Разумеется, я сказал не «наследный принц», а «танджонг».
Я объявил это условие не только потому, что очень сдружился с Кандаром, но и в расчете на то, что он окажется полезным в попытке спасти Дуару при возможном побеге.
— Что ж, превосходное предложение, — согласился воин.
— Но Ирон назвал только раба Карсона, — возразил мажордом.
— Ты хочешь, чтобы я вернулся к Тиросу с одним рабом и доложил, что Ирон отказался отдать второго? Джонг очень сильно рассердится, — рассудительно заметил телохранитель.
Мажордом оказался в весьма затруднительном положении.
— Мне нужно посоветоваться с хозяином, — произнес «акула».
— Мы подождем, — кивнул воин, и мажордом исчез в недрах дворца.
— Надеюсь, что ты не против того, чтобы пойти со мной, — обратился я к Кандару. — Полагаю, нам не стоит разлучаться. А обсудить с тобой просто не было возможности.
— Что ты, я в восторге, но мне хотелось бы, чтобы с нами пошел и Артол.
— Мне бы тоже хотелось, но боюсь, что это уже будет слишком. Может вызвать подозрения у Тироса, если он узнает, что ему подарили троих рабов, связанных узами дружбы. Да к тому же, один из них абсолютно неуправляем. Я и так догадываюсь, что Ирон попал впросак.
Акулоподобный мажордом вернулся во двор, как всегда, словно волнообразно вплывая в него. Его жабры мягко шевелились, и он, втягивая воздух сквозь зубы, обратился к воину.
— Благородный Ирон восхищен возможностью подарить двух рабов горячо любимому Тиросу. Он был бы счастлив подарить и троих.
— Это весьма благородно с его стороны, — вмешался я. — И если воин джонга захочет выбрать действительно прекрасного раба, могу порекомендовать одного, которого хорошо знаю с момента пребывания во дворце Ирона — И указал на Артола.
Мажордом сверкнул на меня своими рыбьими глазами, его жабры шлепнули, и он с шумом выдохнул воздух. Артол был одним из лучших и дорогостоящих рабов Ирона. Воин осмотрел его, проверил мускулы.
— Отличный экземпляр. Я думаю, джонг будет очень доволен таким подарком.
Артол тоже остался доволен тем, что его не разлучат с любимым танджонгом. И я был доволен, Кандар доволен, воины джонга довольны. Мажордом был недоволен, но скорее всего Ирон был рад избавиться от меня любой ценой. Теперь можно выходить во дворик, не опасаясь за жизнь. Вот если бы удалось заставить Тироса так же возжелать избавления от меня, тогда, глядишь, он освободил бы нас.
Предводитель воинов стоял и смотрел на меня. Казалось, он колебался. Я думаю, он размышлял, какие еще фортели я могу выкинуть, когда он попытается увести меня, и колебался, стоит ли подвергать свой авторитет риску в дальнейших пререканиях со мной.
Кандар, Артол и я стояли вместе. Остальные рабы, воины и мажордом смотрели на раздумывающего о чем-то воина. Ситуация становилась натянутой и тяжелой. Я уже был готов разрядить ее, предложив отправиться во дворец Тироса, когда раздался шум крыльев и пронзительный свист привлек наше внимание к небу.
— Гайпол! — крикнул кто-то; и как подтверждение громадный гайпол, появившись непонятно откуда, нырнул прямиком в бассейн.
Воины с металлическими трезубцами и рабы с деревянными метались, визжали, гремели, подняв такой шум, что он испугал бы и батальон гвардейцев, но не устрашил гайпола. Тот нырнул прямо в середину бассейна, оставаясь вне досягаемости трезубцев. Несколько трезубцев полетели в него, но все метавшие промазали.
То, о чем так долго рассказывать, случилось в считанные секунды. Я выхватил пистолет и, когда гайпол поднялся над поверхностью бассейна, всадил в него пучок р-лучей. Хищник рухнул в воду и окрасил ее кровью. Вода в бассейне успокоилась, и он закачался на поверхности уже мертвый.
Воийы в замешательстве глядели на меня. Мажордом как-то значительно кивнул головой.
— Вот видите, — обратился он к воинам, — то, что я говорил, правда. Это очень опасный человек.
— И Ирон отдает его Тиросу! — воскликнул предводитель воинов.
— Ты меня не понял, — постарался исправить положение мажордом. — Это самый покорный раб Ирона. Он может в одиночку охранять детей от гайполов. И уже дважды проявил свои способности. Вот Ирон и подумал, что Тирос будет доволен таким стражем для королевских детей.
Воин с сомнением пробурчал:
— Пожалуй.
— А теперь, — обратился я к воину, — почему бы тебе не отвести нас к Тиросу! Зачем мы стоим здесь и слушаем этого маленького человечка?
Мажордом утратил дар речи, и только воздух с силой выходил через жабры.
— Прекрасно, — решил воин. — Идите, рабы!
И мы отправились во дворец к Тиросу. Кандар, Артол и я.
Глава 13
Я-то думал, что буду часто видеть Дуару, но пришлось испытать горькое разочарование. Дворец Тироса охватывал пространство во много акров. Как я выяснил вскоре после прибытия, отделение, в котором содержались обычные рабы, было расположено слишком далеко от чертогов королевской семьи, где находилась Дуара.
