— Знаю? — кривовато усмехнулся мужчина и в его взгляде за яростью проскользнула… Тоска?! — Ничего я не знаю, — выдохнул он, а у меня появилось искреннее желание глаза протереть, уж очень у него выражение лица было странное, никак не сочетающееся с тем мужчиной, которого я знала.
— Но я ведь говорила… Да и Славиэль…
— Всё это лишь слова! — сверкнув голубыми глазищами, рыкнул мужчина. — Их, твои… А где правда? Как мне проверить? Да, я верю, что изначально факт подмены имел место, но также помню и о том, что вас с Елизаветой закинуло сюда вдвоём, так почему бы после проведённого обряда всему не вернуться на свои места? Вдруг ты это уже снова она? Ведь Элизия вернулась, в этом нет ни малейшего сомнения.
Я молча хлопала глазами, не зная: как его переубедить, как доказать, что я, это всего лишь я? Спас меня робкий стук в дверь.
— Кого там ещё принесло? — рыкнул Леонель.
— Войдите! — крикнула я, мысленно усмехаясь над нелепостью ситуации: принимать гостей в ванной, это нечто за пределами моих самых смелых фантазий…
Но это был не гость, а всего лишь неуверенно переминающаяся с ноги на ногу, жутко смущённая, и какая-то слегка потрёпанная с виду служанка.
— Миледи, завтрак накрыт, там, где вы и велели. Сир… — она попыталась пролепетать ещё что-то, но умолкла, нервно комкая ладошками подол фартучка.
— А сир, уже уходит, — произношу я и встретив исполненный гнева взгляд голубых глаз, с милой улыбкой добавила: — Не так ли, сир?
С минуту Леонель буравил меня взглядом. Хорош… С этим не поспоришь. Особенно вот такой: грудь вздымается при каждом вздохе, словно тот ему даётся с трудом, ноздри едва заметно трепещут, губы поджаты в жёсткую даже на вид полоску… Эх, он красив как бог… Но всё же уступает Славиэлю. И тот меня пока что, хотя бы не взбесил ничем, не считая своего необъяснимого интереса к моей скромной персоне.
— Как скажешь, дорогая, — прищурив глаза прошипел гость. — Как скажешь…
Хлопнула за его спиной дверь, и вот вздохнуть бы мне с облегчением, но как-то странно внутри. Муторно. С одной стороны, Леонеля даже жаль, всё-таки Катриона жестоко с ним поступила, а с другой… С другой, он меня пугал до дрожи в коленках, бесил, и… Возбуждал, черт побери! Совершенно невероятный гибрид чувств и эмоций. Видимо сказывается наличие второй ипостаси, все же слишком много в этой смеси от несвойственных мне диких животных страстей.
— Простите, миледи, — выдёргивая меня из глубин психоэмоционального самоанализа, пробормотала служанка. — Я пыталась его остановить…
Тут же вспомнился доносившийся из спальни шум, перед появлением Леонеля.
— Ты?! — я будто бы впервые увидела эту хрупкую вельхору, посмевшую дать отпор самому кронпринцу, припомнила бросившийся в глаза потрёпанный вид девушки.
Хм… Вон, даже фартучек в одном месте слегка порван, боевая девочка, а с виду сущий ангелок.
— Ничего страшного, — выдавив улыбку, попыталась я утешить девушку. И тут кое-что вспомнив, поинтересовалась: — Ты сказала, что завтрак накрыт там, где я распорядилась, но я ведь не уточняла, где именно.
Девушка вылупилась на меня огромными от удивления серыми глазищами. Неужели слуги до сих пор не заметили подмены? Да в конце концов они просто-напросто обязаны были что-то подслушать! Или же, это совсем уж непонятный мир, с неправильными слугами.
Глава 17 Память… Капля за каплей
Я даже зависла на время в задумчивости: стоит ли оставить всё как есть и продолжать вызывать недоумение прислуги? Или же поговорить тет-а-тет с каждым? В конце концов, для столь большого дворца их не так уж и много — включая садовников и поваров наберётся от силы человек двадцать пять. Думаю, можно лично переговорить с самыми приближенными к Катрионе, с той же Кларой, к примеру, а потом собрать весь персонал и пообщаться уже со всеми.
Решив не откладывать разговор в долгий ящик, я дружелюбно улыбнулась помогающей мне одеваться Кларе и произнесла:
— Понимаешь, я не Катриона… — говорю, а у девушки, вместо удивления, лишь иронично бровка приподнялась.
Хм… Выходит, она знала о подмене, но не подавала вида? Решила позабавиться, наблюдая за тем, как я выкручиваюсь, пытаясь выжить? Память-память, ты всё же слишком избирательна… Почему я до сих пор ничегошеньки не вспомнила о слугах? Об отношениях полов, браках, ведении дел — да, а об окружающих Катриону вельхорах — ноль. Может эта милая и скромная, но как показала практика — боевая девочка быть подлой по отношению к чужачке типа меня? На неё это не похоже, совсем не тот типаж. Однако внешность бывает очень обманчива. И тут, словно удар молнии, перед глазами всё поплыло, и я аж пошатнулась, в панике ухватившись за спасительно устойчивую стену. Озарило, мать вашу! Да уж, если воспоминания будут приходить так, я когда-нибудь шею себе сверну.
