— Она нам верно сгодится? — озабоченно поинтересовалась Грейс у Песца. — Для операции-та? Чавой-то у нее с терпелкою не товось…
— Она сгодится, — серьезно заверил Родим. — Проверено. А твой русский… Ну, тоже сгодится. В первом приближении, так сказать. Главное, что мы его понимаем, остальное не столь важно.
— Грейс прекрасный профессионал и аналитик, — заявил Аугенталер, только-только пришедший в себя. — И, как видите, вовсе не беспомощная куколка, а вполне тренированный боец.
— Ага, — кивнул Лось. — Валькирия этакая…
— Вот всякими кляузными прозвищами попрошу не срамить меня вовсе! — нахмурилась госпожа немецкий агент.
— Ну, как же… — Казимир даже растерялся от неожиданности. — Могучие же девы-воительницы, все дела…
— Которые в Вальхалле прислуживают мужикам-воинам за столом! — холодно припечатала Грейс. — Мед разносят, прошмандовки позорные! Юбками трясут… Наверняка и всякие срамные обязанности выполняют!..
Рысь и Лось снова затряслись от беззвучного хохота, однако Родим опять остался серьезным.
— Не пойдет, — скучным голосом сказал он, обращаясь к немецкому куратору. — Вашего агента придется поменять. Нам необходимо стопроцентное взаимодействие, а при вот таком подходе нам половину времени придется улаживать конфликты внутри группы. Ничего личного, я беспокоюсь только о пользе дела.
— Прошу прощения, — сказал Аугенталер, — но взгляды фрау Грейс типичны для немецких женщин. К сожалению, мы не сможем заставить гражданина демократической страны поступать вопреки своим моральным ценностям и подстраиваться под… — Он дернул шеей, словно ему мешал тугой галстук. — Русских.
— Вы вежливо проглотили слово «диких»? — осведомился Песец. — Принимать помощь от нас ваши ценности вам не мешают… Что ж, как я и сказал в начале разговора, тогда мы работаем втроем. Все просто.
— Видите ли, Родим Афанасьевич, — Павличенко потер лоб, — это совместная операция. Одобренная и согласованная на уровне императора. Вы же наверняка понимаете, что не в наших компетенциях менять условия на последнем этапе и на таком уровне?
— Вам нужны компетенции или выполненное задание? — поинтересовался Пестрецов.
— Нам нужно задание, выполненное в соответствии с предварительными договоренностями.
— Сергей Васильевич, мы не агентурная разведка, — пожал плечами Родим. — Мы — полевые военные разведчики и кадровые диверсанты. Всё, чего мы добились в своих операциях, было сделано благодаря нашему дремучему дилетантизму именно в области агентурной разведки. Так что нам не впервой менять условия на последнем этапе и нарушать границы своих компетенций.
— Родим Афанасьевич! — жестко сказал Сергей Васильевич. — Если вы старательно не понимаете намеков, придется сказать открытым текстом. Император согласился пригласить вашу команду только потому, что немцы в обмен на это пошли на серьезные политические и экономические уступки Империи. Единственным встречным требованием правительства Беовульфа было участие в операции агента бундесбезопасности. На подготовку другого агента и замену фрау Кюнхакль потребуется время, которого у нас нет. Кроме того, она блестящий полевой аналитик и уже несколько лет занимается исчезновениями кораблей в том районе, что может очень серьезно нам помочь. Давайте просто возьмем с нее слово, что она подождет с отстаиванием своих демократических ценностей до окончания операции…
— Секретный агент под прикрытием в идеале должен быть малозаметен и внешность иметь самую заурядную, — сухо сказал Песец. — Вот посмотрите, к примеру, на меня: отведешь взгляд — и тут же забудешь, как я выгляжу. Светлана, разумеется, другое дело, но она обычно и задания выполняет, для которых необходима впечатляющая женская внешность. Казимир же — блестящий мастер маскировки, так что способен великолепно использовать свои впечатляющие габариты именно для отвлечения внимания. Да и его по большому счету тоже трудно отличить от какого-нибудь другого здоровяка. А Грейс… Женщина с такой внешностью и такой… моделью поведения… просто не способна сохранять малозаметность. Не говоря уж о совершенно не женских габаритах, которые всё это многократно усугубляют…
— Не факт, — возразил Аугенталер. — Тут может сработать фактор «от противного». Это знаете, как некоторые наемные убийцы надевают на акцию, к примеру, оранжевые кроссовки или пеструю куртку. Потом, когда свидетелей спрашивают, как выглядел преступник, они могут с уверенностью сообщить только одно: он был в оранжевых кроссовках. Или в пестрой куртке. Яркая деталь во внешности хорошо запоминается, но при этом прекрасно отвлекает внимание от всего остального. Свидетели порой даже не могут сказать, мужчина это был или женщина, в оранжевых кроссовках-то.
Пестрецов с кислым видом смотрел на немецкого куратора.
