— Благодарствую, — грустным усталым голосом.
— Не слышу радости.
— Мне орать?
— Понимаю. Самому тяжело.
Народу на баке прибавилось. Подошла группа нижних чинов из машинной команды. Подтянулась компания авиационных механиков и палубных специалистов. Заиграла гармонь.
— Видишь, людям тоже тяжело, но ведь находят время для музыки, байки потравить, от механика улизнуть.
— Скорее от боцмана или кондуктора. Как заметил, унтера куда строже с людьми, придирчивее.
Кирилл стиснул зубы. Вдруг вспомнилось, что где-то в этих водах погибла сестренка. Невольно представил себе накренившийся пароход, горохом сыплющихся с палубы людей.
— Держись. Выживем, фельдфебель, — Сафонов по-своему понял помертвевшее лицо соратника.
Кирилл тряхнул головой, прогоняя наваждение. Не хватало еще под медкомиссию попасть с видениями. От полетов отстранят как пить дать, а как потом жить?
— Борис Феоктистович, помнишь мы недобитка засекли? Что-то я не видел, чтоб нам навстречу «Бакланы» шли, и сейчас никого не подняли.
— В рубке говорили, на него эсминцы нацелили. А нам пока отдыхать. Может быть это покажется странным, но командование бережет людей.
Поручик Сафонов говорил правду. Генералы и адмиралы действительно старались без толку людей в огонь не бросать. Особенно это касалось флотской элиты.
Не только последние дни, весь последний месяц выдался страшным. Воздушное сражение достигло своего пика, апогея безжалостной схватки. Каждый человек, каждый самолет на счету. Каждый вылет истребителя как соломинка на спину королевского верблюда. Палубную авиацию тоже задействовали по полной программе. Благо после второго Фарерского сражения русские прочно удерживали за собой Северную Атлантику.
Разумеется, постоянные походы и бои не могли не сказаться на людях. Росли потери. Вдруг резко подскочила аварийность. Неизвестно, случайно так получилось, или был умысел, но командование эскадры чаще всего гоняло «Наварин». Летчики флагманского авианосца вытягивали самые опасные рейды.
По всему выходило, им нужен срочный отдых, иначе корабль останется без своего главного оружия даже без малейшего воздействия со стороны противника. Командир корабля писал рапорты, прикладывал заключения врачей и корабельного священника, однако, сам не надеялся на счастливый исход. Все бывает. Командующий эскадрой вдруг вспомнил, что у него на Балтике проходит учебу целый новенький эскадренный авианосец, а на нем полноценный авиаотряд, да еще треть состава закаленные в боях опытные «апостолы». Может не вспомнил, а подсказали. Возможно все.
Вопрос решили мигом. В один прекрасный день на утреннем построении летчиков «Евстафия» осчастливили приказом, уже через час их организованно отвезли на аэродром, там же выдали полетное задание. Никто и попрощаться со знакомыми не успел.
Авиаотряд с промежуточными посадками пошел на Осло-фьорд, а там уже ждал корабль. Для некоторых хорошо знакомый. Заменили на «Наварине» только летный состав. Техникам и морякам такой радости не доставили.
Летчиков командование берегло, корабли и моряков тоже. Эскадрилье Сафонова в этот день выдался еще один вылет. На этот раз их отправили прикрывать линкор.
Плотная облачность не позволяет подняться выше трех тысяч. Слева по курсу стена дождя. Погода каждый час меняется. Не только летчики вспоминали недобрым словом генералов, решившихся на десант в самый неподходящий для этого сезон. Впрочем, некоторые понимали, в Ла-Манше и Северном море подходящего сезона в природе не бывает. Один из самых мерзких штормовых районов Европы.
— Где это чертово корыто? — звучит в наушниках голос Димы Кочкина. На удалении от авианосца ребята уже не стеснялись.
— Не отвлекаться. Следи за курсом.
— Слева самолет, — докладывает Марченко. — Двухмоторный. Идет с превышением на пятьсот.
— Не отвлекаемся от основной задачи.
Кирилл попытался разглядеть неизвестного, но куда там. Над головой серая хмарь с темно-синими прожилками. Даже удивительно, как Антон Марченко засек небесного бродягу.
На два румба левее курса мелькнула черная черточка. Еще минут через десять удалось разглядеть эсминец или сторожевик на горизонте. Эскадрилья довернула на корабль.
— Встаем в круг. Глядеть по сторонам. Не отвлекаться, — командует комэск.
Под крыльями самолетов большой корабль. Характерное линейное расположение четырех больших башен. Две трубы. Балтийский линкор, эти серии ни с чем не спутать. По бортам линкора держатся две пары эсминцев. На осте дымит транспорт. В небе чисто. Неизвестный двухмоторный прошел мимо, или потерялся где-то в облаках. И черт с ним!
— Командир, мы его сопровождаем?
Вместо ответа на волну эскадрильи подключился незнакомый голос.
— Апостолы, прошу взять на контроль подводную угрозу. На радиодальномере наблюдаю только вас.
— Понял, «Севастополь». — отбивает Сафонов, затем уже летчикам: — Внимание на воду, о любых подозрительных предметах докладывать незамедлительно.
