1 (бывшего немца), я сотрудничала с ним во время работы в Schocken, опыт был крайне удачным – он прекрасно владеет английским, как письменным, так и устным. Для меня важнее всего – работать с носителем немецкого языка, потому что только в этом случае можно гарантированно избежать ошибок. В результате Морин решил отправиться в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Эштоном у меня. Мы передали ему рукопись, и к первому мая он должен сообщить, когда сможет сдать текст и что он о нем думает. Конечно, он не смог сразу отказаться от всех своих планов и погрузиться в работу. Я не хотела писать Вам, пока он не ответит. Разумеется, для издательства это связано с ощутимыми дополнительными издержками, но они в состоянии их покрыть. Морин был расстроен почти так же сильно, как и я, из-за промедления, не из-за расходов! Поверьте, совершенно недопустимо публиковать рукопись в ее нынешнем виде. К несчастью, у нас очень мало достойных переводчиков с немецкого и они всегда перегружены работой. Иными словами, если у Ральфа Мангейма (лучшего среди переводчиков) нет времени, как и у Ричарда Уинстона (он хуже справляется с философией), а Денвер Линдли тоже не может взяться за работу – хорошая рекомендация действительно дорогого стоит. Конечно, в этом и была причина, почему Морин подумал о Марджори Грин. Но для Эштона, о котором я подумала уже тогда, английский все-таки не родной язык, что говорит не в его пользу. Морин, конечно, сомневался. Кроме того, я не знала, что Эштон хорошо знаком с Вашими книгами и хорошо разбирается в Ваших идеях. Но об «атомной книге» он не слышал. По поводу даты выхода: изначально Морин хотел выпустить ее в октябре, все должно было быть готово уже в августе, и книга должна была оказаться в руках критиков и тех, кто влияет на общественное мнение, по меньшей мере за 4–6 недель до выхода. Теперь она выйдет не раньше января 1960-го.
Ваше письмо о Базеле и Ароне стало настоящим облегчением. Вся эта история мне тоже пришлась не по вкусу, и я счастлива, что не придется в этом участвовать. Его поведение по отношению к Вам возмутительно. Подобные манеры позволяют себе представители власти, не до конца отдающие себе отчет в том, что делают.
Сегодня начинаются мои открытые лекции, которых я, конечно, немного боюсь – что вполне оправданно. Здесь стоит прекрасная весенняя погода, что большая редкость для Америки, где зима сразу превращается в жару без какого бы то ни было перехода.
Дорогой Почтеннейший, что сказать? Ваши опасения подтвердились, и мы должны были к ним прислушаться. Думаю, я бы прислушалась, если бы знала кого-то еще.
Не очень счастливая, но как всегда
Ваша
Ханна
1. Э. Б. Эштон (1909–1983), эмигрировавший из Вены в США в 1930-е, позже переводил работы Я. на английский, в том числе «Философию».
242. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 2 мая 1959
Дорогая Ханна!
Только что пришло Ваше письмо! Сколько Вы на себя взяли и сколько Вы успели сделать, чтобы привести все дела в порядок! Как всегда, я должен Вас поблагодарить. Без Вашего участия книга была бы опубликована без лишних вопросов. Теперь я возлагаю надежды на Эштона, о котором Вы так хорошо отзываетесь. С нетерпением жду его ответа 1 мая. Сожалею по поводу задержки, но прошу, будьте «очень счастливы»!
Желаю удачи с лекциями. Хорошо, что Вы волнуетесь перед выходом к аудитории. Когда это волнение исчезнет, придет удовлетворенность собой, сбивчивость, рутина и постепенно Вы превратитесь в собственного эпигона.
Из Гамбурга в октябре Вы сразу приедете к нам? Оставайтесь столько, сколько захотите. Я буду в отпуске и буду работать над «Великими философами».
Сердечно
Ваш Карл Ясперс
Я только что узнал, что в 1952-м Эштон перевел три доклада из сборника Rechenschaft und Ausblick1, вышедшего в издательстве Russel F. Moore Comp в Нью-Йорке. Я – по спешной благосклонности – предоставил права на перевод эмигранту Хансу Э. Фишеру, с которым был не знаком. Он не занимался этим текстом вовсе и озаглавил книгу «Экзистенциализм и гуманизм» (плагиат из Сартра!2). Но за все это Эштон не в ответе.
1. Jaspers K. Existentialism and Humanism. Three Essays. Ed. by Hanns. E. Fischer. New York, 1952. Речь идет о переводе сочинений «Солон», «Наше будущее и Гете» и «Об условиях и возможностях нового гуманизма».
2. Имеется в виду работа Сартра «Экзистенциализм – это гуманизм» (1946).
243. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуПаленвилль, Н.-Й., 20 июля 1959
Дорогой Почтеннейший,
Ваш семестр подходит к концу, а мы уже целую неделю живем в нашем летнем уголке, не могу сказать, что нам обоим необходим отдых, но мы счастливы, что смогли вырваться из суеты. В этот раз останемся до середины сентября, по крайней мере, я планирую все так, чтобы перед отъездом в Европу провести в Нью-Йорке не больше недели.
