– Что для вас приятная грусть? И не в таком ли состоянии вы пишете книги?
– Ну… сложный вопрос. Лучше бы все-таки совсем без грусти… Я писал «Осенние визиты», четко понимая, что книга для меня слишком сложная: до этого я не вел одновременно столько сюжетных линий, не брался за сюжет из нашего мира. И понял, что вытянуть книгу могу только на эмоциях. Можно сказать, искусственно вогнал себя в депрессию, в эту самую «светлую», а иногда и не очень «светлую», грусть. Это достаточно тяжело. Вот когда завершаешь историю, дописываешь книгу и понимаешь, что это конец, что продолжения не будет, – вот тогда, наверное, эту светлую грусть испытываешь. Будто прощаешься с друзьями и понимаешь, что с ними все хорошо, что будешь с ними видеться – но никогда не будет каких-то совместных дел, проектов, историй…
– Вопрос об идее. Как понять, что она – та самая? Что это будет книга, а не зря потраченное время?
– Это заранее не понять. Порой чувствуешь, что тема удачная, что книжка будет нужна, – но не факт, что угадаешь. Для меня критерий один – если мне интересно писать, если в процессе интересно рассказывать друзьям о том, что пишу, выкладывать в сеть фрагменты – значит, книга правильная, идея живая. Но иногда мнение автора с мнением читателей расходится.
– Если человек пишет о том, что сейчас популярно, а не о том, что ему нравится, это все еще называется творчеством? Или это уже просто способ заработать и оставаться на слуху?
– Популярность – это лишь оболочка, форма подачи. Можно писать о вампирах, можно писать о живых мертвецах, но это все равно будет книга о людях и это будет творчество. А можно выбрать «непопулярную» тему и старательно написать Большую Литературу – а результат все равно окажется жалким. Главная опасность именно в погоне за трендом, в попытках сделать что-то на волне чужого успеха. У популярного писателя маги в городе? И я напишу про магов в городе! У писателя про компьютеры и виртуальность? И я напишу про компьютеры. Вот когда идет именно копирование чужих ходов, доходящая до смешного (у Роулинг мальчик-маг в волшебной школе, а я напишу про девочку-мага в волшебной школе), вот тогда это не творчество, а заработок. В общем-то, ничего плохого в этом нет, все лучше, чем ничего не делать.
– Каковы шансы абсолютно обычного человека стать знаменитым писателем? Это лотерея? Или достойное произведение найдет своих читателей в любом случае?
– Наверное, все-таки не «обычного человека», а человека с задатками писателя. Ибо если совсем нет к этому способностей – такое бывает – то, сколько ни старайся, а ничего не выйдет. А вот у рядового начинающего автора… да, тут лотерея. Можно стать хорошим писателем, известным, популярным. Но чтобы шагнуть на следующую ступеньку – «знаменитый», – нужна удача. Случайность. Гигантский всплеск популярности. Это может быть удачная экранизация, неожиданная шумная слава какого-то романа, интересная личность автора (воевал в горячих точках, возил контрабанду из Африки, сам себе ампутировал ногу, попав в капкан, нырнул в батискафе на дно океана). То есть по большому счету – должен быть уже внелитературный фактор.
– Когда нет вдохновения, то можно (и нужно ли) писать, ожидая, что оно появится в процессе? Или лучше отложить рукопись до лучших времен?
– Можно сделать передышку на несколько дней – но это если чувствуешь, что где-то в глубине сознания книга продолжает вариться, пишется. Можно на время заняться другим текстом. Но тут всегда будет опасность потерять интерес к тому, что сейчас делаешь. Мысленно дописать книгу, к примеру, – и не захотеть ее писать в бумаге. По большому счету – надо писать. Даже если не идет – хотя бы по чуть-чуть. Это как с изучением иностранных языков – если не будешь каждый день учить понемногу, то не выучишь никогда.
– Бывали ли у вас периоды прокрастинации? Как вы с ними боролись?
– Конечно, бывали. Но, собственно говоря, я уже ответил: самый лучший способ борьбы с откладыванием – это прекратить откладывать и заняться делом. Паузу взять можно, но короткую. И лучше не бездумную паузу, а другую работу. В конце концов, по дому что-то можно сделать. Гвоздь забить. Посуду вымыть. С ребенком поиграть.
– Как поймать идею? Откуда берется этот «скелет», который обрастают плотью и становится потом готовой работой с композицией, персонажами и сюжетом?
– В начале бывает слово. Нет, на самом деле, в начале бывает какая-то мелочь. «Линию грез» я начал с фразы «Больше всего Кей Дач не любил детей», не зная, кто такой Кей, почему он не любит детей и в каком мире живет. Поскольку персонаж мне активно не понравился, то я его тут же убил. Поскольку персонаж явно был интересен, я его воскресил. Раз он воскрес, а это не фэнтези, то это очень технически развитый мир, где, по сути, побеждена смерть. Подобное общество несет в себе множество конфликтов, интриг, совершенно иное отношение к жизни и смерти. И вот – из странной фразы вырос целый мир и его герои. Иногда роман возникает из названия. Иногда из идеи. Но всегда в начале что-то очень маленькое. Песчинка, которая попала в моллюска, обрастает перламутром и становится жемчужиной. Идея, которая попала в мозг писателя, обрастает словами и становится книгой. И в том и в другом случае происходит одно и то же – живое существо избавляется от беспокоящего чужеродного агента, обволакивая его чем может – моллюск перламутром, писатель словами.
