— Я там ребёнок. Но только ради самих картинок и приобрёл, ни разу не играл и не собираюсь, — сразу же осадил его. Наверняка ведь уже подумал, что мы можем сыграть партию.
— А ты позировал для новых карт?
— Нет! — рассмеялся я.
— Но почему? — он выразил недоумение.
— Чтобы моей внешности не знал каждый встречный поперечный. Мне не нравится носить личину.
А ещё, я вскоре собирался «исчезнуть» для мира.
— Тебя не устраивает популярность? — в его голосе звучало сомнение.
— Не то чтобы популярность сама по себе. Скорее то, как эльфы реагируют, узнав, что я принц. Ты ведь не будешь акцентировать на этом внимание при других? — я внимательно посмотрел на него.
— Как хочешь. Слушай, а правда, что ты был в плену у ксилтарцев?
Он пытался говорить нейтрально, но по глазам видел, насколько его раздирает. И почему каждый раз все спрашивают об этом? А не о хранителе, например?
— Ты впервые заграницей? — спросил в ответ. Фисларон кивнул. — Скорее в гостях там был. Не стоит верить всему, что пишут в газетах. А особенно слухам, там редко можно найти хоть крупицу правды. Ширейлин хороший парень оказался, хоть и со своими причудами. Но кто из нас не без греха, верно?
С улыбкой посмотрел на спутника. Не знаю, удалось ли удовлетворить его любопытство, но больше спрашивать о Ксилтаре он не стал.
Разговор сам по себе сместился в магрусло. И тут Фисларон приятно удивил — он был хорошо образован. Помимо анемомантии имел сильные навыки в дендромантии, разбирался в алхимии и травах. Да даже рунах, но похуже моего.
— Этриан, — обернулся я назад, — готовься, вечером мы втроём тебя уделаем!
— Может, лучше Мэйна? — тот скривил страдальческую рожу. На самом деле, мы с Арлейном уже могли его теснить в бою. Но этот лис всегда умудрялся под конец слиться, чтобы не ранить свою гордость откровенным поражением. И пусть нас двое на одного, это уже был огромный прогресс лично для меня.
— Втроём? — Фисларон был озадачен.
— Да, я про Арлейна.
— Можно личный вопрос?
— Ну задавай.
— Что за странная связь у вас с ним?
— Ты увидел? — я удивлённо уставился на него.
— Нить? Да, — он смутился отчего-то. — Это очень странно. Никогда такого не видел.
— А вторую нить не заметил?
— Вторую? Нет.
Я так же видел эти связи, но только когда объект и субъект находились рядом. Возможно, лишь флаосом смогу заметить наличие прислужника или хранителя даже когда его нет в этом плане реальности.
— Арлейн мой раб, — не стал скрывать. Мы всё равно будем служить в одной части, он рано или поздно узнает.
Лицо Фисларона вытянулось в недоумении. Он переводил взгляд с меня на вечно недовольного парня и обратно. Всё же, подобная форма взаимоотношений была редкостью в обществе. Опять этот взгляд, он хотел спросить, но не решался. Потому, чтобы тот ненароком лишнего не надумал, я продолжил:
— Он обесчещенный, а у рабов прав больше. Вот и решил помочь другу, пока он на ноги не встанет. Контракт на десять лет.
Его лицо не сильно изменилось, но во взгляде и осанке появилась настороженность. Ведь обесчещенные считались потенциальными преступниками против эльфов, часто — убийцами.
— Не стоит так реагировать, — заметил я. — Он хороший парень. Если не попытаешься навредить мне, он тебя не тронет.
— Если то потребуется, я жизнь отдам за тебя, — выдал Арлейн серьёзным тоном, на что я закатил глаза.
— Не вздумай. У тебя и без меня есть кого защищать, о них думай в первую очередь. Да и я не дам тебе так легко переложить ответственность за них на меня, — улыбнулся я.
Сколько раз эту тему поднимали уже? Но парень продолжал считать, что обязан мне своей жизнью.
— Кстати, Фисларон, — обратился я к новому знакомому, — ты как к шрамам относишься?
— Нейтрально, — ответил тот не задумываясь.
— Адмир! Это плохая идея! — Этриан на своей лошади подошёл ближе. Выглядел он нахмуренным и внимательно смотрел на меня. — И я сейчас серьёзно. Не стоит.
— Он же сказал, что нейтрально относится.
— Он не готов видеть это.
— Считаешь, настолько неженка? Помнится, ты и сам шутил перед выездом из Ниндамоса.
— Именно, шутил. Ты же всерьёз собираешься. Смотри, я предупредил. Хоть бы у самого Мэйна спросил, для начала, чего он хочет.
Нахмурившись, я задумался. Мэйналивена как раз сейчас рядом с нами не было, ушёл вперёд на охоту для ужина. Но Этриан прав, стоило бы его спросить для начала. Я пока в социуме, как бы не хотел того, не мог жить в полной мере так, как хочется, без оглядки на других. Возможно, и стоило отказать Фисларону, но поздно уже раскаиваться. Не замыкаться же в узком кругу друзей?
Когда мы прибыли на оборудованную стоянку, кроме нас там больше никого не было. Мне сразу стало немного спокойнее. Всё же, уже темнело, вряд ли другие путники появятся.
