сделать.
Сердечный привет, наилучшие пожелания в новом году. Оставайтесь отважны и благоразумны, продолжайте любить людей – несмотря ни на что!
Ваш Карл Ясперс
Ваш успех в Нотр-Дам был для меня очевиден, поэтому я ничего не написал, Гуриан достоин похвалы за то, что «потел» ради Вас. Этого, думаю, потребовали завистливые демоны.
1. См. п. 105, прим. 7.
2. См. п. 105, прим. 6.
3. См. п. 105, прим. 4.
4. Предположительно речь идет о письме Хайдеггера к Я. от 7 марта 1950 г., в котором Хайдеггер сообщил, что с 1933 г. не бывал в Гейдельберге и не переступал порог дома Я. поскольку ему «просто было стыдно».
5. См. п. 75 и 77.
6. Arendt H. Der imperialistische Charakter. Eine psychologisch-soziologische Studie // Der Monat, 2. Jg., H. 24, September 1950, p. 509–522; Арендт Х. Империалистический характер // Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996, с. 289–306.
7. Саргон Древний (ок. 2350–2295 гг. до н. э.) – основатель первой семитской династии в Месопотамии.
8. См. п. 102, прим. 6.
9. См. п. 106, прим. 4.
10. Bannes J. Hitlers Kampf und Platos Staat. Studie über den ideologischen Aufbau der nationalsozialistischen Reinheitsbewegung. Berlin, 1933.
11. Дионисий II (ок. 396–337 до н. э.), правитель Сиракуз (с 367 по 357 г. до н. э. и с 347 по 344 г. до н. э.), призвал ко двору Платона в 366 и 361 годах, см.: Платон. Письма // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, Издательство Олега Абышко, 2007.
12. Об отношении Я. к пророку Иезекиилю см.: Jaspers K. Der Prophet Ezechiel. Eine pathographische Studie (1947) // Aneignung und Polemik. Gesammelte Reden und Aufsätze zur Geschichte der Philosophie. H. Saner, München, 1968, p. 13–21.
13. Вильгельм Вейтлинг (1808–1871) – первый немецкий теоретик коммунизма.
14. Фердинанд Лассаль (1825–1862) – немецкий философ и политик, основатель социал-демократического движения Германии.
15. Я., вероятно, опирался на работу Густава Майера: Mayer G. Friedrich Engels. Eine Biographie in zwei Bänden. Bd. 1. Berlin, 1933, p. 245ff.
16. Дин Ачесон (1893–1971) – американский политик, с 1949 по 1953 г. министр иностранных дел.
17. Джордж Маршалл (1880–1959) – американский генерал и государственный деятель, во время службы на посту министра обороны занимался реорганизацией американских вооруженных сил в Корее.
18. Намек на Сицилийскую экспедицию афинян на Сиракузы (415–413 гг. до н. э.), обернувшуюся тяжелым поражением Афин.
108. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 15 февраля 1951
Дорогая Ханна!
Получили Вашу книгу1. Еще до того, как приступлю к чтению – жду с нетерпением, хочу поблагодарить Вас и сообщить, что книга у нас.
Прекрасное оформление – и такая низкая розничная цена!
Вы знаете, как я горжусь, нет, как я счастлив знать о связи, которую Вы выразили в эпиграфе2.
В Ваших кратких биографических заметках Вы называете меня человеком, под чьим руководством Вы защитили диссертацию, – я читаю Ваши слова с радостью, но для меня это слишком большая честь.
Сердечный привет Вам и
Мсье
Ваш Карл Ясперс
Только что очень быстро прочитал предисловие: великолепно, кажется, я никогда не читал ничего более ясного, простого и наглядного о положении и задачах нашего времени.
И заключительная глава, с которой я отчасти знаком. В ней высказаны замечательные требования – по крайней мере они справедливы и важны. Но как добиться того, чтобы с ней согласился каждый? Для этого нужно нечто большее, чем заявленное требование.
Не пропал ли Яхве?
1. Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1951; Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996.
2. См. п. 103 и п. 103, прим, 2.
109. Ханна Арендт Карлу Ясперсу4 марта 1951
Дорогой Почтеннейший,
Это должно было быть письмо ко дню рождения, но меня сразил грипп (Вы знаете: «Уселся насморк на террасе, беги скорее восвояси»1), и я оказалась совершенно бесполезна почти на две недели. Я хотела телеграфировать, но затем подумала, что у Вас здесь, вероятно, слишком много родных и внезапная трансатлантическая телеграмма может Вас напугать.
Я очень рада, что книга готова ко дню рождения, ее пока нет в продаже, появится лишь в конце месяца. Пока не было эпиграфа, я чувствовала, что чего-то не хватает, затем переписала предисловие – в соответствии с настроением эпиграфа – и была свободна благодаря одной фразе.