— Примерно то же самое происходит и с габаритным агентом женского пола, — воодушевленно продолжал тот. — У нас это называется «метод лишнего человека». Без сомнения, к Грейс будут прикованы все взгляды. Поэтому достаточно потом оставить ее в каюте, чтобы никто больше не сумел опознать всех остальных участников группы, что бы вы ни вытворяли до этого с ее участием.
— Это имеет определенный смысл, — с сомнением проговорил Лось, потирая подбородок.
— Не уверен, — откликнулся Родим, буравя куратора взглядом.
— И еще одно, — сказал Аугенталер. — У фрау Кюнхакль в этом деле личный интерес. На одном из пропавших в том районе кораблей находилась ее сестра…
— Это только подтверждает мой вывод о том, что агента Кюнхакль категорически нельзя привлекать к операции, — жёстко заявил Пестрецов. — Наличие личного мотива в разы повышает для нее опасность потерять контроль в критической ситуации и поступить эмоционально, а не рационально. И завалить всё дело.
— Грейс — профессионал, — надменно отозвался немецкий куратор. — Она гарантировала, что способна держать себя в руках… — Тут он вздохнул, покосился на Кюнхакль, сидевшую с каменным выражением лица, и продолжил: — Но только в том случае, если будет лично участвовать в операции. В противном же случае вы можете столкнуться с тем, что во время вашей операции в том же районе, мешая вам и путаясь под ногами, будет самостоятельно действовать еще один дружественный агент. Причем никак вами не контролируемый.
На некоторое время в кабинете повисла мертвая тишина. Пестрецов покосился на куратора и пожал плечами.
— Что ж, раз Александр Михайлович решил, что нам необходимо сотрудничать с немецкой разведкой, значит, быть посему.
Рысь с Лосем бросили на командира по быстрому взгляду. Безусловно, столь резкий разворот их удивил. Но Песец всю жизнь был себе на уме. Поэтому они трое, в общем-то, до сих пор и были живы…
— Можно уточнить, что послужило причиной того, что вы изменили свое мнение? — поинтересовался герр Аугенталер.
— Причин несколько, — нейтральным тоном ответил Пестрецов. — Например, определенную надежду мне внушило то, что Грейс не проронила ни слова с того момента, как я сказал «не пойдет». Это свидетельствует о ее высокой дисциплине и выучке. Если она постарается и дальше держать язык за зубами столь же успешно, у нас с ней может получиться.
Грейс еле заметно хмыкнула, но снова ничего не сказала.
Пестрецов тоже не стал развивать тему. Поэтому так и осталось не озвученным то, что в операции всегда может возникнуть необходимость кем-то пожертвовать, и если для этого под рукой будет чужой — что ж, тем лучше. Да и трюк с идущим вразнос «неконтролируемым агентом» тоже никогда не поздно применить. Дамочку в столь взвинченном состоянии спровоцировать «на разрыв» не так уж и сложно. Раз уж русских принято считать коварными и беспричинно злобными варварами, придется оправдывать репутацию.
В конце концов, немцы сами называют это, как только что выяснилось, «методом лишнего человека»…
Глава 5
Транспорт был старый и повидавший виды, попавший не в один метеорный поток и, похоже, неоднократно обстрелянный пиратами. Внутри он тоже не выглядел круизным лайнером — последний раз его ремонтировали, судя по всему, еще в прошлом веке. Если вообще ремонтировали, конечно.
Впрочем, летевшим на нем работягам было, в общем-то, все равно. Они трудились на базе компании «Старстоун» вахтовым методом и сейчас возвращались к месту своей работы после того, как всю прошедшую неделю хорошенько отрывались на все заработанные деньги. Вследствие чего большинство пассажиров судна находилось в состоянии, в которым им было глубоко наплевать на интерьер, ухоженность и вообще уровень комфорта. В этом состоянии им было бы плохо везде…
Не особо заботились о комфорте и несколько сотен вольных артельщиков, возвращавшихся в звездное скопление Кабестан из кратковременных вылазок в увеселительные заведения соседних систем. Вернуться они могли только на транспорте одной из перерабатывающих компаний, доставлявших на базы продукты, новую технику и очередную смену сотрудников. Компании драли с чужих пассажиров три шкуры, но артельщикам требовалось время от времени выпустить пар, и денег на выпуск пара они не жалели.
На этом же транспорте летели новички, решившие подзаработать на диких планетах Кабестана. Условия в здешних мирах были самые спартанские, далеко не все работники возвращались домой — инспекторов по технике безопасности в артелях не имелось, трудились на свой страх и риск, аварии со смертельными исходами были самым обычным делом. Да и других опасностей хватало. Порой люди просто пропадали без вести. Но и деньги здесь можно было сколотить неплохие за довольно короткий срок, поэтому желающие поработать в Кабестане не переводились.
Транспорт высадил невзыскательных пассажиров прямо на техническую палубу базы, и тут же началась разгрузка трюмов — не успели еще пассажиры вскарабкаться по вертикальным решетчатым лесенкам на следующий, жилой уровень. Отставшим пришлось лавировать между штабелями и уворачиваться от автоматических погрузчиков. Хорошо, что у новоприбывших не было обширного багажа, не то им пришлось бы совсем худо.