в, и Ты, и мы верим, что истина станет явной. Но это лишь вера. И доживем ли мы до этого момента, решать не нам.
От всей души
Ваша
Ханна
1. См.: п. 317, прим. 2.
2. Joly M. Gespräche in der Unterwelt zwischen Machiavelli und Montesquieu oder Der Machiavellismus im XIX. Jahrhundert (1864). Hamburg, 1948; Жоли М. Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье. М.: МК-Трейд, 2004.
3. Протоколы сионских мудрецов – поддельный документ XIX в., излагающий предположительные планы о путях и целях утверждения еврейского мирового господства.
4. Эрнст А. Симон (1899–1988) – немецко-еврейский педагог, с 1928 г. профессор педагогики в Еврейском университете в Иерусалиме.
5. Лига, основанная в Нью-Йорке в 1913 г., в первую очередь боровшаяся с антисемитизмом, но также выступавшая и за гражданское равноправие.
6. В то время Бен Гурион.
7. О полемике Х. А. с Майклом Масманно см. книгу об Эйхмане. Масманно опубликовал множество статей, направленных против Х. А., см.: Krummacher F. A. (Hg.). Die Kontroverse. Hannah Arendt, Eichmann und die Juden, München, 1964.
8. Переписка впервые была опубликована в Тель-Авиве в Mitteilungsblatt, № 33, 16 августа 1963 г. Затем в выпуске Neue Zürcher Zeitung от 20 октября 1963 г. и в Encounter в январе 1964 г. Опубликована снова в Die Kontroverse.
9. См.: п. 331, прим. 10.
10. Курт Бехер, оберштурмбаннфюрер, затем штандартенфюрер СС, не до конца проясненным образом принимал участие в депортации венгерских евреев, был привлечен к делу Эйхмана как свидетель защиты (в Германии).
11. Бригитте Гранцов (род. 1926) – редактор WDR в Кельне. Перевод был утвержден Х. А.
337. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 22 октября 1963
Дорогая Ханна!
Твое письмо Шолему1: столь искреннее, глубокое и честное. Ты оказалась в точке, где немногие способны Тебя понять, точно не Шолем. Тем лучше, что Ты еще можешь говорить. Я вижу в этом новое начало. Непреднамеренно созданные Тобой обстоятельства вынуждают Тебя говорить больше, чем Ты привыкла. Ты предпочитаешь умалчивать о том, что касается окончательных мотивов, и можешь перенаправить все в русло «объективности».
Последнее слово против «радикального зла»2, против гнозиса! Ты разделяешь взгляды Канта, который писал, что человек не может быть дьяволом, и я с Тобой согласен. Жаль лишь, что понятие «радикального зла» принадлежат Канту – в совершенно ином, даже Гете и Шиллеру неподвластном смысле3.
Я хочу наконец взяться за Твою книгу об Эйхмане, чтобы говорить о ней по существу. Но я уже заранее знаю, что буду согласен с Тобой в основах. Но когда слышишь о нападках, необходимо точно знать, что и как именно Ты сказала.
«Дева с чужбины»4: Ты переживаешь это новым образом, непросто – неслучайно. Хорошо, что рядом с Тобой Генрих и целый ряд добрых друзей.
Между двумя фронтовыми линиями нападения и одобрения редко удается почувствовать себя довольным. Я счастлив – хотя и волнуюсь о том, что скрывает Твоя душа, которая вовсе не так неуязвима, – что Ты выходишь на улицу и можешь не только выстоять. Повсюду те, кого Ты смогла вдохновить! В их числе и я!
Гертруда передает привет. Она сойдет с ума от счастья, когда увидит Тебя.
Всего наилучшего вам обоим
Ваш Карл
1. См.: п. 336, прим. 8.
2. См. последний фрагмент письма Х. А. Шолему, где говорится: «В сущности сегодня я придерживаюсь мнения, что зло всегда предельно, но никогда не радикально, у него нет глубины, как нет в нем и коварства. Оно может опустошить весь мир, как раз потому, что подобно грибу разрастается на поверхности. Но глубоко и радикально всегда лишь добро».
3. См. первый фрагмент «Религии в пределах только разума» Канта. Кант определяет «радикальное зло» как искажение взаимосвязи между долгом и целью.
4. Имеется в виду одноименное стихотворение Шиллера. Предположительно, цитата восходит к самоописанию Х. А. во время визита к Я., потому что как в беседах, так и в письмах она называла себя так неоднократно. См. письмо Хайдеггеру от 9 февраля 1950 г.: «Я ощущаю себя тем, кем, вообще говоря, и являюсь, – девой с чужбины».
338. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 25 октября 1963
Дорогая Ханна! Наши письма пересеклись. Мы начали очень волноваться за Генриха. Элкопли должен приехать на следующей неделе. Все, что он успел рассказать, не внушает опасений. Не могу составить полную картину. В любом случае дело в возрасте, о котором вам думать пока слишком рано. Вам нужно изменить свое отношение. Надеюсь, все уже лучше. Генрих столкнется с тем же, с чем живет моя сестра вот уже десять лет: самые страшные симптомы проходили, не оставляя и следа, даже когда я был уверен, что конец уже близок. Теперь она бодра, снова сильнее Гертруды и говорит, даже в старости тяжелые болезни иногда проходят! Но это все моя болтовня. Остается то, с чем трудно справиться, то, что может оказаться неэффективным при приятном и разумном образе жизни.