– Как вы пишете? Разрабатываете ли план повествования до начала работы над текстом или полагаетесь на вдохновение и «отпускаете» историю?
– Всегда отпускаю. План нужен только в случае совместной работы. Вот тогда действительно нельзя текст пускать на самотек…
– Какой главный совет вы можете дать начинающему писателю?
– Процитирую формулу из старой книжки советского фантаста Георгия Гуревича – ТРОЯ. Эти четыре буквы обозначают то, что нужно для писателя.
Т – талант. Если нет изначальных способностей, то ничего не поделаешь.
Р – работа. На таланте можно выезжать первое время, но если не работать, то развиваться не будешь. А если работаешь – то и маленький талант можно развить.
О – опыт. Все, что создал, остается с тобой. И рано или поздно начинает помогать. Ты знаешь какие-то хитрости. Умеешь справляться с проблемами (да хоть бы и с прокрастинацией). Делаешь ту или иную работу с меньшими усилиями.
Я – ярость. Когда не хватает таланта, работы, опыта – можно восполнить это за счет эмоций. За счет ярости, страсти, нетерпения, тщеславия, зависти (а почему бы и нет?), даже жадности и злобности. Любая эмоция идет в топку писательского паровоза. И это тоже надо уметь использовать.
Помните эту волшебную формулу – и писать будет легче.
Сергей Лукьяненко – писатель. Родился в 1968 году в Каратау Казахской ССР. По образованию врач-психиатр. Первые рассказы Лукьяненко были опубликованы в 1988 году. С 1996 года живет в Москве. Автор множества романов, среди которых серия «Дозоры», «Лабиринт отражений» (и его продолжение «Фальшивые зеркала»), «Спектр». Был неоднократно номинирован более чем на 25 различных литературных премий в различных номинациях и стал лауреатом каждой из них хотя бы один раз.
Вместо послесловия
Помните мантру: писатель всегда одинок? Психотерапевт Кирилл Кошкин сказал мне: «На горизонтальном поле личности действуют до восьми персонажей». Звучит страшно? Но ведь для писателя это большая удача! Только вдумайтесь – внутри вас не один автор, а как минимум восемь. Полноценный консилиум.
Книгу «Пиши рьяно, редактируй резво» написали восемь авторов, с которыми я еще ближе познакомился в процессе работы над рукописью. Я их изучил, и теперь мы семья – я и мои альтер эго. Для удобства я мысленно объединил внутренних персонажей в «группу поддержки» и назвал «альтер-Егоры». Всякий раз, когда на пути встречались острые углы, спорные вопросы или меня одолевали сомнения, в игру вступал «альтер-Егор»:
● прокурор;
● защитник;
● критик;
● ребенок;
● перфекционист;
● неудачник;
● самозванец;
● лидер.
Думаете, у вас нет соавторов? Как бы не так. Вы просто их усыпили. Разбудите своих альтер эго, и вы получите самую крепкую команду. Альтер эго не хотят вам зла. Они ваши друзья, вы сможете поладить. Нормальные ребята, если найти с ними общий язык. Хотите закончить рукопись – вот совет: слушайте подсознание. Ответы внутри вас, а не вовне.
Избавьтесь от сомнений, страхов, самоуничижения – и вы поймете, почему многие захвачены этим странным и загадочным занятием – писательством. И помните: «Все то, что я говорю сейчас, можно, конечно, принять к сведению, а работать каждый должен по-своему». Так сказал Исаак Бабель. Так говорю и я. Главное, что следует помнить, – чтобы стать писателем, нужно писать. Пишите. Не спотыкайтесь о сомнения. Шаг за шагом, день за днем идите к мечте.
Делая – делай.
P. S. «Внезапно я чувствую оглушительное одиночество. Я думаю, так себя проявляет страх. Он каждый раз приходит ближе к окончанию книги. Страх, что ты не справился с задачей, которую поставил в начале. Этот страх так же естественен, как и дыхание. Скоро книга будет закончена и перестанет мне принадлежать. Другие люди овладеют ею. Книгу унесет от меня течением жизни, как если бы я ее никогда не писал. Я боюсь этого момента, потому что это прощание навсегда. Как будто ты прощаешься с человеком в отъезжающем автобусе, но слов не разобрать из-за рева мотора.
Я никогда не понимал, что такое конкуренция между писателями. Писательство для меня – вещь сугубо личная. Секретная функция. Когда ты отрезаешь пуповину романа, ты больше не чувствуешь себя к нему причастным. Вот почему я никак не реагирую на критику. С точки зрения улучшения текста она приходит слишком поздно. И вы ведь знаете это лучше других – книга не идет от писателя к читателю. Ее бросают сначала на растерзание львам – редакторам, издателям, критикам, корректорам, маркетологам. Книгу пинают и рвут на куски. А окровавленный отец выступает ее адвокатом»