a la lounge может быть полезно вымести весь этот еврейский сор.
Через неделю мы, как обычно, едем в Паленвилль, все письма перенаправляются туда. Здесь невероятно жарко, в квартире, однако, этого почти не чувствуется. Генрих сейчас лечит зубы, но все равно очень добродушен. Он склонен гневаться из-за нападок на меня, а его мнение о еврейском народе не всегда соответствует ожиданиям. (Но только в шутку.) Напишите скорее, хотя бы строчку, как идут дела!
Всего наилучшего
Ваша Ханна
1. В 1961 г. Я. получил от международного фонда Бальцана приглашение к сотрудничеству в работе над вручением Премии Бальцана. Впоследствии он вступил в комитет фонда. В 1963 г. должны были быть вручены премии мира и культуры, премии по биологии, истории, математике и музыке, размер которых был сопоставим с размером Нобелевской премии. Я. придерживался мнения, что на получение премии могли претендовать только номинанты с мировым именем. Особенно важным ему казалось выдвинуть достойного кандидата на получение премии мира.
Предположительно, Я. обсуждал ситуацию с Х. А. во время ее визита в Базель в феврале–марте 1963 г. Х. А., вероятно, уже тогда посоветовала вручить премию тому, кто боролся за расовую интеграцию (предположительно, в Южной Африке). Когда были получены письменные документы, упомянутые в прим. 4, в которых были названы предположительные лауреаты, Я. уже составил собственное мнение. Он хотел предложить совместную кандидатуру Джона Ф. и Роберта Кеннеди за их борьбу в области расовой интеграции. Однако он учел совет Х. А., предложив дополнительную кандидатуру Тревора Хаддлстона. В результате премия была присуждена Папе Иоанну XXIII.
В письме от 17 сентября 1963 г. Я. предложил кандидатуру Х. А. на получение премии в области политических наук.
2. Мэри Маккарти.
3. Дэн Джейкобсон (1929–2014) – южноафриканский писатель.
4. Краткий отзыв о Треворе Хаддлстоне, Аллане Пэйтоне и Нельсоне Мандела.
5. Джон Ф. Кеннеди и его брат Роберт (1925–1968), в то время занимавший пост министра юстиции.
6. Закон о гражданских правах был принят в 1964 г., закон о праве голоса в 1965 г.
7. Тревор Хаддлстон (1913–1998) – англиканский священник, занимавшийся миссионерской службой в черных районах Южной Африки.
8. Джеймс Уэст (1914–1999) – американский дипломат, в то время директор по информационным технологиям Организации экономического сотрудничества в Париже.
9. Иудейский совет старейшин, собранный нацистами во времена Третьего рейха для управления еврейскими общинами.
10. Рудольф Кастнер (1906–1957) – один из лидеров венгерских евреев во времена национал-социализма. После смерти реабилитирован израильским судом.
11. Еврейское агентство по вопросам Палестины – общественное объединение, предусмотренное палестинским мандатом Лиги Наций, представлявшее общественные и прочие интересы еврейского населения под управлением британского подмандатного правительства (Палестина). Со времен основания государства Израиль занимается вопросами переселения евреев.
332. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 25 июля 1963
Дорогая Ханна!
Только что пришло Твое любезное письмо. Ты действительно, даже не подозревая об этом, попала в западню, где против Тебя идет такая ядовитая борьба. Я и сам начинаю беспокоиться. Я понимаю гнев Генриха. Ты задела очень уязвимую точку – показала людям лживость их бытия – за это они тебя ненавидят. Однажды я поймал вора на месте преступления и никогда не забуду его взгляд: мне никогда не доводилось видеть такой ужасающей ненависти. Все, о чем Ты пишешь, хоть и скрыто в книгах, уже было известно. Твоя сила как автора – как и сила Лессинга – открывает глаза. Истина убита, как писал о Сократе и Иисусе Кьеркегор. Конечно, так далеко дело не зайдет. Но Тебя окружили возмутительной славой, которая для Тебя совершенно не приемлема. Конечно, спустя время Твоя природа проявится и озарит все вокруг лучами триумфа. Но теперь? Как и Ты, я вижу влияние «манипуляций», поверхностные суждения тех, кто даже не открывал Твою книгу. Если после того, как книга выйдет у Пипера в Германии, разразится подобный скандал, я выскажусь. Даже если это не поможет, каждый, чье имя в Германии хоть кому-то известно, должен будет публично высказаться в Твою поддержку.
