В дальнейшем, не отказываясь от завоеваний театра в области режиссерских постановочных средств, он стал искать внутренних возбудителей творчества в области психологии, в так называемых аффективных чувствах. Если раньше он шел от внешнего к внутреннему, то с момента создания системы – от внутреннего к внешнему, от переживаний к воплощению.
44 Станиславский имеет в виду скорее всею разговоры после спектакля «Гамлет» 16 января 1913 г., на ужине в ресторане «Эрмитаж», который он давал в честь гостей Художественного театра Айседоры Дункан и Бирбома Три. На ужине присутствовали композитор Л. Н. Скрябин, А. Н. Бенуа и другие.
Бенуа Александр Николаевич (1870–1960) – художник и один из организаторов «Мира искусства», имя которого мы находим в бумагах Станиславского, начиная с 1907 г. («Советую обратить внимание на Бенуа и его группу» – зап. кн. № 764). Переписка с ним началась с 1908 г. Он был приглашен в Художественный театр как декоратор, а затем и как сопостановщик мольеровского спектакля. Работа над «Мнимым больным» и «Тартюфом» началась с сентября 1912 г. «Бенуа оказался очаровательным. Он слушает, охотно идет на всякие пробы, переделки и, видно, хочет понять секреты сцены. Он прекрасный режиссер-психолог и великолепно и сразу схватил все наши приемы и увлекся ими», – писал в эти дни Станиславский. Сближение привело к тому, что Бенуа вошел в дирекцию МХТ.
45 Станиславский припоминает реакцию зала во время гастролей МХТ, который посещал Варшаву в мае 1912 г. Из пьес Чехова здесь показали «Три сестры» и «Вишневый сад» («Дядя Ваня» шел во время гастролей 1906 г.); из пьес Тургенева сыграли «Месяц в деревне», из пьес Гамсуна – «У царских врат».
КУСКИ «МНИМОГО БОЛЬНОГО»
Работа над «Мнимым больным», где Станиславский играл роль Аргана (премьера – 27 марта 1913 г.), началась в сентябре 1912 г. Первая репетиция (чтение пьесы и разбивка на куски) состоялась 15-го в помещении Студии. Кроме исполнителей и А. Н. Бенуа – постановщика и художника спектакля, присутствовали Л. А. Сулержицкий и Е. Б. Вахтангов. Тогда же было утверждено распределение ролей (впоследствии неоднократно пересматривавшееся). Роль служанки Аргана Туанет поручалась О. В. Гзовской, его дочери Анжелики – А. Г. Коонен, его второй жены Белины – М. П. Лилиной, Клеанта, возлюбленного Анжелики – B. П. Болтину (Базилевскому), брата Аргана, Беральда, – Н. О. Массалитинову, доктора Пургона – П. А. Павлову.
46 Запись касается постановки пьесы Горького «На дне».
47 Пургона, врача «мнимого больного», играл в спектакле МХТ П. А. Павлов.
48 Работа Станиславского над «Драмой жизни» Кнута Гамсуна началась с весны 1905 г., затем была отложена. Режиссер вернулся к ней после летних углубленных раздумий 1906 г. и переосмысления своего артистического опыта, о котором он рассказывает в главе «Открытие давно известных истин» («Моя жизнь в искусстве», Собр. соч., т. 1, с. 295–313). Премьера «Драмы жизни» состоялась 8 февраля 1907 г.
49 Артистическая личность и художественные искания танцовщицы Айседоры Дункан казались Станиславскому близкими его собственным поискам. Судя по записи, он просил Дункан встретиться с учениками драматической школы, руководимой артисткой МХТ C. В. Халютиной, рассказать им о своем искусстве.
Мои интонации в «Месяце в деревне»…
Поставленный в 1909 г. спектакль «Месяц в деревне», где Станиславский играл Ракитина, оставался в репертуаре МХТ до сезона 1912/13 г. включительно. Был возобновлен в сезоне 1915/16 г. Станиславский тщательно следил за жизнью роли, искал способов избежать затрепывания ее.
50 Станиславский анализирует фразу Ракитина, адресованную собеседнице в первом акте: «Наталья Петровна, не касайтесь до этого вопроса… Я боюсь за мое счастье, как бы оно не исчезло у вас под руками». На страничке блокнота сделан рисунок, как бы копирующий голосовой рисунок реплики.
51 Станиславский говорит о своей роли в «Трех сестрах»; этот спектакль оставался в репертуаре МХТ уже более десяти лет.
52 Станиславский берет фразу Ракитина из второго акта «Месяца в деревне» – его ответ на колкость Натальи Петровны: «Природа здорова… то есть, другими словами, я болезненное существо».
53 Станиславский имеет в виду диалог между Астровым и Еленой Андреевной в третьем акте «Дяди Вани» за раскладыванием картограмм: «Вы где родились? – В Петербурге. – А получили образование? – В консерватории».
Приводимый выше случай, по-видимому, вымышленный. Реплика: «Мне уже 51 год, как ни странно» – есть в роли Гаева (в первом акте), но Лопахин на его слова отвечает лишь фразой: «Да, время идет».
54 В библиотеке Станиславского сохранились как труд Вс. Мейерхольда «О театре» (см. прим. 42), так и книги, принадлежащие перу Н. Н. Евреинова, в том числе книга «Театр как таковой» (1912).
