[19] плану и Катиным книжкам. Хочется, чтобы Наташа даже мысли не допускала, что по какой-либо причине можно занятие заколоть.
Мне даже кажется, что больше всех сил у меня. Я кажусь себе бодрой и здоровой. На общем фоне запредельной усталости и астении. Я приехала из Москвы сильнее, чем уезжала. Б. Сима сказала: «Тебя, что ли, там живой водой поят?»
Поят.
Я побежала за Наташей.
Маша! Как бы сделать так, чтобы организм не шел на крайнюю меру, физическое недомогание, чтобы предоставить Вам тайм-аут. Как «опередить» его и хоть как-то Вам отдохнуть?? Мы, Ковровские Кролики, переживаем за Вас.
Дорогая Маша!
Сегодня 20 апреля. Непонятно, как я дошла до ручки. Так складывается, что в те моменты, когда я остаюсь одна, сразу проваливаюсь в сон. Мечты имеют право и не сбываться (это про белый день, которого хотелось. И не получилось потратить на личную придурь какую-нибудь, например, на слияние с образом эхинопсиса, следящим исключительно за сменой дня и ночи, уровнем солнечной активности и влажности воздуха).
Другой день.
Совсем непонятный Кроликов. Сегодня суббота. В понедельник он отказался встать на левую ножку. Так что сейчас мы не ходим совсем. Можем ползать, стоять на коленках, ходить на коленках, кататься на качелях (держится около 37,5 уже давно). К 1 апреля Кроликов расшмыгался после прогулки, а лечиться качественно не получалось (проблемы с горячей водой). Но все же за 10 дней простуда прошла, но остались температура повышенная и слабость. Аппетит появился последнюю неделю, как бросили ходить. Что-то происходит. Во сне иногда вскрикивает, но все-таки спит хорошо. Почти вошел в привычку дневной сон. После обеда мы идем с Кроликовым на диван обняться, а он тут же засыпает. И на ночь ложится спокойно, около 22. Однажды только лег в полтретьего. Нельзя сказать по Кроликову, что он болеет. Он очень веселый, общительный, даже довольный. Много занимаемся ручками. И раньше-то много, а теперь тем более. Мое занудство не знает границ. Всякие «вьюшки вьем» и лежа, и сидя, и стоя, когда могли. Очень нравятся Кроликову вьюшки и галки. Не улетает никогда. Он вообще сейчас мало летает. Ест сам (с помощью). Непонятно с ножкой. На корточках сидит. Всякие асимметричные позы переваривает. Ну, ладно. Будем следить за развитием событий и оценивать их с их приходом.
Март ± две недели был счастливый месяц для Кроликова (это мы так думаем). Он бойко ходил: куда угодно, когда угодно, то быстро, то не очень. Он был так уверен в ходьбе, что, устав от моего лица и «галок», просто разворачивался на 180° и уходил круто по своему маршруту. На улице тоже ухитрялся ходить самостоятельно, изредка придерживая себя за шарф. Кроликов вообще сразу стал ходить, как приехали из Москвы. Получилось, что в Москве он всех дурачил. Мы ехали без печки. Простудились. Отболели. Пошли.
Что еще нравится. Когда Кроликову в ванне становится не в кайф, он тянет ручки. Он также тянет ручки с горшка на мое «Пошли». А просто «Дай ручки», как упражнение, – не проходит, не дает.
Словоохотливость повышается на фоне сытого желудка, а также после упражнений, когда я ее оставляю одну играть с разными штучками. Слушаю из кухни. Если поток речи кончился, значит, удовольствия никакого нет. Надо или общение, или питье, или горшок. Ярко стала вырисовываться зависимость речи от удавшейся или не удавшейся у Кроликова жизни.
Как будто какое-то руководство существует. Вот сейчас надо больше занятий «сидячих», значит. Или ползательных. Кроликов иногда забудется, сам хочет сползти и встать на ножки. Но, встав, пугается, вздрагивает, как от боли, и хочет на ручки. (У меня навязчивость, все время возвращаюсь к ножке.)
Кролика очень забавляет деревянная дудочка. Любит слушать, смеется.
И особым откровением стал туалет. Бегущая вода от поднятия шарика. Не Кроликов поднимает, но очень следит за многими действиями. Озирается по сторонам. Кажется, что понимает, что если шарик не тронуть, ничего не произойдет. Может, мне кажется.
Несмотря на ежедневную повторяемость действий, не оставляет чувство, что соприкасаешься с тайной. Понимаешь, что многое ускользает от неотрывного взгляда. Бывают моменты остановки. У Кроликова, я имею в виду. Хорошие остановки. Она необыкновенно смотрит и ощупывает мое лицо. Не смотрит, а разглядывает. Причем с таким восторгом и любовью. А потом – бумк – и опять у себя. Было так раза два. Не хочется придумывать, но оба раза было чувство, что мы впервые увидели друг друга и сразу влюбились.
Вспомнила, что не нравится. Не нравится, что ладошки не хотят прямиться. Наоборот, собирается в кулачок, в фигуру из трех пальцев. Делаем каждый день на каждый пальчик массаж. Надо еще больше возиться в глине.
Папа наш берет Кроликова на тренировку к себе в качестве симпатичного грузика. Сажает к себе на плечи и 16 раз приседает. Кроликов счастлив. Ни тени страха. (Наташка – и та дрожит.) Причем, чаще всего Кроликов двигается относительно лампы. Он «держится» за нее взглядом как бы.