Жильем для рабов служили навесы, образующие квадрат, в центре которого был бассейн. В квадрате не росло ни былинки, только голая земля, утрамбованная босыми и обутыми в сандалии ногами. Спали мы на набитых травой матрасах. Бассейн предназначался для купания. Канал, соединявший его с озером, был слишком узок, чтобы бежать через него. Свежая вода постоянно поступала в бассейн из ручья, который сбегал с окрестных холмов. Вода всегда оставалась чистой и светлой. В целом отделение для королевских рабов содержалось в безукоризненном порядке, а рацион питания был намного лучше и обильнее, чем у Ирона. Фактически нам не на что было жаловаться, если бы не высокомерие и жестокость стражей, отравлявшее жизнь многим рабам.
Моя репутация добралась сюда раньше, чем я сам. Это стало понятно по тому, как стражи смотрели на меня и на мой пистолет. Слух дошел и до рабов. Неудивительно, что я немедленно стал центром всеобщего внимания. Кандар и Артол в сотый раз перерассказывали историю о моей стычке с Ироном и мажордомом, и смех раздавался такой громкий, что стражи прошлись среди нас с плетками, и досталось не одной спине. Я подозвал Кандара и Артола к себе поближе и, когда охранники, хлеща направо и налево, приблизились к нам, положил руку на пистолет. Они прошли мимо.
Среди рабов находился один дружелюбный к нам мипосанин по имени Плин. Я не очень-то расположен к мипосанам, но дружественный мипосанин мог нам пригодиться. Так что я особенно не поощрял, но и не отталкивал дружеские экивоки Плина.
Он очень заинтересовался пистолетом, все время расспрашивал о нем и удивлялся, почему меня до сих пор не убили, поскольку вооруженный раб — очень опасная фигура для любого хозяина. Я ответил, что Кандар, Артол и я спим по очереди, чтобы предупредить подобные попытки.
— А он действительно убивает всех, кто к нему прикоснется?
— Конечно.
Плин покачал головой.
— Может быть, другие вещи, о которых ты рассказывал — правда, но не верю, что он может убить того, кто к нему прикоснется. Если это так, то ты был бы уже мертв.
— Не желаешь ли проверить?
— Конечно. Я не боюсь. Дай его мне.
— Нет. Не позволю своему другу убить себя.
Он осклабился.
— Ты очень сообразительный человек.
Я подумал, что и он тоже неглуп, ибо оказался единственным мипосанином, разгадавшим мою уловку. Я остался доволен, что он друг, а не враг, и надеялся, что он будет хранить свою догадку про себя.
Чтобы сменить тему разговора, которая становилась мне неприятной, я спросил, почему он оказался в рабстве.
— Я был воином у одного вельможи. Однажды он застал меня, когда я занимался любовью с одной из его сожительниц. За это он сделал меня рабом и продал агенту Тироса.
— И ты останешься рабом до конца своих дней?
— Не останусь, если мне посчастливится, и я заслужу расположение Тироса. Тогда я снова стану свободным и, возможно, мне даже разрешат служить в гвардии Тироса.
— И ты думаешь, это может случиться?
— Некоторые говорят, что может произойти в любой момент.
— Значит, ты был рабом во дворце Тироса? — продолжал я свои расспросы.
— Да.
— Тогда, наверное, ты сможешь сообщить кое-какие нужные мне сведения?
— С удовольствием, если смогу. Что ты хочешь узнать?
— Моя жена — Дуара — была куплена агентом Тироса. Не видел ли ты ее? Не знаешь ли, где она сейчас и как у нее дела?
— Да, я ее видел, — ответил Плин. — Она очень красивая и у нее все в порядке. Она служит Скабре, королеве Тироса. Именно потому, что она такая красивая.
— Не понял, — сказал я.
— У Тироса много наложниц, часть их — рабыни, но, пожалуй, ни одна не блещет красотой. Скабра строго следит за этим, она очень ревнива, и Тирос боится ее. Она разрешает ему иметь несколько некрасивых сожительниц, но когда такая красивая женщина, как твоя жена, появляется во дворце, Скабра берет ее к себе.
— Значит, моя жена в безопасности?
— Пока служит Скабре, да.
Жизнь в отделении рабов джонга Мипоса протекала монотонно. Стражники посменно водили нас на работы, выполнявшиеся на территории дворца. Как правило, им самим было так скучно, что они развлекались, хлеща плетками тех, кто обессилел и ослабел и не мог себя защитить. Меня, Кандара и Артола они оставили в покое из-за моего пистолета. Плина тоже, потому что он получал деньги с воли и подкупал стражников, чтобы они его не трогали. Он постоянно вертелся вокруг меня, льстил и подхалимничал. Я очень устал от него.
К тому же меня раздражало вынужденное бездействие, которое отдаляло малейшую надежду на побег. Мне хотелось побольше работать, чтобы занять время и разведать окрестности для побега.
— Вот подожди, пошлют тебя на корабли, — заметил один из рабов, моих приятелей, — там будет полно работы.
Дни еле тянулись. Я тосковал по Дуаре и по свободе. От тоски принялся разрабатывать фантастические и абсолютно нереальные планы побега. Это превратилось в манию. Я не обсуждал их ни с Кандаром, ни с другими, потому что прекрасно понимал их абсурдность. И очень хорошо, что я этого не делал!