ас подобен опьянению. Опьянение июнем подходит к концу. Не ложусь спать, слежу за сном Кролика – проскочили два приступа во сне, не сильных. Спит как положено – поперек дивана, на животе, руки под подушкой. Очень стриженный. Я удивляюсь, как моя подруга может так классно стричь этого многоподвижного клиента. Он стригся в жару, будучи голым. К концу стрижки был похож на йети. Сидел, чесался, икал, смеялся, ненавидел свой нос, обвинил его во всем, потом блаженно мылся, был облит из ведра, короткий волос встал дыбом, сразу был прозван яйцеголовым. Из ванны, с помощью, вылезал сам, сам выходил, сам решил нам отомстить и не ложился спать совсем. Лично им принятое решение не спать никак не спровоцировало приступную деятельность, а мы-то трепещем – вдруг что. И не спим. Я не сплю, то есть.
Сейчас напишу про гуляние и прервусь. Когда Кролик выходит гулять, он ведет себя, как Шура Балаганов. От необычайной радости его так штормит, что он не может сделать ни шагу. Пережив минут семь встречу с прекрасным, клич ИАБА немного притухает, шарниры успокаиваются. Кролик сосредоточенно направляется к траве и лопухам. Пытались приблизиться к дереву, но слишком много слишком свежих собачьих препятствий. Гуляем час. Иногда Кролик так устает, что подбирает ноги и едет на мне, следовательно. На лестницу любит смотреть издалека, любит поговорить с ней, но пойти по ней… извините, только если сами будете мне ноги переставлять, такой хитрый. Полный восторг вызывают открывающиеся двери лифта. Ездил на дачу гулять несколько раз – так себе, был искусан мошками даже за череп. На даче очень тихо двигается постройка бани и еще тише проистекает евроремонт потолков в доме, там огромных размеров осы и шершни построили на чердаке свои дома и сквозь щели проникают в комнаты.
<…>
Наташка танцует. Школу хорошо окончила; про Наташку тоже напишу отдельно. Меня Наташка обливает из ведра, пока нравится и ей, и мне. Так жаль, нет сил записывать каждый день, что-то интересное есть всегда.
До свидания, Маша, спасибо, что часто вспоминаете нас.
М.
Здравствуйте, Маша! Вот какое интересное совпадение произошло сегодня. Несколько дней подряд мой организм воспринимает благосклонно только свое горизонтальное положение. Стоит встать, как внутри начинается триллер «чужой», причем даже не понятно, что и где. На этом злобном фоне я прекрасно стала не реагировать на все, на что раньше ежилась. И вот лежу я сегодня и канючу: ну хоть бы кто-нибудь развеселил меня что ли или тортик принес на худой конец; понятно, что это – музыка сфер и я лежу молча. И вдруг… мне приносят тортик (Ирина, моя подруга, которая шила перчатки); тортик знаменит оказался тем, что состоит из отдельно испеченных шариков, слепленных кремом в одно сожительство, а шарики – величиной с пятачок; торт хочется ломать, а не резать.
<…>
М.
30 июня 2005 г.
Здравствуйте, Маша!
По иронии судьбы, я открыла книжку[29] на странице про туалет. Каково же было мое удивление, когда я прочитала фразу: «Девочки с синдромом Ретта понимают, зачем они садятся на горшок». Я же недавно в своем письме почти теми же словами написала про Машкины успехи!
<…>
Кроликов отличился повышенной гостеприимностью. Долгий проникающий взгляд, всезубая улыбка, повышенная почленная вертлявость, когда в шутку хотят покусать, ненавязчивое засыпание, обоснованный хохот – что еще желать для счастья, а уж если начнет нос морщить. все, не увильнешь от ответа, такое обаяние.
Приятные гости уехали, один Кролик не грустит, повода не видит.
Спит сейчас на животе, руки под подушкой. Играли с ним сегодня – было ощущение, вот-вот заговорит-повторит, из него рвался ответ. У нас получался смешной диалог – я загадочно произносила: Гуси-гуси. Кролик дослушает, помедлит и скажет один раз – ИАБА! Я: Есть хотите? Кролик опять один раз – ИАБА! Все равно – достижение: ИАБА в ответ. Вот такое постоянство пристрастий! Мы последнее время к Кролику почему-то обращаемся на Вы. Он не возражает. Лишь бы вовремя есть давали.
<…>
М.
14 июля 2005 г.
Здравствуйте, Маша!
Сам себе весельчак только что уснул, как всегда поперек дивана, Володя с Наташкой уехали во Владимир, а Кролик две ночи спать не спал, и днями вел себя с повышенной сосредоточенностью, ходить не любил, на корточках не сидел. Требовал духовной пищи и тесного телесного контакта. У него есть личная полка над кроватью, там его библиотека. Он повернет голову и долго не отрываясь смотрит на свои книжки. Мне все хочется, чтобы он руку протянул, встав на коленки, и достал. Я спрашиваю: будем читать? Он всегда радостно реагирует, я медленно снимаю две книжки и в воздухе пролонгирую радость от приближения. По какой книжке ручкой стучит, ту и читаем. Но все же особо встречается книжка про курочку рябу, это как первая любовь – не забыть всю жизнь. Еще к духовной пище относится большая обувная коробка, которую надо подтащить к себе за скакалку. В ней всё, чем можно утешиться в трудную минуту: деревянная лепешка из можжевельника сразу загрызается; красный блестящий парик – доводит до дрожи, как кукуруза во время голода; карточки с животными, объеденные с детства, очень любит смотреть под песенку «Купим мы, бабушка, тебе курочку»; пирамида с внутренней блестящей пылью, если потрясти; тряпочка с чешуей; «озеро» (несколько склеенных блестящих бумажных полотен), любит на нем сидеть целиком – всего не перечислить. Уходит примерно час, чтобы пережить эту волшебную коробку. Мне-то радость, на ногах стоять не надо, можно даже лежа.
