4 в 1933 году сказал: «По поводу Гитлера у меня нет никаких озарений»5, что из уст великого литератора звучит достаточно внушительно. Иногда я цитирую эти слова, чтобы доказать, что евреи сами бы подчинились воле Гитлера, если бы им это разрешили. Как определить, кто бы не согласился подчиняться? Разумеется, не Карл Краус, даже если бы не был евреем. Но Адорно6 наверняка – на самом деле он пытался, потому что был евреем наполовину, но так и не справился. Что мне так неприятно, так это отчужденность от реальности, люди игнорируют реальность ради озарений.
Теперь о другом вопросе. Знаком ли Ты с господином Михаэлем Ландманом7, профессором Берлинского университета? У нас с ним развязался страшный спор, он – председатель общества друзей Израильского университета и устроил целый вечер, посвященный травле книги об Эйхмане – что в целом меня совершенно не трогает. На вечере, однако, выступал один израильский студент, который утверждал, что а) понять книгу может только тот, кто знаком со мной и процессом моего «становления» лично, и б) он ее понял8 и знает, что 1) я только в двадцать лет узнала о том, что еврейка (мой дедушка был главой общины, что в Израиле известно каждому) 2) я сказала, что так и не смогла с этим смириться. Я тут же потребовала от господина Ландмана опровергнуть эту бесстыдную ложь. Я совершенно с ним не знакома, он утверждает, что знает меня «по лекциям», которые посещал. Господин Ландман с негодованием отказался и встал на сторону этого патологического лжеца, который только хотел придать себе важности. Студент написал мне письмо на шесть страниц, в котором продолжал настаивать на совершенно невероятных, из воздуха взятых фактах. Но теперь сам Ландман решил втянуть и Тебя. Он утверждает, что тоже знает меня, поскольку в свое время работал Твоим ассистентом и познакомился со мной через Тебя. Я его не помню. Не мог бы Ты мне помочь?
В Zeit опубликованы две очень хорошие статьи о «юмористическом журнале» New Yorker9. Я приложу их к письму, но Тебе стоит прочитать лишь начало. Они, кажется, объясняют поведение Голо Манна10. New Yorker опубликовал портрет Томаса Манна, который страшно его возмутил, пока кто-то не сказал ему, что это хороший рекламный ход. От возмущения вскоре не осталось и следа. Голо Манн, разумеется, слышал, что его отец для меня – далеко не Гете, так что две мухи одним ударом.
И наконец: вчера я получила пьесу некого Вольфганга Гретца11 о заговорщиках 20 июля. На мой взгляд, она восхитительна, подлинная правда. Не могу судить, точны ли все детали. Сейчас пьеса в Мюнхенском камерном театре, и я хочу убедить Гретца, отправить ее Тебе, на что он пока не решается. Хоххут, Гаус, Аугштейн, Гретц – в Германии что-то начинается. Это внушает надежду. Внуки лучше сыновей (Группа-47).
Здесь все идет своим чередом. Хорошие студенты. Семинары о Спинозе и Руссо. Спиноза стал мне ближе благодаря «Великим философам». Теперь он изредка по-настоящему меня завораживает. Мне не нравится Руссо, но о нем нужно помнить из-за его колоссального влияния на политику. Я только что вернулась с протестного студенческого собрания против нашей политики во Вьетнаме, на котором была в компании множества коллег. Поразительная рассудительность и никакого фанатизма. Зал переполнен, невозможно было протиснуться. Никто не кричал и не произносил речей – и все это на массовом собрании. Серьезная дискуссия и много информации. Очень впечатляет.
С сердечным приветом вам обоим
Ваша Ханна
1. Заметка карандашом Я. на недатированном письме.
2. От 24 марта 1965 г.
3. Гете И. В. фон. Фауст. Ч. 2. Акт 5.
4. Карл Краус (1874–1936) – австрийский писатель.
5. Kraus K. Die Dritte Walpurgisnacht. Werke, Bd. 1. München, 1965, p. 9. У Крауса: «Не могу припомнить ничего о Гитлере».
6. Теодор Адорно (1903–1969) – философ и социолог, один из главных представителей франкфуртской школы.
7. Михаэль Ландман (1913–1984) – философ, с 1950 г. преподавал в Свободном Университете Берлина. Первый ассистент Я. в Базеле. О дальнейшей полемике Х. А. с Ландманом см.: п. 365, прим. 4. Дополнительные документы находятся в Библиотеке Конгресса в Вашингтоне.
8. У Х. А.: «понял бы.
9. Schmid R. Avantgarde im Biedermeierstil. The New Yorker – Porträt einer ungewöhnlichen Zeitschrift // Die Zeit, 26.03.1965, № 12; 02.04.1965, № 13.
10. Шмид пишет, что литературный портрет Томаса Манна был опубликован на страницах New Yorker в декабре 1941 г. Этот портрет, что доказывают письма, глубоко его разозлил как стилистически, так и содержательно. Лишь когда от американцев он узнал, что статья была проявлением признания и почтения, он снова «успокоился». В переписке с Агнес Майер Томас Манн называет New Yorker «юмористическим журналом». Эту же характеристику использовал в дальнейшем и Голо Манн в своей критике статьи Х. А. об Эйхмане.
