ghost-town и придумал гениальную бизнес-идею: связать затею с Гете, хотя речь идет лишь о том, чтобы с помощью Гете обеспечить городку мировую известность и хорошо заработать на туристах. Идея действительно превосходная. Однако второй господин, который за этим стоит, вовсе не такой забавный: Вы помните Бергштрессера4 из Гейдельберга, у которого, после того как он с успехом приспособился к существующей идеологии, обнаружилась целая череда еврейских предков? Он отвечает за программу. Я говорила со своими друзьями из Commentary и Partisan Review, возможно, им удастся что-то сделать с помощью репортажей.
Общая политическая атмосфера здесь – прежде всего в университетах и колледжах (если речь идет не о самых крупных) – мало обнадеживает. Красная охота5 идет полным ходом, и американские интеллектуалы, в первую очередь бывшие радикалы, со временем превратившиеся в антисталинистов, подстраиваются под Государственный департамент, отчасти из искреннего разочарования, отчасти потому, что стали старше. Конечно, это не значит, что американская внешняя политика редко бывает безукоризненна, это значит, что эти люди готовы со всем смириться и уже видят в ФБР6 орган, с помощью которого они могут и имеют право уладить факультетские распри. Как следствие, в небольших, поддерживаемых государством колледжах коллеги уже не могут говорить друг с другом открыто, а всеобщий страх, который прежде царил только в Вашингтоне среди правительственных чиновников, теперь, словно ядовитое облако, распространился на все сферы интеллектуальной жизни. Страшно не только произнести имя Маркса, каждый мелочный идиот убежден, что он в праве и обязан взирать на Маркса свысока. И все это в обстановке, в которой несколько лет назад было необходимо мужество, чтобы заявить, что Маркс не смог решить загадки мироздания. В университетах не прекращается подпольная вражда между факультетами и студентами, поскольку последние склонны к коммунизму тем сильнее, чем нетерпимее и «храбрее» ведут себя доценты. Безусловно, бывает и по-другому, и все это кажется лишь cum grano salis. Отвратительно, что, например, Хук7 в споре с Сартром, которого нельзя свести к формуле сталинист vs. антисталинист, объявляет Сартра «сталинистом поневоле» (мне не очень нравится Сартр, но это не имеет отношения к делу).
Надеюсь, я Вас не утомила. Вчера у меня были двое юных профессоров, которые никогда не были ни марксистами, ни сталинистами, ни кем бы то ни было еще, и горько жаловались.
На днях жду перевод Ральфа Мангейма, но пока не получила от него никаких новостей.
Еще пара слов о состоянии моих дел: кажется, можно не сомневаться, что в сентябре я буду в Европе. Пока не знаю, когда начну новую работу8, это зависит от меня лишь отчасти. Приблизительно первого августа я закончу книгу, после чего останется лишь техническая работа, английский, проверка, примечания и т. д. Издатель очень терпелив, очевидно, он привык к менее порядочным авторам. Мои планы по поводу Европы пока не определены, вполне возможно, что мне нужно будет заехать в Германию и сроки этой поездки будут связаны с поручением местной иудейской организации. Я согласилась подписать договор из финансовых соображений – слишком выгодный, чтобы отказаться. Если ничего не выйдет, я буду совершенно свободна.
Как Вы, наверно, заметили, я пишу довольно сдержанно. Одна моя подруга9 умирает от рака легких, она прекрасно все понимает, весьма рассудительна и держится безукоризненно. Пока она чувствует себя нормально и продолжает работать. Боюсь, ее состояние резко ухудшится, как раз когда я – смогу? должна буду? захочу? – уехать. Врачи отказываются давать точные прогнозы. Оперировать нельзя. Voila.
Пожалуйста, прошу Вас, не злитесь из-за Курциуса.
Сердечный привет вам обоим
Ваша
Ханна
1. В 1947 г. на вручении премии Гете Я. произнес речь «Наше будущее и Гете». Публикация речи в виде небольшой книги состоялась в 1949 г. и была приурочена к двухсотлетию Гете. Газета Welt am Sonntag обратила на нее внимание в выпуске от 20 марта 1949 г., перепечатав критический пассаж о Гете под редакционным заголовком «Бунт против Гете?» и подзаголовком «Критическое исследование». Боннский романист Эрнст Роберт Курциус (1886–1956) публично предположил, что через Гете редакция таким образом ссылалась на новую работу Я. Он заключил, что Я. развязал настоящую кампанию против Гете. Вслед за этим, 2 апреля 1949 г., он опубликовал в газете Tat радикальную полемическую статью под заголовком «Гете или Ясперс?», в которой, помимо прочего, говорилось: «С 1945 года Ясперс внятно дает понять, что стремится к титулу „Учителя Германии“. Он так явно представил нам нашу коллективную вину, что мы можем продолжать влачить свое существование, лишь страдая от угрызений совести. Вильгельм фон Гумбольдт нашего времени, он предложил немецким университетам перспективы развития прежде, чем отвернуться от них. Потенциальный Учитель Гельвеции. Он по-реформаторски открыл новую веру, которую назвал „библейской религией“, и идея его состоит в том, что иудаизм и христианство по сути равнозначны. Он увенчал свои воспитательские достижения „Кампанией в Швейцарии“, направленной против Гете. Habemus papam!»
