К. С. Охлаждение – необходимая эволюция всякого дела. Понятно, что прежде было больше внутреннего единения. Была монархия. Со временем растут отдельные личности, взгляды которых все труднее примирять. Кроме того, и в самом искусстве – период сильного брожения. Труппа отчасти уже пережила его, дальше будет уже легче. Владимир Иванович два года назад говорил, что я его давлю. Надо было временно разойтись по разным путям, чтобы потом заинтересовать друг друга тем новым, что найдено в период отдельной работы. Это не разлад, не разъединение, а художественная свобода.
Вик. Андр. [Симов]. Необходимо все же, идя и по разным дорогам, поддерживать огонь общей связи, иначе период отдельной работы может быть слишком велик и может привести к полному разрыву. Теперь уже наступило время, когда слияние необходимо.
Вл. Ив. Может быть, можно и не придавать такого большого значения нашей с Константином Сергеевичем близости. Будьте мужественны, глядите в само дело, обсуждайте, возможно ли поставить его на такую художественную и экономическую почву, чтобы оно не зависело от нашей дружественности. При таком направлении работы комиссия может сделать очень многое.
Ал. Леон. [Вишневский]. Пушкино так воспитало нас, так связало всех с ними обоими, что разъединение немыслимо. Тогда надо закрыть этот театр и начать новый, с новым составом.
Вл. Ив. За десять лет труппа значительно обновилась, и эта связь ей не так уж необходима. Я еще раз предлагаю вам говорить о деле как о деле.
К. С. Можем ли мы закрыть театр? Нет, это невозможно. Не говоря уже о большом количестве служащих в театре, нельзя забывать его общественное значение. Нельзя лишить москвича Художественного театра. У нас сосредоточено все русское, а, пожалуй, и европейское искусство. Мы можем ругаться, но разойтись мы не имеем нравственного права. Повторяю, в наших руках русское искусство. Я присоединяюсь к Владимиру Ивановичу: нужно, чтобы дело не зависело от нашей совместной жизни и вообще от жизни моей или Владимира Ивановича. Необходимо выработать такие элементы, которые были бы жизнеспособны и помимо нас: меня, например, может заменить Москвин, какой-нибудь администратор заменит Владимира Ивановича. В случае распадения товарищества может собраться ядро труппы и ставить спектакли – будет мало расходов при больших доходах, и таким образом дело будет осуществляться и продолжаться; может составиться вторая труппа, менее сильная, и все же такое дело будет лучше других театров. Наконец, общество не даст умереть такому делу.
Вл. Ив. Общество преспокойно давало умирать хорошим делам («Отечественные записки» и др.). Можно просто не найти денег для дела. Наконец, может выдаться такой год, который все зарежет. Общество будет много говорить, но никто не ударит пальцем о палец, чтобы спасти дело. Но я снова возвращаю ваше внимание к вопросу: находите ли вы нужным эмансипировать дело от наших отношений?
Георг. Серг. [Бурджалов]. Последние годы театр существует и при разъединении, но как? Это самое важное. Наш театр существует не разумом, а чувством.
К. С. В случае какого-либо разногласия между мною и Владимиром Ивановичем, комитет должен вмешиваться, просить нас объясниться и т. д.
Вл. Ив. Думаю, что комитет бессилен свести нас, если мы сами не сойдемся. Любовь комиссия предписать не может, а театр все же должен существовать.
Ник. Андр. [Симов]. Эмансипация этому делу не поможет, тогда будет другое дело.
Вл. Ив. Что же важнее? Уладить вопрос наших отношений или эмансипировать дело от них?
Г. С. [Бурджалов] спрашивает, почему же не призвали пайщиков раньше.
Вл. Ив. Пока я чувствовал, что я вас не разорю, я не призывал, – теперь я боюсь.
Ив. Mux. [Москвин]. До сих пор мы были бессильны что-либо изменить, нас не послушались бы. Теперь же дирекцию нужно подчинить верховной власти – Комитету.
Вас. Вас. [Лужский] находит, что конституция может спасти дело только в том случае, если и Владимир Иванович и Константин Сергеевич – оба – верят в дело. Кроме того, физиономия театра изменилась до неузнаваемости, – театр стал каким-то проходным двором, появились шептуны, ловящие рыбу в мутной воде, и к ним любят прислушиваться.
К. С. И вы свое шепчите.
Г. С. [Бурджалов], Не перешепчешь, Константин Сергеевич!
Вл. Ив. предлагает начать ab ovo[22]: ясна ли цель театра? Каким он должен быть? Говорим ли мы об одном и том же? По мнению Константина Сергеевича, театр должен расширяться, раздваиваться, размножаться, а по-моему, надо сосредоточить у нас самые живые таланты; постановки же и все остальное – уменьшить до минимума.
К. С. находит, что и он стремится к той же цели – к упрощению и возможности не заниматься помпезностью. К талантам он также пристрастен. Только театр должен вмещать различные течения и направления.
Ал. Леон. [Вишневский] пророчит театру смерть от безрепертуарья […]
Вл. Ив. семь лет назад боялся смерти театра от «чахотки репертуара», но театр не умер… Дело не в том, какие пьесы ставить, – они есть, – а в том, как их ставить. Мы привлекаем и держим публику соединением прекрасного репертуара с прекрасной формой» (Музей МХАТ, ВЖ, № 7, л. 5–16).