Не помню говорила ли я Вам, что дата вручения Гамбургской премии изменилась. Я вылетаю отсюда 23 сентября и останусь в Гамбурге почти на неделю. Вы написали, что Вам не важно, когда я приеду в Базель. Пока не уверена, потому что хочу встретиться с родственниками из Израиля, предположительно в Цюрихе, но может быть и в Италии. Если все будет так, как я представляю, приеду во второй половине октября. Удобно ли это?
Принстон – лекции прошли хорошо. Университетское издательство хотело бы их опубликовать, и я должна собрать из них книгу, что доставляет гораздо больше хлопот, чем я думала. К тому же тема для меня совершенно новая.
По поводу «атомной» книги мне писал господин Хаббард1. Но больше я ничего от него не слышала, хоть он и сказал, что поделится своим мнением. Я тем временем получила письмо от издательства, копию финального договора с господином Эштоном. Не знаю, написали ли Вам из издательства, что Морин внезапно ушел из Chicago University Press. Не нашел общий язык с директором, господином Шуггом2. Я с ним почти не знакома, сейчас мы состоим в переписке, не знаю, найдет ли он подходящую замену Морину, он был весьма старательный малый. Вот что страшно раздражает, когда имеешь дело с любым местным издательством: так называемые редакторы, которые обладают всеми полномочиями и поддерживают контакт с авторами, вдруг уходят, и не остается никого, на кого можно было бы положиться в долгосрочной перспективе. Я буквально не знаю никого в Harcourt, Brace, хотя и связана с ними договорными обязательствами. То же самое произошло и с Chicago Press. С ними до сих пор все было в порядке – в отличие от Harcourt, Brace, – а письмо Эштону, которое я прилагаю к письму на случай, если кто-то забыл отправить копию Вам, произвело на меня весьма неплохое впечатление.
Что Вы думаете о политической ситуации?3 В течение последних недель мне так часто хотелось, чтобы мы смогли договориться. Поведение Аденауэра кажется мне совершенно неподобающим, и здесь многие по-настоящему напуганы. Если возможно подобное, что произойдет дальше? Но сейчас важно другое. Боюсь, Восточная Германия станет спутником, как и остальные, а это значит лишь, что и Берлин будет потерян a la lounge. Худшее, на мой взгляд, заключается в том, что для западных властей ценность Берлина состоит лишь в престиже, в то время как для русских это вопрос первостепенной важности.
Как Ваше здоровье? Всего самого, самого лучшего!
Сердечно
Ханна
1. У Х. А. «Хубер», хотя, очевидно, речь идет о Стенли Хаббарде, упомянутом в прим. 1 к п. 244.
2. Роджер У. Шугг, в то время директор издательства Чикагского университета.
3. Предположительно, Х. А. говорит о политических разбирательствах по поводу мирного договора с Германией и объединении в январе 1959 г. Советское правительство передало правительствам трех держав, а также руководству ФРГ и ГДР ноты, в которых был предложен проект мирного договора для Германии. Согласно этому проекту, необходимо было признать «право немецкого народа на восстановление единства Германии», не прибегая к насилию в процессе объединения. По советскому предложению, объединение было задачей двух немецких государств. Что предполагало признание разделения. Западные державы были готовы проявить гибкость в принятии решения, однако Аденауэр и министр иностранных дел фон Брентано настаивали на своей позиции, согласно которой к объединению можно было прийти лишь в результате свободных выборов, проведенных во всей Германии. Фактически этим они преградили путь принятия мирного договора, что привело к развитию событий, которого в этом письме и опасалась Х. А. – ГДР стала государством-спутником СССР. Очевидно, это и последующее письмо стали импульсом для написания работы Я. «Свобода и воссоединение» (1960). (Источник: Heinemann G. Q. Verfehlte Deutschlandpolitik. Irreführung und Selbsttäuschung. Artikel und Reden, Frankfurt, 1966, p. 207ff).
244. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 30 июля 1959
Дорогая Ханна!
Большое спасибо! Письмо от Шугга весьма обнадеживает. С некоторой опаской и ужасом я представляю, как сильно они хотят сократить мою книгу. Об этом Морин мне ничего не сказал. Но теперь уже ничего не поделаешь, надеюсь на понимание со стороны господина Эштона.
Я попросил д-ра Хаббарда1 заехать в Chicago Press, пока он был в Америке. Однако ему удалось побеседовать лишь с секретарем, потому что Морин был на больничном. Конечно, эта затея была избыточной, но мне хотелось еще раз продемонстрировать издательству степень моей заинтересованности. Вероятно, он не перезвонил Вам из скромности или из-за недопонимания. В Чикаго он должен был разобраться во всех деталях. Вы встречались с ним в Базеле. Мне он кажется удивительно достойным и умным человеком. Здесь он занимает должность редактора в корпоративном журнале Ciba.
К сожалению, полностью согласен с Вашими политическими замечаниями по поводу Берлина. Обстоятельства устрашающие. Мы обязательно обсудим их осенью. Поведение Аденауэра не лучше поведения партии. В свое время я почти написал целую статью, но в результате, следуя примеру Канта, снова вспомнил максиму, которую сформулировал еще в 1916 году: никогда не высказываться об актуальных политических вопросах, но только о политической ситуации в целом. С прошлой осени у меня сложились удивительные отношения с Бонном, но об этом расскажу позже. Вам, вероятно, не доставит