До скорого – ах, как чудесно, что это снова возможно.
От всего сердца
Ваша
Ханна
1. В архиве не сохранилась.
2. У Х. А.: vonstande.
3. В 1959 г. Я. присуждено звание почетного доктора Парижского университета.
250. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 6 октября 1959
Дорогая Ханна!
Благодарю за Ваши письма из Парижа и Берлина.
В Гамбурге Вам снова все удалось. «Все прошло прекрасно, и Пипер хочет опубликовать речь в своем издательстве» – мы с Гертрудой очень рады. Вскоре Вам придется рассказать нам все в деталях.
В Париж я поехать не смогу. Мы уже договорились обо всем с ректором. Даже если бы я захотел, сейчас менять планы уже поздно. Я бы дал повод усомниться в себе. Но все так и есть. Я не хотел бы снова чувствовать себя так же «беспомощно», как во Франкфурте – разве что ради чего-то действительно важного. Я готов признать, что отказ дался мне нелегко. Париж и Сорбонна – окруженные славой прошлого – всегда связаны с чем-то особенным.
Ваши счастливые прогулки по Берлину! «Как дома» – как удивительно все, что Вы рассказываете о сегодняшнем Берлине. У политиков Востока на его свободу наверняка свои планы. Неужели это успокаивающий и обольстительный обманный маневр на пути к «свободному городу Берлину»?
Естественно, я хотел бы познакомиться с Мангеймом. Но его поездка в Базель была бы слишком утомительной. Но, со своей стороны, я всегда готов к встрече, если мы сможем договориться заранее. Я очень рад, что он блестяще справился с переводом. Никогда еще не доводилось слышать от Вас подобного отзыва.
Несколько дней назад вернулись из Канна. Прекрасно. Не хватает слов, чтобы описать заботу и терпение Лотте1. Теперь я набираюсь сил после поездки […]
Мы будем рады Вашему визиту в любое время. Ждем, когда Вы сможете сообщить точную дату. Позже мы можем решить, остановитесь ли Вы в гостинице или у нас. Я думаю, Вы сможете остановиться у нас2.
Ждем Вас с нетерпением
Сердечно
Ваш
Карл Ясперс
1. Лотте Вальц.
2. Последнее предложение – рукописное дополнение от Гертруды Я.
251. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуФлоренция, 13 октября 1959
Hotel Helvetia & Bristol
Площадь Строцци
Дорогой Почтеннейший
Флоренция так восхищает и захватывает, что мне не хватает слов. Каждый день старательно уговариваю себя спокойно провести дома, то есть в отеле, хотя бы пару часов, чтобы заняться хотя бы самой необходимой работой. Скоро, совсем скоро мы встретимся и сможем поговорить. Между прочим, это город только для мужчин: до такой степени, что в округе мне до сих пор попадались исключительно мужские магазины – что очень меня забавляет.
Все время в Берлине я провела в заботах о компенсациях. Все прошло прекрасно – благодаря Вашему письму1, помните его? Так что я богата, или почти богата.
Благодарю за письмо. Прошу, не спорьте, в этот раз будет лучше, если я остановлюсь в гостинице! Это нам не помешает. Полагаю, приеду 23-го, в пятницу на следующей неделе, вечером, и в субботу утром первым делом позвоню Вам. Пипер посоветовал гостиницу Krafft, но она довольно далеко, хотя в Базеле, если воспользоваться такси, все довольно близко. Посмотрим. Я думала остаться – если для Вас это не слишком долго – до 29-го, чтобы 30-е и 31-е провести во Франкфурте. После этого на пару дней к Марианне Вендт2, которая умирает от рака. Затем два дня в Кельне (лекция) и Брюссель (Аннхен3), после чего домой. Вы сможете застать меня здесь до 21-го. Возможно, 22-го мне придется на день уехать в Локарно, прежде чем отправляться в Базель.
Я не позвонила из Цюриха, потому что приехала слишком поздно и страшно устала, – авиасообщение во Франкфурте никуда не годится, а следующим утром уже нужно было ехать дальше.
Сердечный привет вам обоим и Эрне
Ваша
Ханна
1. 9 ноября 1955 г., когда Х. А. находилась в Базеле, Я. и Х.А в соавторстве сочинили следующий текст, который должен был стать основой для получения упоминаемых репарационных выплат. Как следует из письма 399, прошение было отклонено, вопреки выраженным в этом письме надеждам Х. А. См.: п. 399, прим. 9. Положительное решение было принято лишь в 1971 г.
«Базельский университет.
Кафедра философии
9 ноября 1955 г.
В 1928 году (диплом вручен в 1929 году) госпожа д-р Ханна Арендт-Блюхер под моим руководством защитила выдающуюся работу об Августине. Текст был опубликован в рамках моей серии «Философские исследования» в издательстве Springer в 1929 году. Позже, по инициативе Хайдеггера, Дибелиуса и моей собственной она получила стипендию Общества помощи немецкой науке для работы над книгой о Рахель Фарнхаген. Я надеялся, что эта работа станет ее докторской диссертацией, защита которой с учетом выдающихся интеллектуальных способностей г-жи Арендт казалась лишь делом времени. Я не сомневаюсь, что мой факультет полностью бы меня поддержал. Но 1933 год разрушил все планы. Работа о Рахель Фарнхаген была завершена за исключением двух последних глав.