Еще одна вещь, о которой мне писал Пипер и о которой мне известно из письма Гертруде от Эмиля Хенка1 из Гейдельберга: Пипер считает, необходимо точнее определить, кого Ты называешь «борцами сопротивления». Я не нашел этот фрагмент в книге. По сути мы, конечно, придерживаемся одного мнения. Поскольку дело касается немцев, это может вызвать у них такой же гнев, как и у евреев. В любом случае я предполагаю, что Ты понимаешь под борцом сопротивления того, кто активно боролся с режимом Гитлера. Стопроцентное неприятие режима и ежедневные страдания не были редкостью. Приблизительная оценка: около 100 000 человек в Германии. Относительно немного, в целом огромная масса: с некоторыми из них я знаком, это мои друзья. Борцами сопротивления в Твоем понимании не были те, кто планировал заговор, но ничего не сделал, те, кто был готов содействовать утверждению нового режима, после того как все сделают другие. Эмиль Хенк в Гейдельберге, наш друг со времен нацистов, в 1933-м объединился с разделявшими его взгляды социал-демократами, чтобы сохранить организацию. В 1933-м его надолго посадили в тюрьму, тогда, по крайней мере в Гейдельберге, все были настроены достаточно снисходительно. Он и без организации (как я полагаю) поддерживал связь с друзьями, дружил с Хаубахом2, Мирендорфом3 и многими другими. Во время войны я слышал от него множество имен, которые впоследствии стали весьма известны. Он сам избежал беды по счастливой случайности, поскольку его осведомленность не была раскрыта. Благодаря ему и фон дер Гребену4 я познакомился с Герстенмайером5, братом фон Тротт цу Зольца6. Они навещали меня, мы разделяли общие взгляды, но они ни о чем меня не просили и ничего не рассказывали о своих планах. Им было известно о моей болезни. Хаубах (который защищался у меня с довольно удивительной, но талантливой работой приблизительно в 1923-м)7 незадолго до ареста был у нас в Гейдельберге и давал нам, прежде всего Гертруде, советы, со всей ясностью описывал опасность положения (это был конец июля 1944-го), рассказывал, что вместе с другом хочет залечь на дно в Мекленбурге. Он этого так и не сделал, потому что, пока был в Берлине, поверил, что аресты закончились. Он погиб по неосторожности. Он не был соучастником покушения и не знал о нем заранее, но значился в списках запланированного нового правительства и был посвящен в планы по его новому составу. Хаубах был в концлагере уже в 1933-м, провел там больше года. После этого, когда он навещал меня, он отказался рассказать о том, что пережил. Он вспоминал о прошлом с ужасом. «Говорить об этом – то же самое, что взорвать бомбу у вас в гостиной».
Эти люди, Хаубах, Мирендорф, Хенк (все социалисты), не руководствовались исключительно национальными интересами и не изменили своего мнения, когда война приняла для гитлеровской Германии дурной оборот. Истребление евреев было для них не главным. Для них это преступление было одним из многих других. Об истреблении евреев Хенк и Хаубах не знали ничего наверняка. О том, что люди умирают в концлагерях, Хаубах узнал на собственном опыте. Но он не знал, что эвакуационные автомобили отвозили людей прямиком в газовые камеры. Он сказал бы мне об этом.
Ты обо всем узнаешь. Это доказывают мои собственные воспоминания. Важно быть как можно более точным в формулировках о борцах сопротивления, чтобы избежать недопонимания. Эмиль Хенк, который не написал нам никаких подробностей, очевидно поддался этому недопониманию, прочитав английское издание (или New Yorker): он судил, основываясь на Твоем тексте. Такие люди – я никогда не забуду их достоинство и благородную работу во времена нацистов – видят ценность своей жизни в своем опыте, пронизанном антинацистским мышлением, в воспоминаниях о своих в сущности пассивных планах (в ожидании великого дня свержения Гитлера). Жизнь Эмиля Хенка, не уготовившая ему (даже после 1945 года) политического успеха, к которому он так стремился, обретает смысл в фундаментальном чувстве собственного достоинства: я был среди борцов сопротивления. При точных разграничениях, их заслуги сохранились. Но если принять Твой критерий «действия», они, как и многие, кто разделял их взгляды, не были «борцами сопротивления», даже Герделер8. В большей степени очевидна их несчастная судьба, а не героизм. Совершенно другой случай – Тресков9 (о котором я еще во время войны слышал от Гребена). Во-первых, он предпринимал попытки бомбовых атак еще до войны, а во-вторых, считал риск 20 июля неизбежным, как искупление Германии за совершенные преступления и позор, но не как средство спасения от войны. Он хотел действовать, даже если действие было обречено на провал. После неудачи он покончил с собой на линии фронта. Мне неизвестно о других подобных примерах, по крайней мере среди военных (даже Бек10, если я правильно помню, долгое время сомневался по поводу убийства Гитлера). И все эти военные приняли планы Гитлера по вооружению 1935 года, но не хотели войны. Все и здесь очень запутано из-за многообразия задействованных мотивов, но в конце концов все кажется предельно простым. Необходимо, на мой взгляд, признать величие готовности к самопожертвованию, даже после того, как становится очевидна допущенная ошибка (как и было, полагаю, в случае Трескова, хотя доказать ни его озарение, ни «обращение» невозможно по сохранившимся весьма скудным документам).
Я благодарю за подробные предложения Дэна Джейкобсона. Я передам их дальше, пока не называя имен. Если возникнет необходимость, фонд попросит у Джейкобсона заключение. В этом случае, полагаю, я смогу назвать его имя.