Музыка неожиданно прервалась. И лишь монотонные звуки аппаратов и всхлипывания Максима, нарушали тишину палаты интенсивной терапии.
Максим плохо помнил тот день. Они направлялись на пикник к озеру. Весело болтали и слушали свою любимую «Lo Vas A Olvidar». Камаз вылетел на встречку неожиданно. Максим не успел ничего сделать.
Он часто возвращался в тот день, пытаясь понять, что сделал не так. Винил себя за расслабленность, за плохую реакцию. Но все вокруг твердили, что он сделал всё что мог, увёл автомобиль из-под колёс большегруза, смягчил удар. Остальное судьба и случай.
Его несколько месяцев собирали по частям. И всячески скрывали, что Ника впала в кому. И вот уже три года, он ежедневно приходит к ней. Включает Billi Eilish и надеется на чудо.
БЕЛЫЙ ПЛЕН.
Ника открыла глаза и огляделась. Она лежала на белоснежном, мягком, словно из тонкой кожи полу. Комната, в которой она находилась, была небольшая и абсолютно пустая. Единственным предметом интерьера была картина. На которой изображён силуэт маленькой девочки, выронившей ярко-алый шарик в виде сердца.
Стены были словно из белого матового стекла. Ника осторожно встала и подошла к стене. Проведя ладонью по удивительно гладкой и тёплой поверхности, она с удивлением обнаружила, что она, такая же мягкая, как и пол.
Поразительно, но несмотря на свою мягкость, при нажатии стена не прогибалась, а оставалась такой же упругой.
Ника прошла по всему периметру комнаты в поисках двери, но выхода так и не нашла. Это было странно.
Неожиданно девушка услышала голос Максима. Но он звучал как-то необычно, глухо. Так, словно ты находишься в наушниках или под водой.
Ника завертела головой в поисках места, откуда исходил звук. Ей удалось вычислить местоположение Максима. Она подошла к тому месту, откуда слышала любимого и плотно прижалась к стене. Нике показалось, что она даже видит очертания любимого. Девушка заговорила. Сначала вполголоса, потом всё громче. Последние слова вырывались с криком.
Но Максим не слышал её. Он говорил что-то, но она ничего не могла разобрать. Затем его голос дрогнул и вместо слов послышалось, с трудом сдерживаемое рыдание.
Сердце было готово разорваться от боли. Ника бросилась на стену, стала бить в неё кулаками. Но всё без толку. От бессилия девушка скатилась по стене на пол и свернувшись калачиком, накрыла голову руками. Ей тяжело было слышать, как сильный и крепкий мужчина плачет. Её любимый плачет!
Она не знала причины его слёз и не могла ему помочь. Слёзы предательски потекли из глаз. Она очень хотела понять, что происходит, но не могла найти ответа.
Когда за стеной всё смолкло, Ника подняла голову и посмотрела вверх. Её взгляд упал на картину, висящую прямо над головой.
Странно, но Ника могла поклясться, что картина висела на противоположной стене. В тот момент, когда она двигалась на голос Макса, она отходила от стены с картиной.
Каким же образом Ника оказалась у той стены? Или картина переместилась вслед за ней? Но как это возможно? Где вообще она находится и что происходит? Вопросов было невероятно много. И, к сожалению, ни одного ответа.
Интересно, что в комнате постоянно царил полумрак. Сложно было понять день или ночь за стеной. Странным казалось и отсутствие самых простых и естественных потребностей.
Спустя какое-то время пребывания в комнате, Нике стало казаться, что прошла вечность. И она так и будет прозябать тут до самой смерти.
Смерть. Возможно это она? Но тогда где же те самые райские сады или адские костры? А может ад именно такой? Выматывающий, выворачивающий всю душу наизнанку.
А ещё эта дурацкая картина. Для чего она тут? О чём она? Если свыше намекают, что она Ника, упустила свою любовь? «Хрен вам! Не дождётесь! Я любила, люблю и буду его любить. Даже если я уже умерла!» – твердила девушка.
Неожиданно за стеной заиграла их с Максом любимая мелодия – Billie Eilish «Lo Vas A Olvidar». Сколько прекрасных моментов они пережили вместе с этой музыкой. Ника зажмурила глаза, слёзы тонкими ручейками потекли по её щекам. Девушка прокручивала в голове все те моменты, которые стали теперь просто воспоминаниями. Наверное, и она теперь просто воспоминание.
Ника открыла глаза и посмотрела вверх. Картина опять переместилась и висела прямо над ней. Девушка уже не удивлялась. Неожиданно ей в голову пришла идея, что картина – это ребус. Разгадав который, удастся найти ключ к выходу из этой тюрьмы.
В ПОИСКАХ СПАСЕНИЯ.
Ночи сменяли дни, а в состоянии Ники не происходило абсолютно никаких изменений.
Максим верил, что рано или поздно его Никуся обязательно откроет свои огромные как озёра, зелёные с сероватым отливом глаза.
Однако врачи всё чаще стали заговаривать об отключении девушки от аппаратов.
– Вы поймите, за полгода никакой динамики. Её мозг умер. Понимаете? Даже если когда-то и случится чудо и она очнётся, то нормальным человеком она уже никогда не будет. Вам нужен овощ?
– Я буду любить её любой и всегда. – твердил Максим.