Мне кажется весьма вероятным, что она смогла бы выстроить успешную академическую карьеру в условиях, предшествовавших 1933 году, несмотря на то что она – женщина. Всемирное признание ее дальнейших публикаций лишь подтверждает значимость ее интеллектуальных достижений.
Карл Ясперс»
2. Марианна Вендт (1907–1959) с 1925 по 1929 г. изучала классическую филологию и германистику в Гейдельберге, с тех пор подруга Х. А.
3. Анна Вейль.
252. Ханна Арендт Гертруде и Карлу ЯсперсФлоренция, 18 октября 1959
Дорогие, дорогие друзья,
я не помню точно, о какой дате вам написала. Флоренция совершенно свела меня с ума. В любом случае: я приеду в пятницу ночью и позвоню вам утром в субботу 24-го. Все верно? Если нет, пожалуйста, телеграфируйте сюда – Hotel Helvetia & Bristol, потому что рано утром в четверг я на день уезжаю в Локарно.
От всего сердца
Ваша
Ханна
253. Карл Ясперс Генриху БлюхеруБазель, 28 октября 1959
Дорогой господин Блюхер!
Ханна прочитала мне часть Вашего письма, адресованную мне. Я был очень рад. Вы работаете в реальном мире и предпринимаете попытки. Я лишь немного размышляю. То, что Вы мне говорите, для меня крайне существенно. Меня воодушевляет Ваше согласие, когда Вы ставите что-то под вопрос, я и сам начинаю сомневаться.
Я был очень счастлив узнать, что Вы безоговорочно согласились с моим разделением науки и философии. Верно провести эту границу невероятно трудно. Она способна изменить дух университета и точно воплотить его. Она проникает во все науки и очищает их, в то же время придавая им новое значение. Ее следствием могло бы стать разоблачение научных суеверий и серьезное отношение к единственному, иному способу мышления, что несет жизнь. «Реформу» невозможно провести с помощью конкретных средств, но необходимо развернуть ее в умах. Тот, кто сможет это осознать, преобразит и свой метод преподавания, и свои исследования.
Вы справедливо замечаете, что я недостаточно четко разделяю религию и философию. Надеюсь, Вас сможет удовлетворить моя новая книга «Философская вера и христианское откровение»1. Но она завершена лишь наполовину (эта половина уже передана в печать в составе юбилейного сборника).
Вы пишете о роли искусства в университете. Об этом я никогда не задумывался. Поскольку искусствоведение и история искусства – не то же самое, что и изучение искусства в академии. Необходимо ли включить такую академию в состав университета, по примеру высшей технической школы в форме технического факультета? В Федеративной Республике (я не говорю в «Германии», поскольку это более широкое понятие, предполагающее другую реальность) существует (в Ульме) «Высшая школа дизайна», которую признают высшим учебным заведением. Я не вполне представляю, что это. Программа, предметы, преподаватели – кажется, там все перемешано. Но я не знаю. В целом можно было бы сказать: любое занятие, требующее знаний и исследования, занятие, формообразующей идеей которого является знание, должно быть частью университета.
Вы пишете о «преждевременных планах реформы университета». Я понимаю Вас так: если не изменить интеллектуальное направление, все материальные, институциональные, уставные реформы обречены. Когда Вы добавляете, что «нет причины быть нетерпеливым», я не до конца Вас понимаю. Возможно, Вы имеете в виду, что нельзя сразу ожидать лучшего – ни при каких обстоятельствах нельзя сдаваться, сколь пессимистично мы бы ни были настроены (даже если все, чего мы сможем добиться, – это указать возможность существования нового пути), – в обоих случаях я полностью с Вами согласен.
Ханна, как всегда, прекрасно проводит время. Мы много беседуем в строго отведенное время. В этот раз мы, словно студенты, даже начали ругаться друг с другом. У меня все еще получается – хоть я и «по-старчески» отстаю.
Ханна под большим впечатлением от поездки, в особенности от Флоренции, которая стала для нее настоящим открытием. Она воспринимает город иначе и точнее, чем другие: «город мужчин» – «лишенная сентиментальности страсть» – политика, архитектура, скульптура, живопись – но никакой поэзии (кроме Данте в самом начале).
От Германии, которую в разговоре она с радостью подменяет ее известными личностями, она почти отреклась, становится все равнодушнее. Меня это немного ранит. На мой взгляд, она заблуждается в отношении самой себя, хотя Вы и помогаете ей твердо стоять на ногах, пусть и не на родной земле.
Сердечный привет
Ваш Карл Ясперс
Ханна переписала письмо, поскольку Вам было бы слишком трудно разобрать мой почерк. Мы оба очень ей за это благодарны2.
1. См.: п. 262, прим. 2.
2. Добавление Я., написанное от руки.