На заседании пайщиков 1 марта Станиславский оговорил условия своей дальнейшей работы следующим образом:
«1. Иметь одну пьесу в сезон для «исканий»; выбор пьесы предоставляется вполне К. С., причем право veto сохраняется за Вл. Ив.
2. Обязательно ставить не более двух пьес в сезон – с активным участием. Это, конечно, не касается обращения к К. С. за советами и по другим постановкам».
298 Станиславский перечисляет спектакли, поставленные в предыдущем и текущем сезонах Вл. И. Немировичем-Данченко и В. В. Лужским.
[ПИСЬМО М. МЕТЕРЛИНКУ]
Метерлинк Морис (1862–1949) – бельгийский поэт и драматург. Его пьесы высоко ценил Чехов, советовал их ставить. МХТ осуществил постановку одноактных пьес «Слепые», «Там внутри», «Непрошенная» в сезоне 1904/05 г.; в Студии на Поварской был подготовлен спектакль «Смерть Тентажиля».
Метерлинк предоставил Художественному театру право первой постановки «Синей птицы» и держал рукопись неопубликованной до предстоящей в Москве премьеры, которая, однако, сильно задержалась. Перед началом сезона 1907/08 г. Станиславскому уже пришлось объяснять автору причины задержки. (См. его письмо Метерлинку. – Собр. соч., т. 7, с. 373–374.) Публикуемый черновик письма относится, по-видимому, к концу марта 1908 г.
299 Биншток Владимир Львович (1868–1933) – литературный деятель; вместе с З. А. Венгеровой перевел для МХТ «Синюю птицу». Связь театра с Метерлинком поддерживалась главным образом через него.
300 Шестая картина спектакля МХТ, она же «Царство будущего».
В другом черновике письма (л. 52) Станиславский говорит о неудаче «Лазоревого царства» более подробно: «Эта картина повергла нас в полное отчаяние. Она не удалась совсем. Статистки, изображающие детей, – это ужасно. Это грубо, это пошло. После такой неудачи, доказывающей нам ошибку всех наших замыслов для этой картины, мы поняли, что надо в этой картине менять все, с самого начала. Мы поняли, что нельзя успеть выполнить эту работу к сроку так, как мы должны ее сделать».
301 На экстренном заседании правления Художественного театра 18 марта 1908 г. Станиславский настоял на перенесении сроков выпуска «Синей птицы». «Что лучше? Вернуть ли деньги, принесенные за настоящую гравюру, или дать лубок? После вчерашней репетиции мне показалось, что пьеса больше детской сказки… Закончить пьесу можно, но это будет плохой спектакль, уничтожающий нашу европейскую славу». (Виноградская И. Н. Летопись, т. 2, с. 114.)
302 Премьера, как и обещает в письме Станиславский, состоялась в открытие сезона 1908/09 г., 30 сентября.
ПИСЬМО ГОРДОНУ КРЭГУ
Крэг Генри Эдвард Гордон (1872–1966) – английский режиссер, художник и теоретик театра. Поставил оперу «Дидона и Эней» Перселла, «Северные богатыри» Ибсена, «Много шума из ничего» Шекспира в Англии, «Спасенную Венецию» Отвея в Берлине (1903), «Росмерсхольм» Ибсена с Дузе во Флоренции (1906). В 1908 г. Айседора Дункан писала Крэгу о Художественном театре и о «великом искусстве» Станиславского, выражая надежду на сближение обоих режиссеров в общей работе. В апреле этого же года Крэг известил Станиславского о своей готовности ставить в МХТ (архив К. С., № 2110); в письме от 19 апреля он уточнил, что хотел бы ставить «Гамлета».
В Москву для переговоров Крэг приехал в октябре, смотрел Станиславского в роли доктора Штокмана и в роли Астрова.
Первоначально Станиславский на заседании правления МХТ вносил предложение поручить гостю постановку пьесы Г. Гофмансталя «Эдип и сфинкс» и декорации пьесы Ибсена «Кесарь и Галилеянин»; в дальнейшем было решено привлечь Крэга к работе над «Гамлетом» (премьера – 23 декабря 1911 г.). См. историю этого сотрудничества в кн.: Чушкин Н. Н. Гамлет – Качалов. Из сценической истории «Гамлета» Шекспира. М.: Искусство, 1966.
В записной книжке № 773 имеются выписки, сделанные Станиславским (или кем-то для Станиславского) из книги «Театральное искусство» с предисловием Эдварда Гордона Крэга, изданной в Эдинбурге – Лондоне в 1905 г.
303 Станиславский с 10 апреля 1908 г. выехал с театром в Петербург на весенние гастроли, которые продолжались до 13 мая.
304 Труд переводчика принял на себя один из режиссеров спектакля «Гамлет» Л. А. Сулержицкий.
РЕЧЬ ПРИ ОТКРЫТИИ ПАМЯТНИКА А. П. ЧЕХОВУ 12/25 ИЮЛЯ [1]908. БАДЕНВЕЙЛЕР.
Станиславский, проводивший свой летний отпуск 1908 г. за границей, вместе с О. Л. Книппер-Чеховой 11 июля выехал из Гомбурга в Баденвейлер для участия в торжестве открытия памятника Чехову. Он должен был выступить от имени Художественного театра.