рамвай, разбивающий носом снежную гладь. Супружеская пара в красных свитерах, скрестив руки, нервно поглядывала на часы.
– Вы готовы начать экскурсию? – жестами я приглашала группу подняться с кресел.
– Не-а, мы ждём! – произнесла блондинка, не подняв головы от смартфона.
– С нами в группе девушка, – принялась объяснять мать подростка, – она с палочкой. Не может быстро ходить.
– Всегда ждём этих Королёвых! – Обернулась от окна дама в пуловере. – Третий день экскурсий проходит вот так! Стоя в предбанниках!
Я поспешила к центральному входу, может, потребуется предложить пандус для подъёма? Через прозрачную дверь увидела худенькую невысокую посетительницу, лет шестнадцати. Мама держала её под локоть, аккуратно делая короткие шаги вместе с дочкой. Девушка подняла голову. Из-под широкой розовой шапки виднелись пики чёрных прядей. Кожа бледная настолько, что Стокгольмский снег на её фоне переливался ямайским загаром. Под глазами неловко замазанные синяки. Про неё хотелось сказать «обнять и плакать». Так подумала и я… до тех пока не встретилась с ней взглядом.
Мне тридцать пять, удалось повидать многое. Дурное и радостное. Но никогда я не смотрела на мир, как она. Никогда во мне не было столько силы, принятия и воли. Упрямые синие глаза под прозрачными веками уставились, словно якорь тонущей в буре лодки, схватившейся за вытянутую руку рифа. По канатной нитке, что соединила нас, девушка продолжила подниматься по лестнице. Она потянулась к ручке двери. На тонком запястье мелькнул фиолетовый браслет с медицинским крестом в шесть лучей и надписью «epilepsy». Эпилепсия.
– Здравствуйте, – вытянула она руку и я аккуратно пожала торчащие из обрезанной варежки тёплые пальцы. – Я… Даша… простите… что задерживаю… группу, – медленно произнесла юная посетительница, опираясь на трость. Мама торопилась помочь ей с курткой, сняла с дочери шапку, протянула пластиковые очки.
– У нас много времени, не беспокойтесь. – ответила я. – Слева туалет, можно делать фотографии. Экспонаты древние, мы их не трогаем.
Я улыбнулась как можно естественней и юркнула в подсобку, набирая номер Туве.
– Алло, Туве! У меня в группе девушка! Ей нужен стул! Принеси, пожалуйста, во все залы!
– Чего?..
– Стулья тащи! – заорала я, – зачёт хочешь или нет?!
Старый добрый язык шантажа понятен любому, несмотря на мой неидеальный шведский.
– А… Бегу! Но у нас всего два стула в подсобке!
– Значит, переставляй, пока будем идти! И так, чтобы группа не видела!
Помня о Даше, я на ходу меняла план повествования и скорость передвижения, давая ей больше времени на знакомство с экспонатами. Не из-за моего особого к ней отношения. Из-за её иного видения.
Девушка с фиолетовым браслетом ловила каждое слово. Я замечала, как она шепчет губами ответ, пока я пыталась расшевелить туристов вопросами или шуткой. Улыбалась и кивала, если мои рассуждения совпадали с её. Даша внимательно рассматривала поношенную золотистую бахрому на концертном костюме, пересчитывала царапинки на виниловом диске, водила пальцами по лицам фигур участников группы. Заметив пристальный взгляд дамы в красном, Даша смущённо отодвигала руку. АББА значила для неё нечто большее, чем геометка с фоткой в инстаграме двух блондинок.
– Её любимая музыка. – Подтвердила мою догадку мама девочки.
Женщина села на стул, который Туве таскал из комнаты в комнату, ни разу не попав в поле зрения. Я решила поставить ему отлично за практику.
– Мы приехали в Швецию-то только ради Аббы этой. Подарок Даше на семнадцать лет. Так упрашивала! Всё из-за песни какой-то… особенной.
– Ваша дочь занимается музыкой? – спросила я.
– Танцами. Занималась. Пока не заболела. Ей опасно стоять-то без опоры, не то что танцевать. Приступы случаются неожиданно. Она уже столько костей переломала.
Я поняла, почему на Даше пластиковые очки. Если упадёт лицом вниз, осколки не поранят глаза.
Женщина поднялась со стула, на который её дочь не села ни разу.
– Погоди, Даша, я помогу тебе с дверью.
Дверью! Я не собиралась сегодня сворачивать в диско-комнату! Зачем мучить девушку, которая не может танцевать!
– Боже… что за чудо… – услышала я голос Даши. – Какое волшебство…
Её обогнули подружки. Одна разлеглась на полу, укладывая полукругом длинные волосы, чтобы сделать фото, бегающих по ним серебряных искр. С какой лёгкость девушка могла лечь и снова подняться на ноги. Понимает ли она своё счастье? Простых и незаметных повседневных движений: плавных сгибаний локтей и коленей, ставших для Даши непозволительной роскошью.
– Этот зал ещё не готов. – Придумывала я на ходу.
– Что здесь… будет? – спросила Даша, загипнотизированная зеркальным шаром.
– Пока думаем.
Одна из блондинок надавила плей на музыкальном центре. И кому я говорила, что нельзя прикасаться к экспонатам!
Заиграла песня «Dancing Queen».
– Моя… любимая… – прошептала Даша. – Мама, ты слышишь… это настоящее чудо… моя песня… играет!