Охота на тебя отвратительна. Это именно то, о чем ты пишешь: ужасающий симптом нашего положения, положения Запада и нашей роли. Тот, кто говорит правду, будет изгнан, если никто его не услышит. Я уверен, что «репутационное убийство» не удастся. Все, кто читает Твои тексты, сразу убеждается в высоте мысли, серьезности и искренности, и при дальнейшем чтении в справедливости и достоинствах женщины, тексты которой так строги и сдержанны. В этом у меня нет никаких сомнений. Почувствуешь ли Ты это? В этом я тоже не сомневаюсь. Все Твои труды убедительны, и книга об Эйхмане – лишь малая их часть. Я только начал читать ее целиком – от первой строки до последней. Уже первые главы кажутся мне невероятными. Люди должны услышать в них искренность.
Пришлось отвлечься на пришедшие письма. Обнаружил рецензию в Encounter1 (обнаружила, скорее, Гертруда, но я отобрал у нее газету и сразу принялся за чтение). Та самая манера, о которой Ты пишешь!
Там скрыто ощущение, что нанесен смертельный удар. Я думаю о нем, когда читаю Твою книгу. Пока я не готов поверить, что его причина в страхе перед разоблачением злодеяний, совершенных сионистами или нацистами во время войны, о которых многим ничего не известно. Если бы дело было в этом, люди бы что-то узнали. Удар нанесен по самому «еврейству». И, может быть, Тебе удастся открыть гораздо более жуткие явления. Посмотрим.
Сюда же относится и организация, формирующая общественное мнение. Она эффективна, потому что встречает одобрение. Если дело в этом, «евреи» откажутся от Тебя и скажут, что Ты – ненастоящая еврейка, так же и я перестал быть немцем. Это не пойдет им на пользу. Придет время, которого Ты не застанешь, когда евреи установят памятник в Твою честь, как они поступили сейчас в Израиле со Спинозой, и с гордостью провозгласят Тебя своей, но и тогда будут евреи, которые – подобно Коэну2 и Розенцвейгу3 – с ненавистью поддержат синагогу в борьбе с «предателями». Но среди них никогда не будет «евреев», даже если пока ни один еврей не рискнул публично поддержать Твои взгляды.
Гертруда сказала, что больше не хочет перечислять деньги в Израиль, если их используют, чтобы травить Тебя. Я ответил, Ханна не хочет этого, она, несмотря ни на что, поддерживает государство. Так что Гертруда продолжит перечислять средства.
И о другом: вокруг поднялась большая шумиха по поводу «Наместника» Хоххута4. Я пришлю Тебе книгу. Пару дней назад я участвовал в обсуждении на радио с ним и еще с шестью людьми (католики и протестанты, среди них пастор Грюбер), беседовали совершенно свободно под руководством ведущего, не принимавшего участия в разговоре5. Дружелюбный разговор – за исключением гневных выпадов со стороны католиков. Я был воодушевлен разговором с этим тридцатилетним немцем, автодидакт (то есть без университетского и законченного гимназического образования), страстно увлечен вопросом уничтожения евреев. В знаниях он настолько превосходил католического профессора6 (современная и новейшая история), что последнему пришлось умолкнуть под градом фактов и вопросов. Он совершенно лишен фанатизма (последний акт пьесы «Аушвиц» озаглавлен «Вопрос к Богу») и, несмотря на склонность к рефлексии, в целом очень наивен, кроме того, прекрасно выглядит, светится силой юности и обладает сдержанным умом. Еще один «немец», подумал я. С ним обращаются как с Тобой, но у него помимо врагов, есть и друзья. Власти ФРГ демонстративно от него отреклись (не так, как полутайно от Тебя отрекся Бен Гурион).
Я напишу еще, когда дочитаю. Будь терпелива. Все занимает больше времени.
Вы оба живете словно за фасадом, который являете миру. Душой я с вами.
Ваш Карл
Курт Вольф погиб в Германии в результате несчастного случая – мы узнали из газет.
1. Gross J. Arendt on Eichmann // Encounter, November 1963, p. 65–74.
2. Герман Коэн (1842–1918) – немецкий философ еврейского происхождения, основатель Марбургской школы.
3. Франц Розенцвейг (1886–1929) – немецкий философ иудейского происхождения, сторонник религиозной философии экзистенциализма. Я. говорит о следующих работах: «Введение к академическому изданию еврейских работ Германа Коэна» и «О докладе Германа Коэна, Отношение Спинозы к иудаизму».
4. Рольф Хоххут (1931–2020) – писатель, друг супругов Я. В письме речь идет о следующих обстоятельствах: 24 сентября 1963 г. состоялась премьера «Наместника» Хоххута в Базельском городском театре. В связи со спектаклем весь город был охвачен дискуссией о роли Пия XII и католической церкви в преследовании евреев во время Второй мировой войны, а также о том, какими персонажей изобразил в своей пьесе Хоххут. В октябре на Radio Studio в Базеле состоялась запись описанного в этом письме межконфессионального диалога, который вышел в эфир 10 ноября. О мероприятии и участии Я. в обсуждении см.: Basler Stadtbuch 1965, p. 212–216.