Отсутствие библиотеки также досадный пробел. Театр питается подаянием со стороны, не имея самых примитивных справочных изданий, необходимых не только ему, но и школе во всякую минуту жизни, как требник священнику. Этого мало. Театр не научился даже ценить чужой материал и обращается с чужими сокровищами, как варвар.
Сколько книг из моей библиотеки перепорчено, утеряно и разрознено. […]
Это неуважение к материалу нередко вызывается лицами, стоящими во главе дела.
Дурной пример создал дурную традицию как в труппе, так и в школе. У нас не только не умеют ценить материал и варварски не понимают его художественной или антикварной ценности – у нас не умеют хранить результатов своих собственных трудов.
Что сталось бы со всем собранным материалом по «Цезарю» и другим пьесам, если б я не подобрал почти с пола остатки его?325
В каком положении находятся макеты? Если они кое-как уцелели, то надо узнать, чего мне это стоило и стоит теперь.
Где дорогие издания, которые покупались театром?
Где монтировки?326
Сколько утеряно мною купленных музейных вещей? […]
К этим дорогим сокровищам театра относятся с преступной небрежностью.
Кто отвечает за их целость, кто может отыскать их среди хаотического беспорядка нашего архива и библиотеки? […]
Трудно связать между собой такие полюсы: высокую культурность театра и варварское непонимание художественной ценности имеющегося у нас материала, антикварных вещей и архивных документов предыдущих постановок.
Музей и библиотека для этих вещей должны были бы быть предметом заботы и гордости. Ими должны бы пользоваться не только при последующих постановках, но и для школы, которая могла бы наглядно изучать все [исторические] эпохи.
На практике оказывается, что наш театр не дорос даже до сознания важного значения музея, библиотеки и архива для художественного учреждения327.
По той же причине никто из нас не следит за появляющимися изданиями по вопросам художества и литературы, никто не читает по вопросам нашего искусства и не делится прочитанным со своими товарищами. Надо удивляться, что при таких условиях фантазия художников, режиссеров, костюмеров, бутафоров и артистов еще не иссякла окончательно.
Но это время близко, так как мы все чаще и чаще начинаем повторять самих себя, все больше и больше варимся в собственном соку.
На первых порах нужно для исправления этого изъяна стараться внушить участникам дела уважение к художественным и антикварным ценностям и научить их обращаться [с ними] и беречь этот материал. Когда это будет сделано, можно будет приступить при общем усилии к созданию настоящей библиотеки, музея и архива.
Для этого надо:
1. Заготовить помещение, шкафы и склады (в новой квартире, в макетной, в нижних складах, в верхнем фойе, в коридорах, уборных и пр.) для хранения указанных вещей.
2. Скупать и коллекционировать в течение всего времени и общими усилиями: а) фотографии, б) пост-карты, в) издания, г) портреты для грима, д) гравюры, е) музейные вещи, мебель и костюмы, оружие, шитье, выкройки, материи разных стран и эпох, как старинные, так и бытовые и национальные, ж) подделки и имитации таковых вещей.
3. Привести в систему и порядок все разбросанные по театру и по рукам вещи и книги театра.
4. Привести в порядок архив макетов, монтировок, режиссерских экземпляров, рецензий, афиш, протоколов и прочего материала по истории театра.
5. Собирать интересные статьи о новом веянии в искусстве, о новых формах, о новых авторах, критики старых произведений и поэтов, книги и статьи о драматическом искусстве и пр.
Предвидя возражения об отсутствии места для хранения всех этих вещей, я предпосылаю следующие возражения.
1. Практика уже убедила нас в нашей ошибке – уничтожать старые вещи и постановки. Например, будь у нас теперь «Снегурочка», «Грозный», «Крамер» и проч., мы возобновили бы их.
Некоторые пьесы сослужили бы службу для нашего театра, другие бы – для филиального отделения или для параллельных спектаклей. Эти забытые постановки явились бы новыми для подросшего поколения и с громадным избытком вознаградили бы в несколько спектаклей издержки, израсходованные на хранение этих вещей.
2. Какую службу сослужила нам мебель и другие антикварные вещи, купленные мною для «Месяца в деревне» (в первый раз)328. Эта мебель теперь ходовая и в «Дяде Ване», и в «Вишневом саде», и в «Иванове». Не меньшую службу сослужили и образцовые стулья, купленные мною на всякий случай без определенного назначения. Они послужили моделью для «Горя от ума» и выручили нас из большого затруднения при постановке пьесы.
3. Что сталось бы, если б я не принес с собой в театр целого большого музея, мне принадлежащего? Какие великолепные пятна дали старинные вещи при разных постановках! Сколько идей и образцов для поделок дал этот музей!
4. Какую пользу театру приносила не раз моя библиотека, далеко не полная и не богатая.