Даша закрыла глаза, угловато покачиваясь в такт мелодии. Мать подбежала к ней:
– Пожалуйста, опирайся на что-нибудь! Упадёшь!
– Нет! – отбросила она трость, – музыка… меня… поймает!
– Не поймает! Снова сломаешь руку! Забыла про три перелома?!
Людям с эпилепсией сложно соблюдать равновесие. Я волновалась за Дашу не меньше её матери, а потом… потом старенький музыкальный центр зашипел, и песня оборвалась. Никогда я так не радовалась поломке оборудования.
– Техника старая, – успокоилась я, что девушка не упадёт в попытке танца, – идёмте дальше.
Группа потянулась на выход.
Одинокая тонкая фигурка замерла в оглохшей темноте с валяющейся под ногами тростью. Даша была рада одному, что никто не видит падающих с её подбородка слёз.
«You are the Dancing Queen, young and sweet, only seventeen. Dancing Queen, feel the beat from the tambourine.
You can dance, you can jive, heaving the time of your life. See that girl, watch that scene, dig in the Dancing Queen»
Девушка обернулась на подростка в дверях. Парень держал телефон с включенной песней. – Ты можешь потанцевать…
– Нельзя ей, – обернулась мать. – Она упадёт! – женщина прикоснулась к руке дочери, пытаясь её увести. – Идём, родная, ну же, давай. – Тянула она заплаканную Дашу к выходу.
– Стойте!
Заметив происходящее, одна из блондинок кивнула подруге, – я кое-что придумала!
Вернувшись в зал, девушка приблизилась к Даше, – она не упадёт, если мы встанем кругом и подстрахуем её!
Мать парня поспешила присоединиться, – а как нужно встать?
– Вокруг Даши! Протяните ладони, вот так! – командовала блондинка, показывая, что делать.
Я поспешила к группе, оборачиваясь на пару супругов. Мужчина в пуловере вздохнул и потащил свою даму в кружок, – пошли, поможем им! Ты разве не видишь? Это круг большого маленького счастья!
В тот день я решила заняться изучением психологии. Всякий раз удивляюсь, проживая неповторимую историю с очередной экскурсией, с людьми, которых называю «моими». Эмпатия, казалось бы, замкнутого парнишки, находчивость самовлюблённой блондинки, мудрость эгоцентричного мужчины. Сколько ещё открытий предстоит совершить, если за истекший час моя душа уже разбилась эмоциональным калейдоскопом?
Звуки наполнили зал. Вытянутые мягкие ладони придерживали Дашу, пока она находилась в центре плотного кружка. Внутри безопасности, внутри танца, не скрывая слёз счастья. Она медленно вращалась, совершая угловатые движения. Мы все пели Dancing Queen и плакали. Дашу держала музыка и наши осторожные прикосновения.
Туве заглянул в зал. Он заметил валяющуюся в стороне трость и кружок туристов. Каких только танцев не случалось в диско-комнате. Нашу интерпретацию зарёванного хоровода он принял за сентиментальный обряд язычников. Стажёр всё же дёрнул в сторону уголком губ, заряжаясь искрой.
Что произошло с нами на самом деле, не объяснить словами. На какие чудеса способна музыка, человеческое прикосновение и сила танцующей королевы, теперь знают наши пылающие сердца.
Сила любви
Диана Славова (ник в инстаграм @mamin_uley)
НОЧЬ.
Ника стояла у окна и плавно двигаясь под музыку, всматривалась в тёмную улицу. В комнате царил романтический полумрак. В наушниках звучала её любимая Billie Eilish «Lo Vas A Olvidar» Было в этой песне, что-то волшебное, отчего мурашки по коже.
В углу на столике, среди тарелок и бокалов, пламя свечей двигалось в такт музыке.
Девушка так увлечённо танцевала, что не услышала, как щёлкнула дверь и в комнату на цыпочках вошёл молодой человек.
Она продолжала вглядываться в темноту, пытаясь увидеть знакомый силуэт и терялась в догадках, почему любимый опаздывает.
А Максим, облокотившись о косяк, восторженно наблюдал за девушкой.
Они знакомы уже больше пяти лет, а эта хрупкая, тоненькая словно статуэтка девушка, до сих пор взрывает его мозг. Он любит в ней всё: голос, движения и даже запах. Рядом с ней он теряет голову.
Мужчина сделал глубокий вдох и зажмурился от удовольствия. Нежный шлейф её духов, тонкой струной обхватил его за горло, мягко сжал, перехватив дыхание и потянул Макса себе.
– Ммм Макс, – мурлыкнула Ника, когда почувствовала, как руки любимого нежно пробежали по спине и обхватили её грудь. Она продолжала двигаться под музыку, ощущая бёдрами нарастающее желание любимого.
Резко развернувшись, она обхватила его за шею и переложила один наушник в его ухо. Теперь они были на одной волне. Волшебный голос окутывал их словно большой кокон и уносил в мир фантазий и любви.
Макс приподнял девушку над собой, она обхватила ногами его за талию и они продолжили свой танец любви в сторону спальни.
Оба, задыхаясь от переполняющих чувств и эмоций, погрузились в пучину страсти.
– Я люблю тебя! Я всегда буду любить тебя моя маленькая хрупкая Николь! – Максим обхватил голову руками и заплакал. – Это несправедливо, слышишь! Не забирай её у меня! Я не отдам её! – он поднял своё заплаканное лицо и посмотрел в белоснежный потолок, сжав кулаки – Не отдам!