55 «Обрыв» (инсценировка В. Евдокимова) был сыгран артистами Александрийского театра в ознаменование столетия со дня рождения И. А. Гончарова в пользу Литературного фонда. Спектакль состоялся 9 февраля 1913 г. на сцене Мариинского театра. Он был повторен в пользу детского приюта РТО 15 апреля 1913 г., когда его и увидел Станиславский. «Да простит им господь эту безграмотность и кощунство», – писал он Гзовской об исполнителях (Собр. соч., т. 7, с. 563). М. Г. Савина играла Татьяну Марковну Бережкову («бабушку»), Н. Н. Ходотов – Марка Волохова, А. П. Петровский – Тычкова. Официально «Обрыв» в число премьер Александринского театра не вошел.
Спектакль «Месяц в деревне», о котором упоминает Станиславский, был поставлен с Савиной – Натальей Петровной и с Ходотовым – Беляевым в сезоне 1903/04 г. (премьера 15 ноября) и держался до 1911 г.
Пьесы упоминаемых Станиславским драматургов – П. П. Гнедича и В. А. Крылова (Александрова) оставались репертуарными на Александрийской сцене; примерно одновременно с ролью в «Обрыве» Савина играла в исторических драмах Гнедича «Холопы», «Перед зарей», «Светлейший», «Ассамблея».
56 В начале XX века обозначился интерес к произведениям немецкого писателя и театрального деятеля Иоганна Людвига Тика (1773–1853), примыкавшего к кружку так называемых старших романтиков. В 1797–98 гг. он написал четыре пьесы-сказки – «Синяя борода», «Кот в сапогах», «Свет наизнанку», «Принц Цербино, или Путешествие за истинным вкусом». В 1916 г. в журнале Мейерхольда «Любовь к трем апельсинам» был напечатан «Кот в сапогах».
Станиславский интересовался также театральными воззрениями Тика, его спорами с Гете; в архиве К. С. сохранились выдержки из «Драматургических листков» Тика – эти театральные статьи входили в круг подготовительных материалов для задуманного труда.
57 Запись может быть сопоставлена с опытом Первой студии, в помещении которой вообще не было подмостков, сцена не отделялась от зрительного зала.
58Зина – З. С. Соколова, сестра Станиславского. В 1912/13 г. она, не вступая официально в труппу МХТ, репетировала роль Белины в «Мнимом больном» и г-жи Пернель в неосуществленном «Тартюфе»; несколько раз сыграла королеву Гертруду в «Гамлете» и Анну Васильевну Ливанову в тургеневском спектакле (под псевдонимом Миртовой-Алеевой). Она выручала театр, заменив пострадавшую при уличном несчастном случае О. Л. Книппер.
59 Станиславский имеет в виду характерный штрих своей роли в «Докторе Штокмане»: «сами собой вытягивались вперед, ради большей убедительности, второй и третий пальцы моих рук, – как бы для того, чтобы впихивать в самую душу собеседника мои чувства, – слова и мысли». (Собр. соч., т. 1, с. 248).
60 Пьесу «Калики перехожие» сотрудника МХТ Владимира Михайловича Волькенштейна (который впоследствии принимал участие и в инсценировке «Бесов», и в инсценировке «Села Степанчикова») в студии читали в мае 1913 г. Эта попытка философской драмы на материале русских междоусобиц XII–XIII веков была сценически интерпретирована Р. В. Болеславским (премьера – в декабре 1914 г.).
В другой записи Станиславского зафиксированы впечатления от первой читки «Калик перехожих»: «Начало неинтересно, банально. Начинается туго, экспозиция длинная. Надо метко, коротко.
Ссора не слушается, очень причины неинтересны (дерутся из-за денег)…
Юмора нет в пьесе.
IV акт. – Старик лишний, попал случайно, по-оперному.
Слабость Алексея и калик».
61«Башня – грех». – В III действии, по ремарке автора, «вдали зарево, чернеет башня». Калики требуют покаяния от своего атамана, Алексея, который уклонился от поисков небесного града Иерусалима и вмешался в земные дела; некто Василий подбил его на грех – заставил обнажить оружие против братоубийцы Яволода. Алексея закапывают живого в землю.
Запись Станиславского расшифровывается описаниями его репетиций, сделанными участником спектакля «Калики перехожие» А. Д. Диким, вспоминающим, как была решена сцена двух братьев. «Константин Сергеевич решительно снял с этой сцены изощренность психологических оттенков. Он построил ее на рубленых, резких кусках. Сошлись настороженно и хмуро, обмерили друг друга долгим взглядом, принюхались, как собаки, вдруг поверили, разом отбросили прочь все свои подозрения. Ощутили себя братьями. Испытали жгучую радость встречи. Не просто радость, а радость диких, почти первобытных людей, чувствующих сильно и, так сказать, без нюансов. Они обхватывали друг друга, что-то возбужденно крича, сходились и расходились, наивные, цельные, отдающиеся эмоциям без остатка… Мы впервые узнали тогда, что правда чувств есть понятие исторически изменчивое, что она может быть и такой вот…» (А. Дикий. Повесть о театральной юности. М., Искусство, 1957, с. 289–290).
62 В 1913 г. Художественный театр с 18 мая гастролировал в Одессе; двухвечеровой спектакль «Братья Карамазовы» шел 19 и 20 мая.