьей. Спасибо… — Анатолий Тарасович сделал глоток газированной воды из стакана, любезно поставленного перед ним кем-то из обслуживающего персонала Верховной рады. — Сложность в определении хозяина судна в том, что владельцем может быть лицо, не имеющее абсолютно никакого отношения к морскому делу, но передающее свою собственность в управление профессиональным морским менеджерам. Например, из Греции. При этом флаг на судне будет панамский или либерийский, а значит, и законы на нем будут действовать той страны, под чьим флагом оно ходит. Если же что-то произойдет и начнут искать владельца, то вполне может выясниться, что он ничего не знает ни о своем судне, ни о грузах, которые оно перевозит. Да и владельцев может быть сразу несколько, если они компаньоны…
— Почему посредническая компания, нанимавшая вас и других моряков на «Карину», скрывала информацию о собственнике судна и о характере перевозимых грузов?