2 (крайне формальная история). Тысяча долларов. Так называемый почет, все это крайне странно.
Поездка в Европу пока откладывается. Предназначенное для нее финансирование пока не получено. Получит ли наша организация то, о чем мы просили, точно не известно, также не принято решение, будем ли мы с Бароном продолжать работу в условиях сокращенного бюджета. Однако я полагаю, скоро все решится. Но уже не этим летом, что на самом деле меня устраивает, потому что сперва нужно разделаться с этим дурацким переводом.
Вот лишь небольшой привет. Если секретарь еще у Вас, может быть, Вы могли бы надиктовать ему пару слов, чтобы я знала, что с Вами все хорошо.
Всего наилучшего вам обоим
Ваша
Ханна
1. См. п. 143, прим. 5.
2. Х. А. была присуждена премия Академии искусств и литературы за ее книгу «Истоки тоталитаризма». В 1964 г. она стала членом Национальной академии искусств и литературы, основанной в 1898 г. и включавшей 250 членов.
156. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 14 мая 1954
Дорогая, милая, уважаемая Ханна!
Вы имеете полное право злиться, что я не отвечал так долго. Всего, что я могу сказать в свое оправдание, совершенно недостаточно: моя почти непозволительная занятость, на которую я согласился добровольно; ежедневные задачи профессорской службы – необходимость ответить на Ваше любезное письмо, только лично, не под диктовку; доверие: Ханна меня хорошо знает и, даже если ей расскажут обо мне какую-нибудь гнусность, не поверит, что все действительно так и есть, не поймет неправильно мое молчание, и завтра, послезавтра я обязательно напишу – вот что я думал все последние недели. И теперь Вы написали снова и оправдали мое доверие. Но простить себя я не могу.
Ваше решение в отношении финансового вопроса меня не совсем устраивает. Но благородство Ваше и Генриха успокаивает мое сердце, какая аристократичная интерпретация: «гостеприимство, которое в тех стесненных обстоятельствах могло проявиться лишь на кухне»! Удивительная придумка Вашего мужа. И к тому же «англосаксонская готовность к компромиссам», сразу три обстоятельства совершенно исключают шанс, что мое предложение будет принято – вот это действительно по-англосаксонски. Но все же есть небольшая вероятность (при этом я совершенно не могу позволить себе рассчитывать на то обстоятельство, что Вы не сможете позволить себе поездку в Европу). В любом случае в таблице, в которой я веду свои банковские расчеты (разделенной на общий счет, текущие расходы, налоги, сбережения), появилась новая графа: Ханна – 4000 франков. Они лишь ждут своего часа.
Из-за множества новостей, требующих ответа, приложенное письмо написано под диктовку.
Сердечный привет Вам и Мсье
Ваш Карл Ясперс
Уже довольно давно Вы предупреждали меня о визите Блюменфельда. Он так и не приехал. Стоит ли его ожидать? Помимо прочего, я бы с радостью поговорил с ним о Рахели. Прежде всего я хотел бы познакомиться с человеком, которому Вы стольким обязаны, которого Вы так высоко цените.
Вам известно что-то о Лео Штраусе1, который пишет о Спинозе, ортодоксальный, интеллектуально одаренный еврей? Он еще жив?
1. Лео Штраус (1899–1973) – немецкий историк и философ еврейского происхождения, в 1938 г. эмигрировал в США, с 1938 по 1949 г. преподавал в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке, после чего работал в Чикагском университете и преподавал в Клермонтском мужском колледже к Клермонте, Калифорния. Я. имеет в виду работу: Strauss L. Die Religionskritik Spinozas als Grundlage seiner Bibelwissenschaft. Leipzig, 1930.
157. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 14 мая 1954
Дорогая Ханна!
Очень жаль, что Вы вынуждены отложить свое путешествие в Европу. Мы были бы очень рады снова увидеть Вас и побеседовать с Вами, я даже подумал, возможно, Вы могли бы оказаться в Рагаце 20 сентября, где швейцарские философы собирают большую конференцию, посвященную Шеллингу1. Там можно было бы узнать, что сегодня говорят о Шеллинге, а Вы бы услышали мой доклад2, который перенес бы нас на десятилетия назад, на наши семинары3, в которых Вы принимали самое живое участие.
Прекрасно, что Ваша книга выйдет на немецком языке полностью. Конечно, это доставляет Вам некоторые неудобства. Но я верю, работа того стоит. Книга наверняка в Германии станет очень популярна. Ведь она предлагает глубочайший анализ феномена, о котором здесь говорят целыми днями.
Литературная премия в размере $1000 и связанный с ней почет, разумеется, чрезвычайно меня радуют. Мне кажется, это совершенно уместно и ничуть не странно. Вы заслуживаете и других премий, совершенно не прикладывая к этому усилий. Как, должно быть, счастлив Ваш муж! Судя по Вашему предисловию, он принимал в работе над книгой активное участие.