— Миледи, вам плохо? — метнулась ко мне отходившая в этот миг к ванной Клара.
Я зажмурилась, приходя в себя, затем открыла глаза и всмотрелась в взволнованное лицо стоящей возле меня девушки.
Не врёт, вправду переживает, — пришло откуда-то понимание. Память Катрионы хоть и открылась, но проанализировать столь огромный объем данных было попросту нереально, вот они и всплывают исключительно по мере необходимости. И сейчас я узнала, что Клара была безгранично предана своей госпоже и в принципе не способна на подлость. Тому имелись веские причины. Но вот какие? Пока вспомнить не удавалось.
— Катриона рассказала мне о пророчестве, — оборвала мои размышления девушка.
В памяти тут же всплыл разговор-воспоминание из прошлого моей предшественницы, и её слова — "она должна сама научиться жить в нашем мире. Нельзя чтобы она расслабилась, всецело положившись на кого-то, ведь этого кого-то в самый нужный момент может не оказаться поблизости. Будь рядом на случай чего, поддержи, если оступится, поймай, если упадёт. Сделай то, что сделала бы для меня…" Речь явно шла обо мне, и я в очередной раз мысленно возблагодарила свою предшественницу, и раскаялась в своей неосведомлённости, из-за которой не подготовила никаких подсказок для Катрионы. Да и откуда мне было знать о том, что нас поменяют телами? Это ведь правда, и моей вины в этом нет, так же? Правда, которая звучит как оправдание. Одна лишь надежда, что Лиза не бросит её на произвол судьбы.
И вообще, с каких это пор я стала вешать на окружающих ярлыки, как следует не разобравшись в ситуации? Позор на мою, пока ещё совсем не седую, голову. Ни с того, ни с сего напридумывав всякого, на Клару зря напраслину навела. Не зря говорят: мудрый не формирует мнение о человеке, не узнав причины его поступков. Ведь глядя на ситуацию со стороны непосвящённого человека выводы можно сделать самые противоречивые.
— Идёмте, поговорим в оранжерее, иначе всё остынет, — поманила меня за собой девушка и я послушно потопала за ней.
Словно в укор за мои скоропалительные выводы в голове всплыла история появления Клары во дворце. Та самая причина преданности и верности, о которой я где-то глубоко в подсознании уже знала, но не могла её вспомнить, вернее, осознать. Как выяснилось, в одну из поездок по окрестностям, Катриона стала свидетелем того, как десятилетнюю девчонку собственный отец собирался сбросить с утёса с камнем на шее. Это говорило о том, что девочка до последнего не смогла пробудить в себе магию. Такое дитя считалось позором для семьи, пожизненной обузой, да и в жены такую женщину никогда не возьмут, её просто-напросто не примет брачный артефакт, а значит, не уйдёт под опеку мужа, не родит детей. Она не сможет нормально работать, ибо почти во всём в этом мире принимает участие магия. А значит, даже если родные сжалятся, сохранив малышке жизнь, то счастья ей не видать, как и деток. Но все же смерть, это как-то слишком сурово. Сердце Катрионы сжалось от этой картины.
— Постойте! — крикнула она.
Мужчина, сжимающий за плечи рыдающую девочку с огромными серыми глазами, обернулся.
— Она пустячка, миледи, — хрипловато произнёс он.
Катриона вдруг ощутила его отчаяние, ведь она могла считывать истинные чувства и эмоции окружающих. Хм… Даже так? Интересно. Ну да речь не о том. Как бы то ни было дико, мужчина любил дочь, но не мог позволить держать в семье ещё один рот, остальных было не прокормить. Такое бывало, Катриона знала, что такое есть и в её землях, но как им помочь? Условия у всех были достойные — она лично следила, чтобы у каждой семьи имелся добротный дом, надел плодородной земли, работы мужчинам хватало для того чтобы прокормить семью из трёх или четырёх вельхоров, сложнее было, если имелись ставшие уже недееспособными старики, или в семье было слишком много детей, и не дай-то бог именно девчонок, коим тяжёлый физический труд не по плечу, тогда, даже не бедность, а самая настоящая нищета шла с ними бок о бок.
— Я забираю её, — молвила ведомая жалостью Катриона, и увидела искреннее облегчение на лице мужчины, и неверие в покрасневших от слёз глазах девчонки.
Стоит ли говорить, что девочка была безмерно благодарна Катрионе? Она из всех сил старалась доказать своей госпоже, что та не ошиблась, сохранив ей жизнь и забрав с собой. Ведь во дворце как выяснилось хватало тех, кто в обычном обществе считался бы ущербным, но здесь порицались насмешки над магически обделёнными. Как итог, для изгоев общества здесь был этакий оазис добра и понимания. Слуги едва ли не боготворили свою госпожу, платя ей верностью и преданностью, и будучи готовы умереть за ту, которая дала им шанс на почти полноценную жизнь. Ведь не в силах Катрионы было одарить их магией, или заставить брачный артефакт признать их в качестве новобрачных, позволив породить потомство. Но все что можно было сделать для комфортной жизни они получили, даже безумно дорогие магические артефакты, позволяющие выполнять ту работу, с которой лишённый магии справиться бы не смог.
К тому же, Катриона активно работа в скрывающейся где-то в подвале магической лаборатории, исследуя те вопросы, кои некогда, на свадьбе Элизии, высмеял Леонель.