<…>
Два дня назад я ехала с дачной стройки и думала про свою голову: такая умная, такая светлая, и так болит, поганка. Кроме перекуса строителям не смогла принести никакой ощутимой пользы. Пошла в лес искать грибы и ягоды. Постоянно живущие на даче бабки и тетки исползали весь лес и, если что и пропустили, передавили своими организмами. Лес пуст. Тучей зато набросились комары и, запутавшись в моих кудрях, кудрях блистательной женщины, покусали за череп. Череп неровно распух. Никак не думала, что кудри прокусят. Прихожу из леса, вся бледная и пустая, а один из строителей, по кличке Художник, обратил внимание на мое недомогание. Он почему-то решил, что мне нужно срочно измерить сахар в крови. Совершенно внезапно он накинулся на мой палец с прибором и измерил, гад. Норма. Измерение встало мне в 8 рублей. Сказал, что прибавит к общей стоимости за труд. Свидетелем сего представления была Наташа; даже она, а у нее молниеносные реакции в отличие от моих, сильно замедленных в связи с черепно-мозговыми проблемами, не успела среагировать на ошеломительные действия Художника. Кстати, этот Художник решает свои духовные проблемы во чреве нашей бани и беседки. Он решил на уже обитые вагонкой стены (то, о чем мы просто просили) нанести выпуклый рисунок из дерева, что само по себе – дикое несоответствие сутей, ладно – диким виноградом обсадить и любоваться; дачная беседка не предполагает роскоши. И другой вопрос, куда я теперь свой сундук с добром поставлю, к стенам нельзя, красота симметрий закроется, на центр, значит. Главное – за наши же деньги… Много раз я пыталась остановить интервенцию деревянной лепнины, но «Остапа несет.», и Художник отвечает сухо: три матерных корня и никаких вариаций. Мама, говорю, ситуация выходит из-под контроля, строительство затягивается, надо переезжать на дачу… Но не отрывать же теперь приколоченное. А Художник любит повторять: «Я ящички не делаю, халтуры от меня не дождетесь». Вот она, гримаса капитализма – бесправные наемные рабочие…
Вот. А Машка приболела лающим кашлем, погодка не пела хорошие песни. Сегодня ей получше. Я никак не договорю про эти два дня. Главное, Машку развеселить. Тогда и разговор получается. Мы выделяем время на веселый разговор. Все жду повтора, уж больно смышленое поведение, предчувствующее, она даже и пытается, наверное, повторить, из нее рвется фонтан, но засилье Иабы не дает свободного пространства. В ответ вырывается Иаба на боевом коне. Ножки ходят всегда по-разному. Замечено, что зависит от настроения. Когда хочет спать, то ножки становятся тоже формой разговора. Крючит – и ни с места.
16 июля 2005 г.
Здравствуйте, Маша!
Вот, сегодня не удалось до конца устроиться в дачном доме, много работы, делали удобства для Кролика. Попробуем переехать в воскресение. Не могу надолго расставаться с Кроликом. Не по причине приступов – пока держимся «в середине». Просто наши отношения вышли совсем на другой уровень понимания. Это правда, Маша! Сколько раз я видела, как Кролик подается весь вперед при моем виде, даже протягивает ручки иногда, сразу, если день неплохой, достает весь арсенал средств обаяния и показывает готовность к действиям. Лишь бы с ним занимались. Мне вспомнились времена, когда он просто сидел, держался за пол и кричал от страха.
Кстати, Машка может запросто помыть свою тарелку, полощет ее под струей, занят делом человек. Сегодня Наташка сказала, что Маша была грустна, никто с ней не веселился, кроме нее. Никто не надевал на руки блестящие пакетики-варежки и не щекотал под звукоизлияния из животного мира. И я, конечно, тороплюсь перевезти детей на дачу, пока есть погода. Огурцы мои в этом году страдают легкомыслием, сплошь одни цветы и никаких плодов. Но я не волнуюсь, после сегодняшнего моего с ними разговора они возьмутся за ум и позаботятся о продолжении рода.
Давно хотела написать. Наташка перешла в другой Танц-клуб.
И вот дети обступили Наташу, знакомятся, очень тепло принимают, спрашивают про братьев и сестер, и Наташка начинает с гордостью рассказывать про Машку, какая она необычная, таких на земном шаре немного, правда она сама не ходит и не говорит, но это так, не важно. Некоторые дети сникли и сказали: Извини, что мы тебя о ней спросили. Потом дома я услышала закономерный вопрос: Мама, а почему они извинялись? Я разрешила, пусть кто хочет придет и с Машей познакомится. Пришла девочка Даша, 13 лет, играла с Машкой, обаялась ею.