«Вишневый сад». Чтоб заплакать: 1. Ослабить все мышцы лица и тела. 2. Нервный внутренний ритм. 3. Неподвижно смотреть и застывать.
Некоторые считают задачу музыкального интерпретатора подобной [задаче] художника-копииста. Как тот, так и другой обязаны делать репродукцию произведения без того, чтобы мало-мальски изменять ее и дополнять оригинальными мелкими деталями.
[Фиксация нотными знаками сочиненного] музыкального произведения совсем другое дело, чем последний удар кистью, даваемый картине. В музыке эта работа (запись сочиненного композитором) не является творчеством самим по себе, но лишь средством, благодаря которому будущий интерпретатор, найдя в написанном мысль автора, заставит ее ожить.
Повтор мысли из «Моей жизни в искусстве»263. Мы дошли до передвижников и хотим перескочить через все этапы и шагнуть на шестой этаж, то есть стать футуристами. Рано. У нас еще нет тех утонченных чувств, требующих специальных форм. Мало того, даже внешние формы мы не умеем схватывать, копировать эти формы. Мы стараемся ломаться под эти формы и в редких случаях находим что-то новое. Чаще же всего мы просто попадаем на свой обычный актерский штамп.
Это с внешней [стороны], а внутренняя сторона еще хуже. Какое бы насилие над чувством и самочувствием ни производили, результат один: напряжение и штамп, все тот же, один и тот же, чисто специфический актерский.
Надо идти по порядку, не перескакивая по тем ступеням, которые сами вырастают в процессе движения и подъема своей культуры.
Пока «Передвижники», потом «Мир искусства», потом «Червонный валет»264.
Если актер почувствовал по интуиции как по актерской, так и по человеческой – слава богу. Систему вон. Если нет – нужна внутренняя техника, чтоб вызвать эту интуицию…
Культура системы или культура ремесла (или артистическая или ремесленная актерская с соответствующим самочувствием на сцене).
Культура системы подготавливает почву для максимума вдохновения.
Пьеса, как путь от Москвы до С.-Петербурга, делится на самые большие станции – Клин, Тверь, Любань. Это курьерский поезд. Но есть еще и почтовый, который останавливается на малых станциях: Кунцево… Чтоб исследовать местность от Москвы до Клина, от Клина до Твери, полезно остановиться на этих малых станциях и рассмотреть место. Одно из них изобилует лесами, другое – болотами, третье – полянами, четвертое – холмами и т. д.
Но можно поехать и с товарно-пассажирским поездом и останавливаться на всех полустанках и разгонах и других стоянках. Останавливаясь на них, еще лучше изучим местность от Москвы до Клина и от Клина до Твери и т. д.
Но можно нанять экстренный поезд Москва – С.-Петербург, без остановок. Тут получится большая инерция сквозного действия, большая скорость. Экстренный поезд для богачей (для гениев, для Сальвини).
Скорый или курьерский – для талантов (мы).
Что же касается почтового или товарно-пассажирского, то они хороши для исследования (анализ, распашка).
Схема идет по большим станциям (Москва, Клин, Тверь).
Так, например, вот схема «Сестер Жерар»265. Первый акт. 1. Пролетарский страшный Париж (чем страшнее, тем лучше). 2. Приезд барышень из деревни якобы (как они думают) в хороший Париж. 3. Эксплуатация жертв пролетарского Парижа.
Чем страшнее революционный Париж и чем наивнее деревня, тем лучше.
Эти схематические куски создаются с помощью предлагаемых обстоятельств («если бы»). Они создают линию видения этих предлагаемых обстоятельств (но не действий). Сквозное действие создается идущей параллельно с линией видения мыслью. Подтекст, ум. Задачи, чувство задач (воля). Линия ритма (чувства). Проходя через схематические куски, оправдание предлагаемых обстоятельств в видения, создается через линии мыслей и задач – линия позывов к действию (хотения) и самое действие. Отсюда линия объектов, линия приспособлений и линия физического и внутреннего действия.
На что больше и скорее и легче всего бросается толпа зрителей? На то, что более всего глазасто, что более всего заметно на сцене. Прежде всего на яркую декорацию и костюм (художник, костюмер); на внешне курьезную постановку (режиссер, народные сцены, статисты); на резкие внешние движения (актер, танцор).
А труднее и меньше реагирует толпа на то, что меньше видно и заметно на сцене, то есть на внутреннюю жизнь и переживания артистов. Эта сторона должна быть очень сильна. Только тогда она заметна.
Изречение Шоу:266 тот, кто умеет, тот делает, кто не умеет – тот учит.
Что – сознательно, как – бессознательно.
Игра на рояле – игра пальцев.
Исполнение на рояле – игра души. (А. Рубинштейн.)
