5: если начнутся волнения или беспорядки, союзники имеют право вмешаться. А от внешнего мира его защищает чудесная помощь Америки. Государство, которое не несет настоящей политической ответственности и не готово брать ответственность на себя и не хочет становиться приличным государством с внутриполитической свободой, превращается в средоточие коррумпированной партийной олигархии и тотального замешательства, несмотря на интеллектуальную энергию юристов и прочих профессионалов.
Сердечный привет вам обоим от Гертруды и
Вашего Карла
1. Состоявшееся в то время интервью с Клаусом Харпрехтом «Как память об опыте ведет к пониманию настоящего» было впервые опубликовано в 1969 г. в: Jaspers K. Provokationen, Gespräche und Interviews. München, 1969, p. 147–168.
2. См.: п. 269.
3. Очевидно, несохранившийся проект договора содержит пункт о недопущении оскорбления религиозных чувств со стороны автора.
4. 10 октября 1962 г. Spiegel опубликовал статью об осенних учениях НАТО, ставших поводом для дискуссии по всей стране, под заголовком «Условно готовы к обороне». 27 октября были арестованы Аугштейн и Алерс, в редакциях в Гамбурге и Бонне проходили обыски. Вся кампания была проведена по инициативе министра обороны Штрауса в связи с подозрением в государственной измене и подкупе должностных лиц. Поскольку подозрения не подтвердились, Штраус был вынужден подать в отставку.
5. Немецкое соглашение от 26 мая 1952 г. между Бонном и державами-победительницами, упразднившее оккупационный статут 1949 г.
317. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 5 декабря 1962
Дорогая Ханна!
Гертруда передала из вашей частной переписки1 – она действительно частная, – что ты приняла пост профессора в Чикаго на восхитительных условиях2. Это почти средневековый бенефиций. Работа, с которой Ты так блестяще справляешься, ограничена таким коротким периодом времени, что вам даже не придется менять свой привычный жизненный уклад. Я очень счастлив и от всего сердца поздравляю Тебя и Генриха.
От Нанды Эншен я получил договор такого содержания, словно между нами вовсе не было никакой переписки. Так дело не пойдет. Чтобы не быть многословным, отправляю Тебе копию своего ответа3 и свое письмо Эштону4. Думаю, получилось написать так, чтобы все снова встало на свои места. Твои старания не должны быть напрасны. Надеюсь, Ты со мной согласна, и придерживаюсь мнения, что Ты не должна тратить на это ни время, ни силы. Кажется, все изложено ясно, и издательство сможет принять решение.
Атакую Тебя письмами. Прости!
Сердечный привет вам обоим
Ваш Карл
1. После завершения войны Гертруда Я. и Х. А. регулярно обменивались письмами. Переписка была особенно активной с начала 1960-х.
2. Речь идет о письме Х. А. Гертруде Я. от 28 ноября 1962 г. О профессорской должности в Чикаго: «Я уже говорила, что согласилась на должность в Чикаго? Один квартал (10 недель, 8 из которых лекции или семинары) в год и, вероятно, пара дополнительных недель на индивидуальную работу со студентами. Очень хороший оклад, совершенная свобода: если не захочу, никто не станет заставлять меня читать лекцию или проводить семинар, важно просто присутствовать. Так что теперь и я стала профессором».
3. Предложение о работе над корректурой договора Н. Эншен от 5 декабря 1962 г.
4. Письмо от 5 декабря 1962 г. Э. Б. Эштону о возможных сокращениях английского перевода «Философской веры и откровения».
318. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуУэслианский университет, 13 декабря 1962
Дорогой Почтеннейший!
Сегодня я хочу наконец поблагодарить Тебя за письма. Совсем скоро начинаются рождественские каникулы, и завтра я еду домой. Я завалена делами и больше ничего не успеваю. Отчасти из-за студентов, которые отнимают столько времени, отчасти потому, что сейчас одновременно печатаются две книги, «Революция» и «Эйхман». К тому же с лекцией о внешней политике Аденауэра выступал Клеменс фон Клемперер1. К моему приятному удивлению, лекция в результате оказалась лекцией о критике Ясперса в адрес политики Аденауэра. Восхитительной и очень впечатляющей. Я передала ему Твою статью об экономике2, с которой он пока не знаком.
Дело Spiegel: «Коррумпированная газета» – это точно? Без сомнения, Spiegel – скандально известная газетенка, но они были единственными, кто безоговорочно критиковал правительство и раскрывал коррупционные скандалы (господин Штраус и пр.). Нет никаких сомнений – поэтому власть и отправила их под суд. И они вынуждены сидеть под стражей без соблюдения закона!3 Что касается непосредственно обвинения, один молодой юрист, которого я хорошо знаю (немец, учился здесь, в Йеле), написал4, что в упомянутом номере Spiegel не было ни единого слова, не опубликованного прежде в Foreign Affairs. Мне вся эта история до ужаса напоминает дело Осецкого5, которого судили за измену родине, чтобы заткнуть его журнал и покончить с его критикой в адрес правительства. Аденауэр производит на меня все более неприятное впечатление и становится невыносимым. При этом самое удивительное, что люди не могут от него избавиться. Но у него нет ни одного преемника, и на 75 % – это его вина. Он может мириться лишь с собственными ставленниками. Жаль Германию. Сейчас все вынуждены расплачиваться за то, что в свое время никто Тебя не послушал – в отношении «денацификации», в отношении воссоединения. Я часто вижу немецких студентов. Они либо упрямятся, либо говорят: как только я получу степень доктора, я отправлюсь в Америку.