– Ох, мой мальчик, приберегите свой юношеский максимализм. Он вам ещё пригодится. Но только не в этой ситуации. – убеждал парня пожилой профессор. – Поверьте мне на слово, я жизнь прожил. Вы устанете от такой любви. Надо понимать, что это продлится ни год и не два, а всю жизнь.
Всю жизнь вам придётся менять подгузники и кормить с ложечки человека, который даже не будет понимать кто вы. А даже если и останется хотя бы немного интеллекта, то она вас возненавидит. За то, что вы обрекли её на такое существование.
Максим качал головой и отказывался признавать слова врача. Он верил, он чувствовал, что Ника тут, рядом. Но что-то мешает ей вырваться из оков, которые её держат. Он должен найти выход. Он обязан помочь любимой.
– В общем, так! Я даю вам ещё месяц. Простите, но больше ждать, я не вижу смысла. Если в течение этого месяца ничего не сдвинется в состоянии Вероники Сергеевны, то я вынужден буду отключить систему жизнеобеспечения. У клиники просто нет средств содержать безнадёжного больного. Да и у вас, молодой человек, я думаю нет таких сумм.
– Благодарю вас, Иннокентий Семёнович! Я что-нибудь придумаю. Я обязательно придумаю! – выкрикнул Максим на бегу и бросился прочь из кабинета заведующего клиники.
– Эх… – тяжело вздохнул профессор. Ему очень хотелось, чтобы девушка пришла в себя. И молодые люди были счастливы. Однако опыт подсказывал, что чудес в жизни не бывает.
В голове Максима созрел план. Он съездил на работу, написал заявление на отпуск. Затем заехал домой и собрал сумку с вещами. По дороге заскочил в цветочный и купил огромный букет пионов. Ника обожала пионы. А ещё она любила ароматный капучино, красное вино и танцевать.
Буквально через пару часов, палата интенсивной терапии преобразилась до неузнаваемости. Медперсонал удивлённо пожимал плечами и крутил пальцем у виска, когда речь заходила о Максиме. Но заведующий разрешил делать молодому человеку абсолютно всё.
В палате царил полумрак из-за прикрытых жалюзи. На столике горели свечи. На тарелках разложена лёгкая закуска. Отблеск свечей играл в бокалах, наполненных кроваво-красным вином. Видеопроектор воспроизводил на белоснежной стене палаты фильм, который Максим по крупицам собирал из их совместного фото и видеоархива. Это был фильм об их любви.
Максим сидел подле Ники, держал её за руку и время от времени целовал её нежные пальчики. Он закрыл глаза, погружаясь в воспоминания. И сам не заметил, как задремал.
Ему приснилось, что он подъехал к клинике на огромном подъёмном кране, который поднял его на седьмой этаж, к палате Ники. Как он, цепляясь за поручни, осторожно двигался к окну. Ведь он с детства боялся высоты. В руке у него был зажат букет.
«Странно, кажется, я это всё уже где-то видел», – подумал Макс. «Чёрт! Точно! Это же как в любимом Никой фильме «Красотка». Она всегда на моменте, когда Ричард Гир поднимался по лестнице к Джулии Робертс, спрашивала смог бы Максим пойти на такое ради неё.
«Глупенькая! Моя любимая, глупенькая девочка. Да ради тебя я готов жизнь отдать. Не то, что перебороть свой страх» – прошептал Максим.
В этот момент окно палаты распахнулось и Максим увидел улыбающуюся Нику. Он протянул к ней руки, а девушка потянулась к нему. Перехватила у него букет и прижавшись к нему всем телом, перелезла в люльку крана.
Максим почувствовал горячее дыхание Ники, её гибкий стан под тонким, шёлковым халатиком сводил его с ума.
Неожиданно букет в руке Ники превратился в ярко-красный шарик в виде сердца. Ветер дёрнул шарик из руки девушки и потащил его вверх.
Девушка дёрнулась вслед за шариком и с диким криком «нет» полетела из корзины вниз. Максим так и остался стоять с открытым ртом и протянутой к Нике рукой. А девушка летела вниз и смотрела на улетающий шарик.
Всё происходило, как в замедленном фильме. Максим вздрогнул и открыл глаза. Свечи затухли, на стене тусклым светом моргал видеопроектор. Монотонно попискивали приборы.
Максим наклонился к Нике и стал шептать ей, как он её любит и ждёт её возвращения. Потом медленно стал покрывать поцелуями лицо и шею девушки.
Из головы не шёл этот дурацкий сон. «Что-то ведь он значит. Неспроста он мне приснился так чётко и ясно. И этот кадр из фильма. Что же интуиция мне подсказывает? Ника ждёт от меня какого-то поступка? Но какого? У нас с тобой ещё есть время. Я обязательно найду способ спасти тебя, моё сокровище».
Максим взял бокал и пересев в кресло, включил видеопроектор.
ФРИДМАН.
Иннокентий Семёнович Фридман больше сорока лет посвятил себя медицине. Внешне он выглядел лет на 50 не больше, а в душе жил молодой бунтарский дух двадцатилетнего мальчишки.
Ему нравилось изобретать что-то новое. Пробовать, нащупывать новые технологии. Но система всю жизнь боролась с такими, как Фридман. Она ломала всё на корню, не давая расти и развиваться. Словно коса, которая срывает голову и не даёт растению подняться над землёй.