– А сейчас вам сколько? – снова влез Валерка.
– Пи-исят…
– Как умер ваш стратилат? – вернул себе инициативу Игорь.
– Мы де-эревенски бы-ыли… – баба Нюра слабо махнула рукой в сторону деревни Первомайской. – Он к нам в ко-олхоз приехал, что ли с ко-омиссьей какой, у-упырь-то… В на-ачальниках слу-ужил… Ме-эня малую и скусил сле-эхка… Я у ма-атушки кровю ему пияла, у дя-ади, у бра-атиков… У-ужо зов у-услыхала к свому хо-озяину ийти, а его в тю-урьму по-осадили. То-огда много са-ажали, сех по-одряд гре-эбли… Он и у-умер в тюрьме.
– Просто так? – удивился Игорь.
– Не просто… Они, стра-атилаты, ка-ажный раз в сво-ою луну кровю до-олжны испить. Не изопьют – по-омрут. А мой в о-одиночке си-идел. Никого к ему стра-ажники не пу-устили из пиявцев-то, и че-эловека ря-адом не было, чтоб скусить. Упырь и о-околел с го-олоду.
Игорь понял, что услышал что-то очень важное.
– Что значит – «в свою луну»?
– Кака луна в тоё ночь, ко-огда че-эловек в стра-атилата обратится, та лу-уна и его. В ту луну ему не-эпременно кровю пиять нужно, не то сдохнет.
Игорь разволновался.
– Значит, вампир обязательно должен выпить кровь при такой фазе луны, какая была, когда его обратили в вампира? Иначе – смерть?
– Ну, да, – согласилась баба Нюра.
– А как ещё стратилата можно убить, если не голодом? – спросил Игорь.
Баба Нюра посмотрела на собеседников – студентик из интеллигентов и мальчоночка в очках. Впервые за вечер баба Нюра усмехнулась.
– Со-ожечь жи-ывого, – сказала она. – О-осиновый кол за-абить ему в се-эрдце. В свя-атой воде у-утопить… У-управитесь?
Игорь и Валерка были подавлены.
– Не по зу-убкам вам тё-омный стратилат, – вздохнула баба Нюра.
И тогда Игорь задал самый главный вопрос:
– А кто он?
За окном вдруг завыла собака – так отчаянно, что шевельнулись волосы.
Баба Нюра как-то огрузла, лицо её обвисло, плечи опустились. Она неуклюже заворочалась, выбираясь из-за стола.
– Хва-атит лясы то-очить… – проворчала она.
– Кто? – упорствовал Игорь.
– Не зна-аю я! – глядя в сторону, сварливо отозвалась баба Нюра. – Вста-авай давай, паря. Поздно! Во-освояси пора. За-апирать буду.
Они уже условились с бабой Нюрой, что Валерка останется ночевать в пищеблоке. «Домик» из простыни – ненадёжное укрытие. Вожатская комната в четвёртом корпусе – тоже ненадёжное укрытие, но лучше «домика»: всё-таки второй этаж, стены, дверь. Да и физически Игорь был сильнее.
– У меня ещё вопросы будут, – предупредил бабу Нюру Игорь.
– За-автрева и спро-осишь.
Игорь крепко пожал руку Валерке и направился к выходу. Баба Нюра заковыляла за ним, звеня ключами. Валерка посмотрел ей в спину.
– Баба Нюра, а почему Бекля вас не укусил? Боялся?
Баба Нюра оглянулась.
– Я хозяина свово пе-эрежила, – сказала она. – А для пи-иявцев это как от бога о-отречься. Я для-а них ху-уже гада бо-олотного. Свя-атое дело предала. Мной они ужо да-авно брезгуют.
Глава 10Взять вес
Проклятие «трудового десанта» никто с пионеров не снимал.
– Чего варёные, как сосиски? – донёсся бодрый голос Свистуновой с территории третьего отряда. – Шевелись! Шевелись!
Четвёртый отряд шевелился уныло и неохотно. Пацаны и девчонки скребли граблями под соснами, подметали дорожки, таскали мусор в кучу. Никто уже не ссорился и не пытался скрасить надоевшую работу поединком на сельхозинвентаре; никто и не отлынивал от дела. Почти никто. Игорь и Валерка сидели на лавочке у крыльца. А кого им стесняться? Дисциплину в отряде поддерживают вампиры. Ирина махнула рукой на бесполезного вожатого и его подопечного. Свистуха, пробегая мимо, сделала вид, что не заметила бездельников. Впрочем, с Пионерской аллеи и вправду казалось, что «трудовой десант» проходит как надо и все полны энтузиазма. Главное – чтобы соблюдались правила. А правила соблюдались. Если бы какая-нибудь проверочная комиссия внезапно спустилась с небес, то четвёртый отряд получил бы заслуженные пятёрки и за чистоту, и за организованность.
– Лагунов, ты фиг ли сачкуешь? – спросили у Валерки девочки.
– Я ногу поранил, – лениво соврал Валерка.
– Везёт дуракам!
Девочки догадывались, что Валерка врёт, но проще было поверить. На этом и строилась жизнь в пионерлагере. И Свистунова, и доктор Носатов, и директор Колыбалов догадывались о вампирах, но проще было поверить, что их нет, а есть хорошие ребята, которые играют в футбол, рисуют картинки в защиту мира, поют песни про орлят и вообще убирают территорию. А вампиры следили, чтобы этот негласный уговор не нарушался.
– Игорь Саныч, а как вы считаете, кто у них главный? – негромко спросил Валерка. – Ну, этот… страто… стратилат.
Игорь размышлял об этом половину ночи.
– Я думаю, это кто-то из родителей.
– Почему?
– Потому что Веронику Генриховну укусили в Родительский день.