Потом, я заметила, Кроликов очень любит бывать в папином пространстве. Сидеть с ним в обнимку и смотреть телевизор. Кролик больше смотрит на папу, заигрывает с ним, кроит рожицы, морщит нос, т. е. всячески хочет отвлечь от телевизора, хотя сам любит смотреть его.
Следующий день. 23 апреля сегодня. При облитии холодной водой Кролик сам встал на ножку. Хотя температура так и держится. Он хорошо ест. Мы ездили вечером в сад, так что вечером Кроликов искал общение без меня, дома. Совсем нет слюней и улетов сегодня. Наташка с нами тоже не ездила. Она вторую неделю на больничном с лимфаденитом. По-моему, она не расстроилась. В сентябре она «пойдет в школу», ученица, по программе 1–4. Класс образуют на базе их группы, при садике. Она, как взрослая, прошла собеседование. Вот такие серьезные дела. У нее теперь подружки. Часто бывают у нас. Хотят бывать каждый день. Я, видимо, не доиграв в детстве, а может быть, просто по натуре, тоже хочу с ними играть. Не всегда выходит. Когда я уезжала из Москвы в последний раз, на углу в книжном купила маленькую книжечку «Особенности эмоционального развития детей». Там описано много всяких игр на снятие агрессивности, страхов, застенчивости и т. д. Получалось интересно поиграть. А девчонкам лишь бы играть. В садике педагоги так перегружены всякими занятиями (что тоже необходимо!), подготовками к утренникам, что не успевают просто играть с детьми. (Мне самой в диковинку многое, самой интересно.) Были такие вязкие моменты, когда детей просто сбрасывали мне на субботу, например. Ладно, на одну, вторую. Потом попросили. Не смогла отказать. Потом стала думать, как отказать, потому что и сама устала, и папа Вова устал, да вдруг он и заболел чем-то непонятным до сих пор. Каким-то внутренним сдвигом, как я шучу. Ушел на больничный. Шум прекратился. Только для меня это не шум, еще не шум (потому что я сама – шум, наверное). Детям нравится у нас, они перестали на выходные ходить к бабушкам. Мне зато это не понравилось, стали договариваться заранее. У одной мама пьет, у другой – папа. Порой некому было их забрать, и мы водили сами. Конечно, сердце жмется, когда видишь, куда отводишь; совсем неожиданно, потому что внешне семьи очень благополучные, как будто. А в общем-то, все получалось в меру. Когда могли – играли, не могли – не играли, объясняли. Дети умные, даже слишком. Как приехали из Москвы, сразу пошли в садик. Наташку хорошо встретили. Всего один или два раза она размышляла вслух о том, чтобы в садик не ходить. Ходит хорошо. Дни бывают всякие, все – наши. Набросились на Катины задания однажды. После садика по часу занимались с тех пор. Иногда просит позаниматься с ней и в выходной. К этому моменту переделали все, перечитали все книжки, хотим еще. Занимаемся «р», не бросаем. Мне самой, самое главное, не расслабляться и поменьше копаться в событиях.
(Маша, перечитала страницу, пишу во сне, четвертый час, не до штиля.)
Не получилось увидеться с теми ребятками. Звонила. То то, то это. Не получается связи. Родители все заняты.
Меня пугает это тепло. Не пугает, настораживает. Да нет. Удивляет. Удивляет неожиданная смена времени года за окном, а тут, у меня, во мне, еще конец зимы или ранняя весна. Я не успела в этом году. За ним, за годом, за его бегом. На самом деле, все сдвигается, все сроки. Я не помню, чтобы до 22 апреля меня так когда-нибудь раньше покусали комары.
Неужели зима так и сдастся?
<…>
Еще есть силы, пока есть силы, и я молюсь об их умножении. Мама с папой очень перегружены работой. Мне бы хотелось быть рядом с ними в некоторые тяжкие минуты, помочь им.
Дорогая Маша! Я совсем сплю. Вернее, я совсем не хочу спать. Мы скоро увидимся. Завтра с утра массаж Кролику, ванна с обливанием. Я хочу приехать не просто с веселым Кроликом, но и ходячим.
Письма из Суханихи[20]
письмо последнее Лето исчезает в потоках дождей. И я тону в них. Самый первый сильный дождь вместил в себя всю энергию несостоявшихся ранее. Завыл дом. Смоет – не смоет, смоет – не смоет прямо в ночь, – пыталась я гадать. И нет даже намека о конце. Прорвался сквозь крышу. Тазы и кастрюли ловят его в четырех местах. Небо вздрагивает белым, а грома не слышно. «Спойте мне колыбельную в бурю». Спеть некому. За минуты – мгновения – миги одиночества расплачиваешься отсутствием певца. А певец в бурю необходим. Первый певец сослан в пункт «А», второй – в пункт «Б», третий – перемещается из пункта «А» в пункт «Б» и наоборот.
Проникает ли буря в их сны.
письмо не последнее Очень устав в какой-то момент, попросила у близких тайм-аут. Дали еды, взяли детей. Если бы ставился какой-нибудь модернистский фильм с кучей символов, то в кадре, отражающем проникновенный момент отъезда, был бы листок сильно исписанной бумаги, который чья-то рука молниеносно скомкала – смяла в шарик и бросила куда-то за угол, дальше – серый экран. Оставшись одна во всем мире (это был вечер воскресенья, все вокруг разъехались), я как-то села – выпала на землю и оцепенела от густой