ала со дна каньона в бухточку, бледно-фиолетовая трава, усеянная синими и пурпурными цветами, покрывала склоны холмов. Повсюду поднимались деревья с красными стволами, гладкими и блестящими, как бы покрытыми глазурью. Рядом стояли деревья с голубыми стволами. От бури колыхалась листва — все те же гелиотропы и лаванда с фиалками. Окружающий мир был прекрасен и необычен, но мне было не до него. Счастливый поворот судьбы выбросил меня на берег, куда, я был уверен, улетели похитители. Теперь моя мысль работала в одном направлении: необходимо извлечь все преимущества и попытаться найти и освободить Дуару.
Разумеется, моя уверенность, что она действительно здесь, была лишь правдоподобным предположением. Однако правильнее было начать поиски немного правее того места, куда меня выкинули волны, судя по курсу «Софала» в предыдущую ночь. И с этой единственной путеводной нитью я начал взбираться по склону каньона.
На вершине холма немного передохнул, чтобы обозреть окрестности и сориентироваться. Передо мной простиралась холмистая местность, покрытая лесами и лугами, а за ней — гряда гор, вырисовывающаяся на горизонте. Мой путь лежал на восток вдоль берега, горы простирались на севере, в направлении к экватору (если, конечно, верно, что я нахожусь в южном полушарии планеты). Море — к югу от меня. Я поглядел в его сторону, ища «Софал». Корабль был далеко-далеко, он направлялся к востоку. Очевидно, мои приказы были выполнены, и он плыл назад вдоль берега, ожидая, когда погода позволит пристать в удобном месте.
Итак, я пошел на восток. На каждом подъеме останавливался и внимательно осматривал незнакомую местность во всех направлениях, надеясь заметить какой-нибудь след тех, кого искал. Вокруг была жизнь, но не разумная. Множество травоядных животных паслось на фиолетовых лугах. Многих я видел достаточно близко, чтобы хорошо разглядеть. Некоторые походили на земных животных, но ни одно не соответствовало тем видам и родам, какие я знал на Земле. Их настороженность, быстрый бег и ловкие прыжки давали основание предполагать, что у них много врагов: недоверчивость ко мне свидетельствовала, что среди врагов не последнее место занимает человек.
Я стал осторожнее, чтобы избежать серьезных опасностей. На мое счастье, в этой милой стране было полно деревьев, растущих на удобных расстояниях. Не мог забыть свирепого басто, с которым мы с Камлотом встретились в лесах Вепайи, и хотя ничего похожего среди окружающих зверей не было, но вдалеке виднелись такие, вид которых напоминал тех бизоноподобных всеядных.
Я продвигался довольно быстро — меня подгонял страх за Дуару. Если моя нить не приведет к цели в первый же день, поиски могут оказаться тщетными. Мне казалось, что кланганы должны опуститься на берег и оставаться там, по крайней мере до рассвета, и вряд ли они задержатся дольше.
Необходимо найти их прежде, чем они продолжат полет.
Передо мной лежала местность, изрезанная лощинами и оврагами, сбегающими к морю. Почти во всех лощинах текла вода — от крошечных ручейков до реки. Но нигде я не встретил серьезных препятствий, хотя некоторые потоки пришлось пересекать вплавь, и два из них оказались значительными. В этих двух реках обитали отвратительные и опасные рептилии, которых, к счастью, мне удалось не потревожить. Один раз на плоскогорье я издалека увидел огромное существо, напоминавшее кошку, подкрадывающееся к стаду животных, похожих на антилоп. Оно или не видело меня, или ему была интересна лишь привычная добыча, но хищник не обратил на меня внимания.
Немного позднее я Спустился к маленькому заливу, и когда поднимался на склоны на другом его берегу, заметил всего на миг еще одну бестию этого дикого края. Не уверен даже, была она на самом деле или нет, ибо в следующий миг исчезла.
Внезапно я насторожился, потому что услышал человеческий крик и леденящий душу звук амторских пистолетов.
Усердно осмотрел местность вокруг. Но ничего не смог заметить. Было ясно одно: здесь люди, они где-то впереди, и там — какая-то схватка. И хотя здравый смысл подсказывал, что далекие звуки могли быть и не связаны с Дуарой и ее похитителями, я, забыв осторожность, бросился бежать на звуки схватки, которые становились все громче. В конце концов они вывели меня к краю довольно глубокого каньона, по дну которого протекала большая река.
Но ни красота долины, ни величина реки и на секунду не отвлекали меня от цели. Внизу, на дне ущелья, разыгрывалась сцена, сразу захватившая мое внимание. На берегу реки укрываясь за мощными скалами, сбились в тесную группу шесть фигур. Пятеро были кланганы, шестая — женщина, Дуара! Эту шестерку атаковала дюжина волосатых человекообразных существ. Орудиями нападения служили камни и стрелы, выпускаемые из примитивных луков.
Дикари и кланганы в ходе сражения осыпали друг друга бранью и насмешками. Именно эти звуки я услышал издалека. К ним примешивалось жужжание и свист лучевых пистолетов кланганов.
Трое кланганов лежали на земле недвижимо, очевидно, уже мертвые. Два клангана и Дуара стреляли из пистолетов, защищая свою позицию и жизнь.