«Лишенная экспансии экономика, которая всю свою энергию направляет внутрь»: я согласна, но проблемы необъятны. Пока в Азии и отчасти в Латинской Америке царит нищета, необходимо продолжать бесприбыльный экспорт, к тому же развитие Африки. То есть мировая экономика или, точнее сказать, всемирная экономика, лишенная экспансии и лишенная экспансивных амбиций. Но как только эта полная энергии экономика обратится внутрь без внешних рынков, то вскоре выяснится, что в ней просто слишком много энергии. То есть прямо сейчас крайне важно отказаться от идеалов economic growth6 и попытаться добиться некоторой стабилизации. Иначе мы все погибнем под грудой товаров потребления. Прямо сейчас идет забастовка газетчиков, поэтому у нас нет никаких новостей. Справляемся и без них.
О беседе на радио: я успела узнать кое-что от Пипера: 1. Речь идет о «разговоре», ни слова об «интервью». Он не стал бы обсуждать это со мной, поскольку это навык, которым нужно овладеть. 2. Уже готовы две большие программы о Тебе, приуроченные к Твоему юбилею, поэтому наша беседа выйдет в эфир позже. 3. Господин Рейнгольц7 с Norddeutsche Rundfunk хотел бы встретиться со мной заранее и предлагает приехать в Гамбург. Пока я не до конца понимаю, о чем думают эти господа. Но если получится устроить все так, как мы хотели, будет замечательно! У меня нет никакого желания навещать господина Рейнгольца, по крайней мере пока мы не поговорим с Тобой. Если он хочет меня увидеть, ему придется приехать в Базель. Как видишь, я всецело поддерживаю эту затею, хоть и весьма смутно представляю, как нам следует поступить. Я вспоминаю о множестве, множестве наших разговоров. Мы должны найти способ, так сказать, вести беседу. О чем должна идти речь – решать Тебе. Мне подойдет любая тема, все, что Тебе угодно, – но лишь «Тебе». В радиоэфире я не решусь обращаться к Тебе «Карл», но сохраним обращение на «Ты», если Тебе оно кажется уместным.
От Нанды Эншен я больше ничего не слышала. Надеюсь, она поняла, что Ты имел в виду […]
Теперь без ответа остается лишь вопрос о том, когда Ты хотел бы устроить беседу на радио. До или после дня рождения, или не раньше лета, когда мы вернемся из путешествия. Я бы предпочла не приезжать до дня рождения, но это не обязательно. В этот раз я могу свободно поменять все планы.
Из-за книги об Эйхмане возникли некоторые трудности с Пипером. Возможно, для немецкого издательства ее публикация действительно связана с определенными рисками. Он прочитал ее недостаточно внимательно, и у меня возникло впечатление, что в издательстве никто толком не говорит по-английски. В любом случае мы пока не заключили договор, и я написала ему крайне резкое письмо о переводе. Как только текст появится здесь в The New Yorker, объявятся и другие издатели. Но я не уверена. Немцам он придется не по душе. Я высказала свое мнение с крайней откровенностью.
Всего наилучшего вам обоим
Ваша
Ханна
1. Клеменс фон Клемперер (1916–2012) – профессор новейшей истории Колледжа Смит, Нортгемптон, Массачусетс.
2. «Свобода и судьба в экономике».
3. Без подобающего судебного разбирательства.
4. Герхард Каспер.
5. Карл фон Осецкий (1889–1938) – журналист и публицист. В 1931 г. Осецкий, главный редактор журнала Die Weltbuhnt, по обвинению в государственной измене и разглашении военных тайн был приговорен к 18 месяцам тюремного заключения, после пожара в Рейхстаге (1933) снова был арестован, сперва помещен в концентрационный лагерь Зонненбург, а позже в лагерь Папенбург-Эстервеген. Умер в берлинской больнице от последствий интернирования.
6. Экономический рост.
7. Франц Рейнгольц (1904–1986) – журналист, в то время директор Северогерманского радио.
319. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 19 декабря 1962
Дорогая Ханна!
Спасибо за Твое письмо от 13 декабря. Если идея нашей радиобеседы кажется Тебе великолепной, я полностью Тебя поддерживаю. Конечно, мы устроим все именно так, как сами захотим. Никакой спешки. Мы все обсудим, когда Ты приедешь, после дня рождения. Посмотрим, согласится ли радио Гамбурга на то, что мы предлагаем. Ни Ты, ни я не станем подчиняться приказам радиостанции. Я в целом очень дружелюбен, стараюсь не обращать внимания на симптомы их потребности во власти, для них мы лишь марионетки, но