Для Я., который был знаком с Курциусом много лет, подобный выпад стал настоящей неожиданностью. Он составил открытое письмо Курциусу, но так его и не опубликовал. Публичное заявление в его защиту, составленное профессорами Гейдельбергского университета, вышло на страницах газеты Rhein-Neckar-Zeitung от 10 мая 1949 г.: «обеспокоенные академическим уровнем интеллектуальной полемики» они отстранились от Курциуса. Он в свою очередь ответил на страницах Rhein-Neckar-Zeitung 17 мая 1949 г., опубликовав статью «Можно ли атаковать Ясперса?», к которой позже в Zeit (2 июля 1949 г.) было опубликовано дополнение: «Гете, Ясперс, Курциус». В течение нескольких месяцев была опубликована масса газетных статей о Ясперсе и Курциусе. По большей части авторы пытались дистанцироваться от агрессивной полемики Курциуса, как и от критики Я. в адрес Гете. Для Я. конфликт принимал форму публичной проверки немецкого разума, который, на его взгляд, по-прежнему был расположен к преклонению перед авторитетом и поддавался национальным инстинктам.
Не удалось установить, какой материал Я. отправил Х. А. и сопровождался ли он письмом.
2. В июле 1949 г. под председательством почетного президента Герберта Гувера группа американцев организовала в небольшом городке Аспен в Колорадо двухнедельный форум, посвященный Гете, участие в нем помимо прочих приняли Эрнст Роберт Курциус, Ортега-и-Гассет, Альберт Швейцер, Эрнст Симон, Стивен Шпендер и Торнтон Уайлдер.
3. Роберт М. Хатчинс (1899–1977) – президент (с 1929 по 1945) и затем почетный ректор (1945–1951) Чикагского университета, в 1949 г. – председатель Goethe Bicentennial Foundation.
4. Арнольд Бергштрессер (1896–1977) – историк культуры и социолог, с 1928 г. профессор Гейдельбергского университета, с 1937 г. живет в США, с 1954 г. профессор политологии в университете Фрайбурга.
5. Джозеф Р. Маккарти (1909–1957) – сенатор Висконсина от республиканцев. В момент написания письма и позднее (1953–1954) был председателем расследовательной комиссии Комитета государственных операций и подчинявшегося ему Постоянного расследовательного комитета, движущей силы волны антикоммунистических преследований, основанной на дискредитации и устрашении и направленной в первую очередь против правительственных чиновников и интеллектуалов.
6. Федеральное бюро расследований.
7. Сидни Хук (1902–1989) – американский философ, ученик Дьюи.
8. В рамках программы еврейского культурного восстановления. См. п. 31, прим. 9.
9. Хильда Френкель, после войны секретарша Пауля Тиллиха в Нью-Йоркской объединенной теологической семинарии, подруга Х. А. со времен ее пребывания во Франкфурте в 1930–1931 гг., умерла в 1950 г.
91. Карл Ясперс Ханне АрендтСанкт-Мориц1, 4 августа 1949
Дорогая, уважаемая Ханна!
Только что получил Ваше письмо2, которое очень нас тронуло. Ваша радость по поводу новой квартиры и собственной мебели3 – как это прекрасно! Вы относитесь к этому как к игре и не жалуетесь на лишения, которые были вынуждены сносить так долго. Ваша способность радоваться жизни по-прежнему Вас не покинула. Это касается настроя Вашей смертельно больной приятельницы, о которой Вы пишете так, что невозможно ее не полюбить. Вы еще вместе порадуетесь Вашей уверенности. Но Вас по-прежнему гнетут страдания, которые уготованы этой женщине ее природой.
Теперь Вы готовитесь к своему большому путешествию. Мы впервые узнали о Вашей задаче. Трудности вызывают трудности. Какие новые таланты Вам придется в себе развить!
Месяцем раньше, месяцем позже – когда мы увидимся не так важно, если мы сможем увидеться. Сообщите нам о дате своего приезда, когда получится – и Вы знаете, что можете оставаться у нас так долго, как захотите, и наша гостевая комната всегда готова к Вашему визиту, Вы, разумеется, можете продолжать работать у нас, если Вам будет угодно. Нет смысла повторять, что в течение семестра я не могу позволить себе развлечения. Но мы всегда сможем побеседовать.
Ваша книга скоро будет готова – это большое событие. Несколько дней назад я прочитал Вашу статью4 в Wandlung, конечно же, это часть Вашей книги! Великолепная в широте подхода, ясности и внятности. Выдающаяся работа! Если так же написана вся книга, это будет что-то невероятное.
Я счастлив, что Вы согласны с моей статьей5. Гетевские слова о порядке и несправедливости6 меня, как и Вас, зачастую возмущают. В них скрыта фатальная истина – и я должен признаться, что испытываю нечто подобное, особенно когда «справедливость» неоднозначна.
Меня озадачило Ваше мнение о Спинозе (или Вы имеете в виду лишь дурной спинозизм в немецком образовании?): «опаснейшие заговоры против истины»? – зимой мы должны это обсудить. Вам знаком «Богословско-политический трактат»? И его последний незавершенный труд, «Политический трактат»? И его фактические отношения в том числе и с Яном де Виттом?