11. Вольфганг Гретц (1926–1999) – писатель. Упомянутый текст: Graetz W. Die Verschwörer. München, 1965.
374. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 17 апреля 1965
Дорогая Ханна!
Снова под диктовку.
Настоящее чудо, что Генрих остался цел после несчастного случая. И его – как и Тебя – коснулся Молох эпохи технического прогресса, не причинив серьезного вреда. Какое счастье, что Генриху удалось вырваться из его лап. Если судить о серьезности религии по количеству жертв, которых она требует и принимает, техника – самая могущественная из всех когда-либо существовавших религий, так когда-то в профессорской говорил Кэги1.
Я очень счастлив узнать о Твоем успехе в Чикаго: лучший учитель и самый «нормальный»2 – да, все так и есть. Мы постоянно охвачены ужасом из-за того, что это встречается столь редко.
Мы всегда предполагаем, что люди разумны, и из этого предположения рождаются наши величайшие заблуждения и наша страшная жестокость. Но Ты подвержена им куда меньше, чем я. В конкретных обстоятельствах Ты способна на милосердие к конкретным людям. Но куда оптимистичнее то, что Ты написала недавно: у вас в Америке люди могут оставаться разумными на массовом собрании, посвященном политике Вьетнама. Прекрасно, что подобная встреча может протекать без демагогии, быть информативной и приводить к продуктивной дискуссии. Американцы: на них нам стоит ориентироваться.
Пять дней назад у Гертруды снова случился тяжелый приступ лихорадки. На второй день проявились шумы в легких – в той же области, где и прежде. Со вчерашнего дня температура спала, предположительно, благодаря пенициллину. Вот уже час назад она поднялась с постели и жалуется только на слабость. Нужно следить, чтобы она была крайне осторожна. Ее очень подавляет эта беспомощность, но к ней так же быстро возвращается бодрость и оптимизм, по крайней мере, пока мы вместе. Мой ревматизм без изменений.
Нас очень воодушевляет, что вы вместе сможете приехать в августе. У Гертруды сразу поднялось настроение, хотя до этого все казалось ей совершенно безнадежным.
Ты пишешь такие приятные вещи о моем «Кратком курсе философской мысли». И Генрих тоже доволен. Вы с Хеленой Вольф сразу хотите добиться большого успеха в США. Такой вид философии для обычного человеческого сознания может показаться безумным, хотя на деле он совершенно логичен. Получится ли адаптировать его для американских читателей? Конечно, я был бы этому очень рад. Потому что по большому счету Америка для нас важнее всего. Невозможно рассчитывать на Россию или Китай, поскольку совершенно непонятно, чего от них ждать.
Может быть, в личной беседе вы поделитесь своим мнением о содержании. Замечательны Твои слова о первой лекции: «никакой магии». Я хотел бы помочь спекулятивному мышлению освободиться от магии, при этом не лишая его силы – не силы убеждения, но силы тихой истины, которая может явить себя только таким способом […]
Благодарю за номер Zeit и статью о «юмористическом журнале». Для меня это важно. Как очевидны становятся связи.
Но теперь о важном: пьеса Вольфганга Гретца была бы мне очень интересна. Я совсем не уверен, что молодой автор захочет ее мне отправить. Но если он согласен, пожалуйста, попроси его. В этом вопросе я достаточно хорошо осведомлен.
Что думает Генрих о лекции о фундаментальном знании?3 Я считаю эту тему важной. Впервые я прочитал лекции об этом зимой 1931/324 года, когда вышла моя «Философия». Я знал (или воображал), что делаю значительный шаг вперед. В то время это придало мне сил. Так что с «Философией» я еще не закончил. Я мог продолжать работу. Теперь я нахожу в ней логические (Кант: трансцендентально-логические) инструменты, с помощью которых можно избавиться от магии. Но инструментом можно воспользоваться только в том случае, если найден другой источник знания. Пятнадцать лет назад я разрабатывал план статьи, которая была намечена в черновиках: Clavis clavium (ключ всех ключей). Но потом я ее оставил. Никто не отреагировал на эту идею, даже на семинарах. Тогда появилась неуверенность. Поддался ли я сумасбродной идее? Думаю нет, но подробное и не столь удачное изложение этих идей в моей книге «Об истине» не раскрыло тему, чтобы текст казался убедительным и мог стать импульсом для продолжения работы с этим ключом, над чем я и работаю непрерывно с тех самых пор.
Но теперь довольно. Сердечный привет вам обоим от Гертруды и
Вашего
Карла
21/4
Из-за Пасхи дописываю письмо только теперь. За это время Гертруда успела набраться сил.
Сегодня у нас была Кристиана Циммер5. Она рассказывала, как Ты стала популярна. В том числе благодаря и другим Твоим выдающимся книгам. Она только что беседовала с аптекарем, который их читал. Он спросил, не она ли Ханна Арендт: она была так похожа на Твой фотопортрет! Мне это кажется нелестным и доказывает, что у молодого человека, очевидно, проблемы со зрением.
1. Вернер Кэги (1901–1979) – швейцарский историк, с 1935 г. профессор Базельского университета.