Меня не оставляет мысль о Ваших словах «Не пропал ли Яхве», и на этот вопрос у меня нет ответа. Так же как и на собственное требование в заключительной главе. Я худо-бедно (собственно говоря, скорее худо) перебиваюсь своеобразным (инфантильным? потому что беспрекословным) доверием к Богу (в отличие от веры, которая предполагает знание, а потому приводит к сомнениям и парадоксам). Конечно, не остается ничего, кроме как быть счастливым. Вся традиционная религия, иудейская или христианская, как таковая ничего мне не дает. Я также не верю, что она где-то каким-либо образом может стать фундаментом для чего-то столь однозначно политического, как закон. Зло оказалось радикальнее, чем мы предполагали. Говоря объективно: современные преступления не предусмотрены в десяти заповедях. Или: западная традиция страдает от предубеждения, что самое большое зло, на какое только способен человек, происходит из порока эгоизма, хотя мы знаем, что самое большое зло или радикальное зло не имеет ничего общего с подобными человеческими, постижимыми, греховными доводами. Я не знаю, что такое радикальное зло, но мне кажется, оно связано со следующими феноменами: избыточность человека как человека (отказ использовать его в качестве средства, что не затронуло бы его человечность, но повредило лишь его человеческому достоинству, вместо этого необходимо сделать самого человека, как отдельного индивида, избыточным). Это произойдет как только будет исключена любая unpredictability2, которая в людях эквивалентна спонтанности. Это в свою очередь происходит из – или скорее оказывается связано с – пустыми мечтами о всемогуществе (не только потребностью во власти) отдельно взятого индивида. Если бы отдельно взятый человек как человек был всесилен, невозможно было бы понять, зачем должны существовать все люди – точно так же в монотеизме лишь всесильность Бога делает его единым. В этом смысле: всесилие человека делает людей избыточными. (Ницше, кажется, не имеет к этому отношения, как и Гоббс. Воля к власти стремится лишь стать еще сильнее, всегда остается на сравнительном уровне, на котором с уважением соблюдены границы человеческого бытия, и нет стремления к мании превосходной степени.)
Теперь меня одолевает подозрение, что философия тоже повинна в этой истории. Разумеется, не в том смысле, что Гитлер каким-то образом связан с Платоном. (Я не в последнюю очередь старалась выявить элементы тоталитарных форм правления, чтобы избавить западную традицию от Платона до Ницше от подобных подозрений.) Но в том смысле, что эта западная философия никогда не располагала чистым определением политического и не могла им располагать, поскольку вынужденно говорила о человеке, а заодно рассуждала о факте множественности. Но мне не стоило об этом писать, все это – совсем сырые размышления. Простите.
Ваше любезное длинное письмо от начала января тоже оставалось без ответа непростительно долго. Я была так рада Вашей восхитительной критике статьи Элиота Коэна, потому что тоже никогда не чувствовала себя свободно, занимаясь историей, и я никогда не понимала почему. А теперь Вы представили все таким образом, что все пространство словно залито светом и теплом. Вы совершенно правы: все ответы были «контраргументом».
Английский империализм: самое примечательное в том, как он был уничтожен и как собственные намерения империалистской партии Англии сдерживались по-прежнему безупречными институциями метрополии. Мне кажется, трудно сравнивать ее с Римской империей, ведь римское господство, предположительно, было более жестоким и необузданным, но то была настоящая империя, а не простой империализм, ведь римские захватчики навязывали иноземным народам римский закон и таким образом смогли избежать появления разрушительных гибридов, существующих в современности.
Маркс: конечно, я сразу посоветовалась с Мсье, и он полностью разделяет Ваши взгляды, Маркс не разбирался в справедливости, но – полагает Мсье – разбирался в свободе. Я подумала обо всем еще раз и вспомнила о «Дебатах по поводу закона о краже леса»3 (ранних). Там он анализирует денатурацию человека и природы сквозь призму торговой экономики, противопоставляя друг другу не двух человек, которым нужно дерево, но владельца леса и вора леса (к человеческим потребностям он больше не возвращается), и дело уже вовсе не касается дерева, с точки зрения закона с таким же успехом на его месте мог быть и пластик. Два эти явления, дегуманизацию человека и денатурацию природы, и имеет в виду Маркс, когда он говорит об абстракции общества, и протест против них, на мой взгляд, актуален и в более поздних его трудах. Я не хочу спасать его репутацию ученого (хотя он был большим ученым, полностью разрушившим науку идеологически) и уж точно репутацию «философа», но репутацию мятежника и революционера.
Пипер написал в Harcourt, Brace: благодарю. Я буду рада немецкому изданию, особенно прекрасно было бы опубликовать его в том же издательстве, в котором публикуетесь Вы.
Хайдеггер: Вы говорите, Ваша переписка прекратилась, конечно, мне очень жаль, ведь именно я стала невинно-виновным поводом к «признанию вины». Конечно, Вы правы по поводу «отсутствия истинного понимания», но как раз поэтому в данном случае я верю в «истинность». Оправдания были бы не настоящими, потому что он действительно не знает и к тому же вряд ли способен узнать, какой бес в него вселился. Он бы с радостью остался «утопать», в чем я ему, очевидно, помешала. Вы правы, он написал так, как следует писать лишь проверенному другу после тридцати лет крепкой дружбы, но не забывайте, как осторожно и уклончиво он поначалу отреагировал. Понимаете ли, меня мучает совесть.