Из-за небольшой удалённости от столицы, здесь имелось три кострица и стола с лавками. С одной стороны площадки два строения на длинных сваях. Внизу подразумевалось оставлять лошадей, имелась специальная горизонтальная палка для привязи и кормушки. Наверху полноценные широкие настилы с навесом для ночёвки.
Вряд ли тут встречаются дикие опасные магживотные, но таковы традиции. Правила безопасности для спутников — святое.
Мэйналивейн уже освежевал зайца и подготовил кострище. Собственно, камни, имитирующие огонь, у нас были. Но это скорее как запасной вариант, маны они жрали много, а подзаряжать постоянно удовольствие ниже среднего. Потому, хворост также был собран.
Шкурку сразу же запихнул в кольцо. Теперь не выбрасывал подобные вещи, а сдавал в городе за деньги. Чего добру пропадать? А так хоть на дело пойдёт. Кости, кстати, тоже хранились там, как и потроха типа печени и сердца. Всё надеялся, что однажды смогу накормить какого-нибудь зверя. А чего мелочиться, если есть возможность? Избавиться от хлама всегда успеется.
Готовку поручил Арлейну с Этрианом, а сам пошёл поболтать с Мэйном.
— Это плохая идея, — мужчина не выражал никаких эмоций. Он в принципе был скуп на них. Оттого его искренняя слабая улыбка была для меня приятна. А улыбался он только общаясь со мной, и то не всегда. Это не вечно лучезарный Этриан.
— Если ты не хочешь, я не буду заставлять.
— Дело не в том, чего я хочу, — он вздохнул и покачал головой. — И даже не в шрамах как таковых. Как отреагирует твой новый друг, если я открою рот «как варежку»? Как ты выражаешься. Мне уже давно плевать на эмоции других, но стоит смотреть правде в глаза: подобное событие испортит атмосферу в группе.
— Прости, не надо было мне соглашаться принимать их.
— Отчего же? Или из-за меня теперь не будешь общаться с другими эльфами? Это глупо.
— Глупо реагировать на естественные вещи, не представляющие опасности, так, будто это нечто ужасное. Не понимаю я эльфов, — покачал я головой. — Ну неужели я настолько особенный?
— Ещё какой, — он слабо улыбнулся и положил мне ладонь на макушку на пару секунд. Потребовалось много времени, чтобы он наконец начал вести себя рядом со мной естественно, без излишней осторожности.
— Даже не знаю, что лучше, — меня пробило на откровенность. — Быть как все, или отличаться. Смотри на Фисларона, у него повадки истинного принца, не то, что у меня. С одной стороны, жалею, что повязан королевской кровью, а с другой — иначе я бы вряд ли встретил тебя, Арлейна, Этриана. Да и Ширейлин никогда бы не снизошёл до простоэльфина. Интересно, какой бы могла быть моя жизнь…
И тут сам себе язык прикусил. И чего разжаловался? Я тот, кто есть, пусть всё идёт не совсем так, как мне хотелось бы, это всё равно лучше той жизни, которая теперь принадлежит настоящему Адмиру. Это лишь начало моего пути, и так намерен идти своей дорогой, для этого есть все приготовления. За пять лет я обязан прокачаться до флаоса.
Ларгос считался гением, причём от рождения. Его структуру никто искусственно не развивал, в отличии от моей. Он поступил в магическую школу в четырнадцать, имея ранг послушника. Как и полагается, перед выпуском и своим совершеннолетием, стал адептом. Вообще двадцать лет это порог, становление адептом до которого считается признаком гениальности.
То есть, я внезапно превзошёл лучшие результаты, в том числе и самого Ларгоса, став адептом в шестнадцать, а полноценным клоафом в восемнадцать. Нереальный скачок, что тут сказать. Спасибо джунши за «подарочек», который, к слову, я не оплатил, да и не просил, по сути. Возможно, отчасти из-за этого Ларгос так и бесился по моему поводу. Наложились все факторы.
Так и не понял, почему раньше отец скрывал от меня то, что Ларгос гений. Когда задал прямой вопрос, он ушёл от ответа.
Освоение каждого уровня силы занимало у Ларгоса пять лет, для чего работал он над собой плотно. Простоэльфину банально недоступны ресурсы для такого скоростного развития. В двадцать три кронпринц Амрота стал клоафом, в двадцать восемь флаосом, а в тридцать три эклургом. Но дальше за пять лет он смог подняться лишь на одну ступень. Почему так? О-о-о, это отдельная тема.
Отличительная черта эклурга в том, что эльфы начинают неосознанно фонить силой. Это происходит потому, что каждое ядро второго порядка начинает выделять ману. Очень мало, но ядер много, двадцать два, не считая основного. Третьего порядка ещё больше, но они как совсем крошечные бусины и формируются самостоятельно из-за завихрений в общем потоке по нитям. Несут функцию чисто практическую и равноценны нитям, в отличии от основного ядра и второстепенных.
Так вот. Энергия с второстепенных ядер не включается в общий поток по умолчанию, она как «новорождённая», её требуется развивать и направлять. Но это вовсе не значит, что просто всей маны станет больше, чем обычно. Есть куда более серьёзное и специфичное применение этой энергии.
Каждому ядру (их девятнадцать) присваивается стихия, либо определённая стихия привязывается к нескольким ядрам. Благодаря этой хитрости можно манипулировать несколькими стихиями одновременно и совмещать их в сложных для понимания обывателя комбинациях. Как например чёрное пламя, что не обжигает, но сжигает; ледяной ого