За скалами и деревьями валялось около дюжины трупов дикарей. Оставшиеся в живых дикари не жалели ни камней, ни стрел, и, хотя лишь немногие долетали до цели, было ясно, что даже если похитители Дуары уничтожат еще немало врагов, все равно исход поединка предрешен — гибель кланганов и Дуары неизбежна!
Все эти детали запечатлелись сразу, хотя они потребовали довольно длительного описания. Нельзя было тратить драгоценное время на поиски наилучшего образа действий. В любой момент одна из стрел могла поразить девушку. Поэтому надо было прежде всего отвлечь внимание дикарей и вызвать огонь на себя.
Я находился несколько позади их позиции, что давало мне явное преимущество, подкрепленное еще и тем, что я был выше своих противников. Издав боевой клич, как команчи, я прыгнул с крутого склона каньона, на ходу стреляя из пистолета. Мгновенно картина военных действий изменилась. Дикари, напуганные новым врагом, напавшим с незащищенного тыла, вскочили на ноги в замешательстве. Сразу же двое оставшихся в живых кланганов узнали меня и поняли, что это — помощь. Они перескочили через укрывающий их гребень и помчались на окончательно деморализованных этим дикарей.
Прежде чем оставшиеся побежали, мы вместе успели уничтожить шестерых, но еще раньше один из кланганов был сражен увесистым камнем, попавшим ему в голову. Я видел, как он падал, и вскоре подошел к нему, надеясь, что он только тяжело ранен. В то время я еще не знал, с какой силой эти обезьяноподобные существа бросают свои снаряды. Кланган был убит наповал, а во лбу у него торчал кусок острого камня.
Затем подошел к Дуаре. Она стояла с пистолетом в руке, усталая и растерянная, хотя в меньшей степени, чем можно было ожидать. Пожалуй, она была рада видеть меня, ибо наверняка предпочитала мое общество обществу волосатых дикарей, от которых она только что избавилась. Тем не менее тень страха то и дело мелькала в ее глазах, как будто она не знала, чего можно ждать. И, в общем, была права, но я решил, что больше никогда не буду вызывать ее неудовольствие. Нужно завоевать ее доверие, а вместе с доверием в конце концов и любовь.
Когда я приблизился, ее глаза не зажглись улыбкой приветствия, что причинило мне большую боль, чем я мог ожидать. Выражение ее лица отразило скорее трагический отказ от всего, чем грозило мое присутствие.
— Вы целы? — спросил я. — Все в порядке?
— Вполне. — Ее глаза смотрели на стену каньона, откуда я спрыгнул на дикарей. — Где остальные? — спросила она с недоумением, слегка взволнованным тоном.
— Какие остальные? — поинтересовался я.
— Те, кто сошел с тобой с «Софала» искать меня.
— Других нет. Я один.
После моих слов она помрачнела.
— Почему ты пришел один? — страх звучал в ее голосе.
— Чтобы быть честным, скажу, что на этот раз моей вины в том нет. Когда вы исчезли с «Софала», я отдал приказ, чтобы корабль остался у берега, пока не стихнет шторм и мы сможем выслать поисковый отряд. И тут же сразу меня унесло волной за борт. Теперь все выглядит как счастливое обстоятельство. Естественно, попав на берег целым и невредимым, я подумал о вас. Бросился искать, услышал выстрелы и вопли дикарей — и поспешил сюда.
— Ты пришел вовремя, чтобы избавить меня от них, — подтвердила она, — но для чего? Что ты собираешься со мной делать?
— Собираюсь вывести вас к берегу как можно быстрей и вызвать «Софал». С него пришлют лодку и заберут вас и меня.
Дуара, казалось, с облегчением выслушала мой план.
— Ты заслужишь вечную благодарность моего отца-джонга, если вернешь меня в Вепайю, — произнесла она.
— Для меня достаточно служить его дочери, — ответил я, — хотя то, что я сделал, еще не заслужило ее благодарности.
— То, что ты сделал с большим риском для жизни, вполне достаточно, — заверила она, и голос ее был более приветлив, чем раньше.
— А что стало с Вилором и Муско? — поинтересовался я.
— Они переплыли реку и удалились вон в том направлении, — она указала на восток.
— Почему кланганы остались с вами?
— Им поручили защищать меня. Они разумны лишь настолько, чтобы выполнять приказы, и к тому же любят сражаться. У них нет ни ума, ни воображения, но они прекрасные бойцы.
— Почему же они не улетели от опасности, забрав вас с собой, когда увидели дикарей?
— Когда они решили так сделать, было слишком поздно, — объяснила Дуара. — Их бы убили камнями клунобарганы.
(Это слово — интересный пример производных от амторских существительных. В целом оно означало «дикарь», точнее — «волосатей человек». «Ган» — человек, «бар» — волос, «нобар» означает «с волосами», «волосатый». «Нобарган» — «человек с волосами». Приставка «клу» образует форму множественного числа. Итак, «клунобарганы» — это волосатые люди, дикари.)
Мы осмотрели четырех лежавших кланганов и поняли, что они мертвы. Тогда Дуара, я и оставшийся анган начали спускаться вниз по реке к океану. По дороге Дуара рассказывала, что произошло ночью на «Софале», и я признал, что Ганфар, описывая события, был почти прав.