5. Какую пользу еще недавно принесли клочки и обрезки старинных вышивок, материи и подделка их. Они поистине спасли Польшу329 в последнюю минуту и могли бы спасти театр от неимоверно крупных и ненужных расходов по заготовке забракованных костюмов польских.
Старые костюмы «Шейлока», украшенные этими клочками, явились новыми и роскошными.
Несколько забытых клочков материи дали идею для костюма Марины и других средневековых и пр.
6. Какую пользу принес уже не раз мой музей оружия. При постановке «Бориса» мои шпаги, шпоры, панцири, цепи, ремни спасли костюмы рыцарей на самой генеральной репетиции. Что стали бы мы делать без этого музея накануне спектакля? Нелегко достать средневековую вещь в Москве, где совершенно отсутствует такого рода производство.
Как я жалею о том, что лет пять назад не купил мебель, о которой можно теперь только мечтать, для «Ревизора»330.
Если бы даже для предлагаемой затеи пришлось снять или увеличить существующие склады, они окупятся с лихвою при первой стильной постановке. Допустим, что на постройку таких складов пришлось бы затратить единовременно до 5000 рублей и ежегодно на содержание их по 600 рублей. Итого 5 лет хранения декораций для пяти-шести пьес и мебели обошлось бы 8000 рублей. Допустим, что возобновленные пьесы прошли всего по 10 раз – итого 30 раз – и что эти 30 спектаклей дали по 1200 рублей, что составляет 36 000 рублей. Итого с затратой 8000 рублей можно получить [около] 30 000 рублей. Но эта картина в действительности гораздо крупнее, так как в сараях можно хранить не три постановки, а более, и какая-нибудь мебель, удачно купленная по случаю в свое время, за 5 лет принесет не только материальную, но и художественную пользу, как принесла бы теперь пользу пропущенная мною обстановка для «Ревизора», как принесли пользу в ряде пьес все мои покупки на авось в С.-Петербурге («Вишневый сад», «Иванов», «Дядя Ваня», «Горе от ума»).
КАК ГОТОВИТЬСЯ К СПЕКТАКЛЮ
Творческий процесс переживания получает свое развитие тогда, когда артист почувствует нерв роли, который, как лейтмотив, сопутствует образу во всех его положениях. Гоголь называет эту основную ноту гвоздем, который артист должен вбить в свою голову, прежде чем выходить на сцену331.
В иных ролях эту основу составляют несколько чувств, сливающихся в один общий доминирующий аккорд. До тех пор пока такой гвоздь или душевный аккорд роли не найден, создаваемый образ лишен цельности и сути.
Без нее отдельные пережитые места роли не связываются в один общий, жизнеспособный организм.
Такая частично пережитая роль недостойна названия создания и к ней не относятся эти строки.
Гвоздь или душевный аккорд роли является той лазейкой или ключом ее, с помощью которых можно проникнуть в тайники души создаваемого образа. Понятно, что актер больше всего должен дорожить и ближе всего сродниться с этим гвоздем или духовным аккордом роли332.
Стоит актеру творчески сосредоточиться и заставить звучать в себе привычное духовное созвучие роли или ощутить в своей голове ее гвоздь, и весь его психофизический организм приспособляется к привычным переживаниям созданного образа. В свою очередь чувство приспособляет в известном направлении анатомический механизм тела, который по механической привычке, усвоенной при творчестве роли, производит привычные движения тела.
У каждого искренне созданного образа есть свои, ему присущие привычки, особенности движения, походка, манера и проч.
Если они не надуманы, а выросли от духовного переживания образа, все эти внешние особенности роли неразрывно слиты с самой психологией ее.
Связь эта настолько сильна и неразрывна, что физиологическая привычка роли возбуждает ее психологию в душе артиста, и наоборот, психологическое переживание чувств роли порождает привычное для нее физиологическое состояние тела артиста.
Готовясь к спектаклю или к повторному творчеству роли, артист должен подходить к роли тем же путем, как он ее создал.
Надев грим и костюм роли, он должен еще до выхода из своей уборной творчески сосредоточиться и ощутить в себе духовный аккорд или гвоздь роли.
Благодаря внутренней технике артиста и привычке это достигается легко при помощи творческой сосредоточенности. Привычно приспособленная физиология артиста механически откликается на душевные переживания и поэтому, помимо воли артиста, следом за чувством являются и внешние его выразители, то есть привычки, движения и проч. созданного образа.
Нередко артисты с более избалованной волей поступают обратно, то есть от внешних привычек роли находят в себе и психологию образа.
Психофизиологическая связь созданной роли так сильна, что и такой подход к роли возможен, но он нежелателен, потому что нарушение естественности творческих процессов может в конце концов привести (приучить) к ремеслу.
Я наблюдал актера перед спектаклем. Он играл роль человека, заеденного средой. Актеру стоило аффективно сосредоточиться в грустном настроении, рассеянно смотреть на его окружающее, как бы думая о другом, и проч., – и… незаметно для него знакомое психологическое состояние вызывало и знакомые жесты, поход