1. Sternberger D. Sehnsucht nach der Unsterblichkeit // Frankfurter Allgemeine Zeitung, 31.12.1960, Literaturblatt (Рецензия на Vita activa Арендт).
277. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуЭванстон, Иллинойс, 5 февраля 1961
Дорогой Почтеннейший,
Я так давно не писала, и нам так много нужно обсудить, что я даже не знаю, с чего начать. Сперва об «атомной» книге: хорошее начало, рецензии во всех газетах. Time Magazine, очень важное издание, включило ее в свой список рекомендаций, а рецензию1, которую я прикладываю к письму, возможно, Вы уже успели увидеть. Материал в New York Times Book Review2 написал, к сожалению, Нибур, но он настроен довольно дружелюбно, хоть и ничего не понял. Вчера в Chicago я беседовала с Моргентау3, который обозревал книгу для Saturday Review4 – полагаю, это очень хорошая и справедливая рецензия, но пока я не видела ее сама. Книгу можно найти повсюду, и все только о ней и говорят.
Время выхода оказалось потрясающе подходящим. В последние несколько недель благодаря Кеннеди атмосфера ощутимо изменилась. Все, что он пока делает, восхитительно. Вопрос в том, удастся ли ему убедить страну в экстренности и опасности положения. Самое главное, сможет ли он справиться с возрастающей некомпетентностью всех областей, остановить коррупцию и т. д. Появилось ощущение уверенности, потому что он хотя бы понимает, что происходит. В эпоху Эйзенхауэра самое страшное было в том, что буквально все верили, будто дела обстоят наилучшим образом. Кеннеди уже удалось в некоторой степени вернуть в политическую сферу людей, интеллектуалов, которые за последние десять лет оказались совершенно от нее отчуждены. Лауэлл5 (очень известный американский поэт), приглашенный на инаугурацию в Вашингтон, написал мне: The world is green again. Все меняется и в университетах, среди студентов. Уже в Колумбийском университете я встречала крайне одаренных студентов, которые хотят уйти от философии и вернуться к политике через политическую теорию или, по крайней мере, интересуются смежными темами. И здесь студенты, изучающие политологию, куда лучше студентов-философов. Такого давно не было, но здесь это можно объяснить местными обстоятельствами (философия пришла в полнейший упадок усилиями господина Шилппа6).
Но я хотела бы остановиться на «делах». Самое главное: «Великие философы», в Pantheon утверждают, что отправили книгу в печать и она выйдет следующей осенью. Меня это беспокоит, потому что Курт Вольф, хлопнув дверью, ушел из издательства полгода назад. Они буквально выжили его самым непотребным образом. Он мне писал, но не рассказал ничего конкретного. Осенью в Нью-Йорке была Хелена Вольф, она рассказала подробности: сейчас они ведут переговоры с другим крупным издателем, совместно с которым собираются издавать книги в собственном подразделении. Все было строго конфиденциально, я не могла написать раньше. Pantheon не объявлялись несколько месяцев – в том числе и потому, что все шло наперекосяк! В конце года я написала Вольфу и предложила ему обратиться к Вам: он отказался под предлогом, что он ничего не может Вам рассказать, пока остается «Иоанном Безземельным»7. Он думал, все решится до конца января. Но больше я от него ничего не слышала.
Поэтому я приняла решение написать Вам, ничего не говоря Вольфу. Мне кажется, самое верное – оставить книгу у Pantheon. Каковы бы ни были планы Вольфа, отдавать ему книгу – значит соглашаться на очередную задержку сроком от 6 до 12 месяцев. Человек, ответственный за книгу в Pantheon, Вольфганг Зауерлендер, бывший немец, с которым до сих пор у меня складывались прекрасные, полные взаимопонимания, рабочие отношения. Но я совершенно не знакома с нынешним директором издательства, он тоже бывший немец, вероятно заслуживающий доверия. Зауерлендер писал мне, прислал библиографию – которую для местной аудитории нужно значительно расширить – и назначил срок публикации на следующую осень. Это на 6 месяцев позже запланированного, но это вполне допустимо. Конечно, я переживаю, как они будут рекламировать книгу без Вольфа, которому она была так дорога. Chicago Press действительно проделали выдающуюся работу и действительно очень старались. Выход книг, выпущенных в Pantheon в отсутствие Вольфа, подготовлен не так хорошо, как прежде. Но это даже в большей степени заслуга жены Вольфа, которая невероятно старательна.
Я до сих пор не ответила ничего на Ваши письма о процессе Эйхмана. Вероятно, Вам известно, что заседание в очередной раз было перенесено – на 15 марта. И пару недель назад в прессе распространилась новость, что все снова сдвигается на май. Это было бы восхитительно, но официального подтверждения пока нет. Потому что в таком случае я смогла бы заехать в Базель до начала процесса. Для меня это было бы очень важно, не просто беседовать с Вами post festum, потому что многое мне до сих пор непонятно. Моя пиратская теория не подтвердилась. В определении «пиратства» как с фактической, так и с юридической точки зрения крайне существенно, чтобы пират действовал, руководствуясь личными побуждениями. В этом вся загвоздка! В процессе без определения hostis humani generis – которое всегда переводят как «преступление против человечества», но не «человечности», – обойтись невозможно. Решающее значение имеет то, что хоть речь и идет о преступлении против евреев, но дело не только в евреях или еврейском вопросе.