[НА КОНЦЕРТЕ НИКИША]
Прежде всего меня поразила разнообразная окраска каждой из частей симфонии. Allegro совсем другое, ни с какой стороны не похоже на scherzo, a scherzo на andante и т. д. Разница, конечно, не только в мелодии, темпе и ритме, а во всем другом, то есть в настроении, в манере передачи, в выражении лица, в движении и позах дирижера, во всем его общем состоянии. В одной [части] он серьезен, подавлен, движения его тяжелы, чем-то подавлены, лицо сосредоточено на какой-то мысли, взор, ушедший внутрь себя. В другой части Никиш становится совсем юным, радостным, обновленным, еще немного – и он может начать резвиться, быть может, танцевать. И глаз, и мимика, и все лицо его соответствуют жизнерадостности настроения. В новой части Никиш вновь перерождается и становится какой-то едкий, колючий. Его палочка точно заостряется, и он больно колет ею. И так далее, и так далее.
Я заметил также, что его настроения проникают в сердце всех сидящих в оркестре. Музыканты, загипнотизированные им, незаметно для себя перерождаются и становятся во всех своих новых видах послушными гениальному руководителю. Да и не только оркестр, а и мы все, сидящие в зрительном зале, чувствовали себя в полной его власти.
Меня еще поразила законченность исполнения, которое Никиш доводит до самого последнего взмаха палочки. Прежде чем окончить эту или иную часть, он вытянет копчиком палочки из музыкантов, из каждого в отдельности – все, до самой последней ноты вздоха, взмаха смычка. В andante финальный звук (терция) тянулся до тех пор, пока уже не было сил его держать. Тогда он должен был оборваться, и Никиш опустил свою палочку, чтоб сделать передышку, прослойку, которая четче отделяет у него одну часть от другой. Во время этой паузы он сам перерождается. Я думаю, что в это время он старается забыть прежние и припоминает новые предлагаемые обстоятельства для того, чтоб они естественно родили ему новые оправданные, целесообразные задачи или по-музыкальному – куски.
Во втором отделении концерта я уже наблюдал за тем, как Никиш создает сами составные части симфонии. И в них происходит такая же работа, или звуковая лепка, раскраска, какие [я] наблюдал во всей целой симфонии. И там ясно почувствовал, с какою четкостью он заканчивал соответствующую часть для того, чтоб вся часть в целом приняла тот вид, какой нужен для всего целого, то есть, для всей симфонии.
…Пока ученик не почувствовал собственным нервом и телом – до тех пор все дальнейшее окажется лишним, бесцельным. Нельзя же говорить о том, чего не знаешь, о чем не имеешь представления. Сколько ни рассказывай о вкусе блюда, которого не ел, – не поймешь восторгов гастронома. Сколько ни описывай прелести морского воздуха, не познаешь ощущения при его вдыхании. Сколько ни описывай творческого состояния артиста в момент его пребывания на сцене, – не передать тех чувств, о которых идет речь. Поднесите вкусное блюдо, о котором говорит гастроном. Дайте вдохнуть свежий морской воздух, поставьте молодого артиста на сцену, на глазах тысячной толпы, заставьте его зажить творческой задачей, и все ему станет ясно.
«Петушок»267. Первый акт. Царь Дадон[33] разозлился, схватил скипетр и костит как метлой. Все в ужасе попрятались. За забором тоже.
Оба сына сзади трона едят яблоки, разговаривают, балуются, ловят мух.
Появление Звездочета с балкона. Петушок – живой. Одевать в золотые перья.
Амелфа[34] снимает сапог, пока он сидит на тропе. Облачают Дадона на кровати в рубахи. Все дураки подходят и глазеют наверх, на мешок с петухом. Глазеют, когда петух поет, и мимика радостно-дурацкая. Дирижируют в такт петуху.
Натурализм. Самарии сказал про Стрепетову: «Да, она умирает хорошо, но в больнице – еще лучше».
Триумвират двигателей психической жизни. Гамлет говорит: само по себе ничто ни дурно, ни хорошо. Мысль делает его тем или другим268.
Мордкин говорит: чем передается чувство у людей – глазами и сердцем (мимика, глаза, лицо). Остальное тело молчит. Танец хочет сделать тело выразительным, заставить его говорить269.
Но (говорю я) Мордкин не заставляет говорить свое тело. Он заставляет его играть, показывать себя в условных балетных позах, ставших знаками чувств.
Мне нужно, чтоб тело передавало не знаки, а самое чувство. Оно должно быть так чутко, как барометр, и откликаться на малейшие колебания атмосферного давления чувств.
Пример общения и лучевосприятия с неодушевленным объектом. Выбор подарков в «Шейлоке» тремя женихами. Одностороннее общение.
С портретом жены – двустороннее общение.
Правда. (Разговор с Леонидовым270.)
Почему в одном случае правда заразительна, в другом – правда не заражает.
Обаяние и манкость. Очень важный элемент самочувствия.
Линия физических действий – как течет день (линия дня).
Леонидов. Внимание.
Когда я выхожу на сцену, мне кажется, что я бросился вниз с парашютом. Но он не раскрылся, и я лечу вниз. Но вот постепенно я овладеваю собой. Парашют раскрывается, и я плавно опускаюсь. Но… иногда парашют так и не раскроется – тогда летишь… и не можешь остановиться.