Конечно, были и другие укушенные, не в Родительский день. Где их кусали – неизвестно. Они сами приплетались к доктору Носатову и умирали на койке в его изоляторе. Но первую жертву доктор нашёл на улице. Точнее, на берегу Волги. Ту мёртвую девочку, которая заползала под пирс. Главный вампир мог приплывать в лагерь на моторной лодке и кусать на берегу. А когда выпала возможность попасть в лагерь открыто – в Родительский день, стратилат заявился открыто. И ему подвернулась Вероника.
– Мы должны его убить? – осторожно поинтересовался Валерка.
Игорь долго молчал. Валерка Лагунов – ребёнок. Ему кажется, что это просто: отыскал, убил, и все счастливы.
– Как мы его отыщем? – с болью ответил Игорь. – Мы же не милиция! А сами пиявцы нам ничего не расскажут… И как мы убьём вампира? Сожжём заживо? Заколотим в него осиновый кол? Как ты себе это представляешь? Лично я ещё никого не жёг заживо, да и кол ни в кого не вбивал. А стратилат внешне – обычный человек! Нам за него впаяют срок!.. Мы бессильны перед вампирами, Валер. Общество так устроено, что вампира не убить.
Валерка глядел на Горь-Саныча с сочувствием. Он и сам всё понимал, однако надеялся, что Горь-Саныч изобретёт какой-нибудь способ – он же старше и умнее. Но Горь-Саныч ничего не изобрёл.
– А как же Вероника Генриховна?
Игорь опустил голову.
Валерка подумал, что если бы Анастасийка стала пиявицей, он всё-таки попытался бы убить стратилата. Ну, хотя бы сам погиб, чтоб не мучиться. Но Анастасийка защищена своим золотым крестиком. А Веронику Генриховну не спасёт никто – ни начальники, ни милиция. Ни крестик, ни Горь-Саныч.
Впрочем, был ещё один вариант. Наверное, последний. Серп Иваныч Иеронов. А на кого ещё надеяться? Серпа Иваныча все уважают. Слушают. Он ветеран Гражданской войны, всесоюзный пенсионер. Он может сказать кому-нибудь из главных людей, чтобы помогли. Серпа-то Иваныча никто не отфутболит. Но сам он поверит ли в вампиров?..
– Я знаю, к кому надо обратиться, – тихо произнёс Валерка.
– И я уже догадался, – тяжело вздохнул Игорь.
Нельзя бросать Веронику. Надо использовать все шансы, даже самые маленькие. На одной чаше весов – неловкость от странного разговора, а на другой – жизнь Вероники. Если Вероника останется пиявицей, то погибнет: подцепит какою-нибудь туляремию, или поскользнётся на улице и ударится о тротуар головой, или «скорая» опоздает к ней на приступ аппендицита.
К Серпу Иванычу Игорь отправился в тихий час. Валерку он с собой не взял: зачем Валерка при таком разговоре? Надо, чтобы всё было серьёзно, а серьёзно – это когда без детей и с глазу на глаз.
На веранде Серпа Иваныча сидели и смотрели Олимпиаду спортивные тёзки Максим и Кирилл, а ещё радиотехник Саня, который у себя в Дружняке не рисковал днём торчать перед телевизором на виду у директора.
– Где хозяин? – спросил Игорь.
– Наверх полез. Сейчас вернётся.
Игорь тоже присел.
Показывали тяжёлую атлетику. По дорожке неспешно шагал спортсмен в красном купальнике. Его торс, руки и ноги состояли из мускульных шаров. Запястья и колени были перемотаны какими-то белыми бинтами. Шумел большой зал, операторы выкатывали телекамеры, гомонили зрители на балконе, гулко раскатывался голос диктора. По пути к штанге атлет сунул руки в чашу с каким-то порошком и потоптался в какой-то песочнице. Не проявляя волнения, он встал над штангой с красными и синими дисками, тряхнул всей архитектурой своего могучего тела, хищно растопырил руки, нагнулся и вцепился в гриф, словно штангу надо было выдрать из земли, как сорняк. Рывок, приседание – и штанга уже лежала у штангиста на груди.
Тёзки Максим и Кирилл закряхтели и заелозили ногами, сочувствуя усилию атлета. Атлет медленно вставал, преодолевая чудовищную обратную тягу гравитации. Кажущаяся медлительность этого движения напоминала неспешный, тягучий старт ракеты с космодрома. Вокруг атлета словно бы щёлкали электрические разряды. Зал взвыл. Игорь смотрел на искажённое и запрокинутое лицо спортсмена. Спортсмен яростно вперился куда-то вверх, будто ждал знамения под потолком спортивного зала.
Игорь подумал, что и сам он сейчас подобен этому атлету. Штанга уже поднята с помоста, но ещё лежит на груди тяжеловеса, – и тайна вампиров раскрыта, но пока лишь для одного Игоря. Удастся ли атлету вытолкнуть штангу над головой – удастся ли Игорю разрушить безжалостное людоедство стратилата? Оскалившись, олимпийский силач подбросил штангу над собой и застыл, растопырив руки. Штанга висела в воздухе.
– Советский спортсмен Юрик Варданян в толчке взял рекордный вес в двести двадцать два с половиной килограмма! – сообщил диктор.
Тёзки одинаково перевели дыхание. Максим повернулся к Игорю.
– Слушай, Игорёха, – сказал он, – нам мужики нужны. На Концертную поляну дрова привезли, надо костёр сварганить.
– И? – спросил Игорь.
– Приходи после ужина. Помогать будешь.
– Я не Юрик Варданян. Я рекорды в толчке не ставлю.
– Да мы видим, – хмыкнул Кирилл. – Всё равно пригодишься.
– Ладно