Я очень много работал. Два года назад я сильно недооценил масштаб своей программы (мировая история философии). Но она с каждым днем приносит мне все больше радости и из-за легкого авторского помешательства кажется чрезвычайно важной. Как она будет развиваться я пока не знаю. Сейчас тема разделилась, из чего получится три книги: мировая история философии. Великие философы. Задачи мировой истории философии4.
На здоровье жаловаться не приходится. Напротив, чувствую себя на удивление (в предложенных обстоятельствах) хорошо. Жена измучена болями в коленях из-за так называемого arthritis deformans. Слава богу, она может ходить по ровному полу, но когда приходится подниматься по лестнице, иногда кричит от боли. Это особая черта ее натуры. Садиться в автомобиль, не говоря уж о трамвае, настолько трудно, что почти невозможно. Но она настроена положительно. К нам заходят гости, заводим новые знакомства среди молодежи. Благодаря жене все идет очень живо. Я, к сожалению, в подобных вещах настоящий тюфяк, потому что всегда устаю после работы.
В университете все спокойно как никогда. Никаких катастроф и крупных проблем. В этой атмосфере мы с женой неизменно счастливы. Этот покой последних лет жизни для нас большая неожиданность. Теперь в университете решили предоставить мне – или жене, если она меня переживет, – дом в бессрочную аренду. Такие проявления дружелюбия для нас очень важны, ведь по большому счету мы здесь в гостях.
Сердечный привет вам обоим от нас двоих
Ваш
Карл Ясперс
1. В честь столетней годовщины со дня смерти Шеллинга (20 августа 1854 г.) в Бад-Рагаце состоялась конференция, посвященная Шеллингу, проходившая с 22 по 25 сентября 1954 г.
2. Jaspers K. Schellings Größe und sein Verhängnis. Позже опубликовано в: Studia Philosophica, vol. XIV, Basel, 1954, p. 12–38.
3. См. п. 1, прим. 1.
4. См. п. 114, прим. 1.
158. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуПаленвилль, 24 июля 1954
Дорогой Почтеннейший,
Последние месяцы пролетели так быстро, что я лишь теперь замечаю, как давно не писала. Благодарю за Ваше прелестное письмо. Нет, поверьте мне, причина моего беспокойства не в недоверии, но в, возможно, непонятной Вам еврейской тревоге за Ваше здоровье. Оставим все как есть. Все равно ничего нельзя поделать. Рассудок здесь не очень помогает.
Я была так рада всему, что Вы пишете о работе. Три тома на выбранную тему вовсе не кажутся мне избыточными. Как Вы это устроите? Вскоре выйдет первый, а за ним все остальные? Или Вы хотели бы подождать, пока не будут готовы все три? Я как раз закончила работу над докладом для Американской ассоциации политических наук, который прочитаю в сентябре, об «Интересе к политике в современной европейской философии»1, и в нем осторожно упомянула о Вашей мировой истории философии. Это здесь называют work in progress, Вы же не против? Все, что я о Вас рассказываю, касается сочинения для Шилппа. Чем он занят? Я ничего о нем не слышала.
Мы как обычно сбежали сюда из раскаленного Нью-Йорка, в наше привычное и уютное бунгало. Оба работаем, Генрих над новым курсом для Новой Школы, я над немецким изданием книги. Любопытно снова в нее погрузиться, в работе скрыто определенное ремесленное очарование. Приятно выбраться из политической философии и груды рукописей, чтобы взглянуть на них отстраненно.
Мне очень обидно, что я не смогу приехать в Европу. Но между тем произошло еще кое-что. Больше года назад Калифорнийский университет в Беркли предложил мне место на кафедре, на что я ответила, что не хочу быть «профессором», но всегда готова принять участие во временных проектах. Теперь они предложили мне годовую работу на очень хороших условиях. После множества телефонных разговоров (все переговоры здесь ведутся по телефону через три тысячи миль, а слышно так хорошо, словно мы в одной комнате) мы условились, что я приеду на семестр весной, прочитаю лекцию об истории политической теории от Макиавелли до Маркса, проведу два семинара, один вводный семинар и один семинар для студентов старших курсов. Будет полезно пару месяцев выражать свои мысли так, чтобы меня понимали дети. Расставание неприятно, от 3,5 до 4 месяцев, особенно неприятно в нынешних обстоятельствах, когда мы одиноки и привязаны друг к другу сильнее, чем прежде. Но с другой стороны…
Я забыла написать Вам, что внезапно объявился Визе2, чтобы прочитать гостевую лекцию на Среднем Западе, и мы, разумеется, помирились. Он совершенно не изменился – общительный, приятный, любезный и всегда немного беспутный, и он по-прежнему меня боится. Мне понравилось, что он совершенно не сентиментален и самоироничен. Он был очень мил. В восторге от Америки и развлекался мыслью переехать сюда навсегда. Конечно, у него есть какие-то планы. Немецкие кафедры местных университетов никуда не годятся, потому что со времен Первой мировой никто не интересуется немецкой литературой. Сейчас все меняется и университеты отчаянно ищут компетентных людей, чтобы восстановить работу отделений. Мы много о Вас говорили, оттуда и открытка.