Я полагаю, мы придерживаемся одинаковых взглядов на проблему, но как верно изложить их политически и юридически? Мы не согласны друг с другом, полагаю, в том, что касается государства Израиль, которое было основано по необходимости, но возникло не только из-за этой необходимости. Это связано с целым рядом проблем, касающихся так называемого еврейского вопроса, наши взгляды на который так часто не совпадают. Мне кажется, здесь они не играют серьезной роли. Куда больше меня беспокоит дело Лавона8, которое в своей структуре повторяет дело Дрейфуса9: все действия клики приписывают тому, кто не имеет к клике никакого отношения, чтобы скрыть собственные методы. Конечно, израильтяне руководствовались так называемым идеализмом, а французский генеральный штаб, который продал все без исключения немецкие документы (в том числе и поддельные, потому что запас настоящих тайн был исчерпан), – чистейшим корыстолюбием. Процесс демонстрирует, как прогнило это государство и какой опасный «идеалист» на самом деле этот Гурион, который в сущности несет ответственность за всю историю. Вы можете сказать, это не имеет отношения к делу Эйхмана. Я не уверена: потому что дело Лавона повлияло на атмосферу в целом государстве. И начинать в такой атмосфере процесс…
Так что, возможно, мне повезет, и я смогу приехать прежде, чем полечу в Израиль. Я ни в коем случае не буду там писать. У меня удивительные условия, могу писать так мало – или так много – как захочу, и что самое главное: могу сдать текст, когда буду готова. Я вела продолжительные переговоры с шеф-редактором журнала10, которые действительно были весьма обнадеживающими. Удивительно рассудительный и щедрый человек. Я собираюсь отсюда отправиться напрямую в Израиль (два дня проведя в Нью-Йорке), а в конце апреля или начале мая вернуться в Нью-Йорк через Базель, работать там и затем в июле вернуться в Европу с Генрихом.
Всего самого лучшего вам обоим! Как дела у Эрны?
Ваша
Ханна
1. Рецензия вышла под заголовком «Судьба не слепа», Fate is not Blind // Time, vol. 77, 27 January 1961, p. 77.
2. New York Times Book Review, 29.01.1961, p. 6.
3. Ганс Моргентау (1904–1980) – немецко-американский политолог.
4. Saturday Review, 18.02.1961, p. 18.
5. Роберт Т. С. Лауэлл (1917–1977) – американский поэт и драматург.
6. Пауль А. Шилпп, см. п. 113, прим. 2.
7. Иоанн Безземельный (1167–1216) – с 1199 по 1216 г. король Англии, был прозван Безземельным, потому что в результате ряда неудачных военных походов и конфликта с папой Иннокентием III потерял почти все свои территории.
8. Пинхас Лавон (1904–1976) – израильский политик, с 1950 по 1955 г. член правления на различных министерских должностях. Был вынужден покинуть министерский пост в 1955 г. в результате действий секретных служб, чьи мотивы так и не были выяснены.
9. Альфред Дрейфус (1859–1935) – французский офицер Генерального штаба, с 1894 по 1906 г. фигурант «дела Дрейфуса»: в 1894 г. предстал перед военным судом в Париже в связи с передачей секретных документов Германии и был приговорен к пожизненной ссылке. Доказательства по делу были сфальсифицированы. Споры, охватившие всю страну, прежде всего под влиянием открытого письма Эмиля Золя («Я обвиняю»), привели к повторному рассмотрению дела, закончившегося полным оправданием и реабилитацией Дрейфуса. Дрейфус, первый член французского Генерального штаба еврейского происхождения, ставший жертвой серьезных антисемитских настроений во Франции.
10. Речь идет о еженедельнике The New Yorker и его главном редакторе Уильяме Шоне.
278. Карл Ясперс Ханне Арендт14 февраля 19611
Дорогая Ханна!
С самого начала мы были согласны в главном: дело Эйхмана касается всего человечества и не должно ограничиваться лишь Израилем. Вопрос только в том, в какой политической и юридической форме его можно решить. И ни у одного из нас нет на него ответа.
Можно воспользоваться постулатами международного права. Но Вам известно, что международное право в целом и естественное право не могут считаться правом в той же степени, что и, например, правовые способы ведения обычного судебного разбирательства. За ними не стоит власть, которая могла бы вести процесс, к итогу которого можно было бы прийти и без войны. В Израиле сильнее других угнетающий меня Серватиус2, который производит на меня отвратительное впечатление и прекрасно разбирается во всех уловках, перескакивает с одной сенсации на другую, только ради их сенсационности, и в юридическом отношении сумеет избежать любых проблем. Он может сразу начать оспаривать компетентность суда.