Звено Нирода ушло в партер, люди разбились на пары и с высоты пятьсот вглядывались в волны. Четверка Сафонова патрулировала под облаками. Радиометристы линкора обещают следить за обстановкой, но лучше перебдеть. В такую погоду все возможно. Надо ли говорить, ребята молча согласились с комэском. Все держали малые обороты на обедненной смеси. Бензин в баках не бесконечный, а еще ведь домой возвращаться. Не хотелось бы тянуть на последних каплях.
Линкор сбавил ход до малого, с правого борта к нему пристроился транспорт. Интересно наблюдать за маневрами и перегрузкой на ходу, только поглядывать приходится одним глазком. Кирилл честно старался разглядеть силуэт подкрадывающейся субмарины. Подводная опасность, увы, весьма высока. В дни сражения за Северное море погибло несколько кораблей, кому-то посчастливилось доползти до порта с торпедными пробоинами. Англичане морская нация, дерутся по-взрослому, до конца.
— У кого заканчивается топливо, разрешаю уходить на авианосец. Через полчаса наша смена.
— Понял, — репетирует звену Нирод. — Господа, следите за стрелками. Рапорт обязателен.
— «Пятнадцатый» у меня все хорошо. До конца смены продержусь, — Кирилл мелко перекрестился, о бензине он и не думал. Хорошо, держал обороты на малых, только чтоб в штопор не свалиться. Запас есть.
«Апостолы» после включения в авиаотряд «Евстафия» чуть ли бунт не подняли, но отстояли право оставить за собой свои заслуженные номера. Полковник Добромыслов поддержал людей перед командиром. После чего механики спешно перекрашивали и рисовали новые номера на хвостах машин.
— Всем внимание! — ожила рубка линкора. — Множественные воздушные цели. Направление — зюйд-вест-вест. Двадцать один самолет. Повторяю, «очко» летит.
— Вас понял. Эскадрилья, занимаем горизонт. Истребителями не увлекаться, все внимание ударным самолетам.
Кирилл тряхнул головой и злобно ощерился. Выследили «лимонники» чуть было не застали линкор со спущенными штанами. Пилот хорошо видел, как с транспорта перегружали на борт «Севастополя» снаряды и пеналы с пороховыми полузарядами. Внизу на палубе корабля пробили аларм, спешно останавливали погрузку, рубили швартовы. Уже перекинутые на борт снаряды и заряды катили к элеваторам у башен. Старичок «Севастополь» неторопливо набирал ход. Медленно, слишком медленно. Ветеран, говорят, прошел модернизацию, но кардинально усилить линкор первой русской серии не получилось.
— Дистанция десять миль!
— Нирод, барражируешь под облаками. Я ухожу на верхний горизонт.
Сразу за этими словами комэска четверка истребителей взмыла свечой в небо и скрылась за облачной пеленой.
Как всегда, перед боем по спине побежали мурашки. Страха уже нет, отбоялся свое. Азарта тоже. Спокойное, обманчиво расслабленное состояние, как у рыси на ветке дерева.
— На норде двенадцать воздушных целей. Отставить! Это патруль с «Воротынского».
Одна хорошая новость. А стрелка указателя бензина тем временем клонится влево. На форсаже минут десять боя, хорошо, если четверть часа, затем придется уходить, или плюнуть на все, драться до последней капли и последнего патрона, а затем приводняться рядом с эсминцами, молиться чтоб заметили и выхватили из ледяной воды. Кирилл сам не знал, что будет делать, что думать. Что ж, каждый решает сам за себя.
Англичане появились неожиданно, вывалились из облаков прямо перед патрулем. Их уже ждали, гальванеры на линкоре мастерски работали с радиодальномером, точно навели свои истребители.
— Атакуем парами!
Кирилл уже сдвинул сектор газа и повел самолет наперерез крайнему звену бомбардировщиков. Мотор взревел, перегрузка вдавила летчика в кресло. Самолеты росли на глазах. Двухмоторные бомбардировщики, похоже на «Бленхеймы».
Англичане не ожидали воздушную засаду, стрелки открыли огнь с опозданием. Атака на встречном курсе длится считанные секунды. Самолеты сближаются с бешенной скоростью. Кирилл вдавил гашетки за три секунды до того, как кабина и мотор англичанина влезли в прицел. Короткая очередь. Ручку на себя и газ до упора. Мощный моноплан как степной аргамак скакнул на вертикаль.
Закручивая спираль, Никифоров видел, как с верхней полусферы на англичан падает звено комэска. Попал, не попал — не важно. Переворот через крыло и повторная атака. На этот раз Кирилл выбрал себе второй справа самолет пеленга.
— «Два-шесть», бей крайнего!
Стрелки в кабинах бомбардировщиков замешкались. Кто-то выпустил длинную очередь на всю ленту, не выдержал напряжения. Хорошо, пусть психует. Суетливые, да нервные долго не живут.
Англичанин идет ровно, не маневрирует. Поймать широкий фюзеляж машины в прицел, выбрать упреждение и залп из всех стволов. Почти одновременно ожила кормовая точка «Бленхейма». Поздно. «Сапсан» уже проскочил над медлительным бомбовозом. Развернувшись, летчик видел, как два англичанина отвесно пикируют в волны. Ведомый тоже не сплоховал.
Пока Кирилл выбирал следующую цель к нему прицепились два «Спитфайра». Чудом увидел самолет в зеркале, на рефлексах закрутил вираж. Мимо кабины прошли огненные струи. Яркие вспышки трассеров. Сука! Резкий маневр и свечой на вертикаль в спасительную белесую пелену. Ведомый потерялся.