Весь день был очень понятливым и приставучим. Если сидит, мимо нельзя пройти. Хватает за одежду и требует контакта.
Если начат несанкционированный хохот, то надо немедленно создать причину. Кстати, это легко при нашем отношении к жизни.
Пробуем интересную вещь.
Есть две песни, очень ритмичные. Одна предполагает раскачку из стороны в сторону. А другая – вперед-назад. Хочется, чтобы Кролик не путал песни. Между прочим, мы тренируемся перед зеркалом. Он меня, стоящую сзади, хорошо отслеживает, раскачиваемся вперед-назад. Вперед он падает и упирается ручками на журнальный столик, а назад – на меня.
Недосып хуже недоеда.
<…>
Хотелось бы еще вспомнить, как мы с Наташкой съездили во Владимир и какая история случилась с нами там.
Мы слезли с электрички, пошли в гору. Вдруг – низкий колокол… взял сердце и качнул. Наташка не слышала раньше. Мама, что это? Мы пошли на звук. Колокол раскачивался. Уже волны накладывались друг на друга. Мы поторопились. Вошли в ворота. Слева – здание Госкомимущество. 8 утра. Стильные люди спешат на авто в тяжелые двери, не слышат. И в этом же дворе реставрируется храм. Звонница готова. Два звонаря. Один на большом колоколе, другой – на остальных. Службы нет. Никого нет во дворе. Мы с Наташкой. А сзади – чиновничьи суеты.
И вот постепенно вступали колокола всех тонов, раскачивали пространство, я так утекла в обертоны, что, чувствую, теряю сознание; если бы не Наташкин крик: мама, что с тобой, я так и упала бы, наверное. Звонари исполнили целую пьесу, сохранив все законы музыкального развития. Я как бы со стороны понимала это. Но вот сама эта вибрация каждого клеточного ядра, недостаток пространства для сердечной жизни, уход земного. Наташка, для нас двоих звонили, представляешь. Она тоже испытала потрясение и, думаю, будет помнить.
М.
Здравствуйте, Маша!
<…>
Хожу заниматься к нашим друзьям с девочкой, не догадаетесь, Маша, чем: русским языком и литературой. Мне кажется, эта девочка даже не догадывается, что я с ней занимаюсь. Она думает, что я с ней балуюсь… Однако мы уже написали четыре сочинения, очень веселых: «Биография колобка», «Судьба кубика», «Почему еж очки носит», «Луна и кот». Конечно, я радуюсь. При истеричной ненависти к предмету удалось склонить к такой забаве. Просится еще один кандидат на такие занятия. Может, придется объединить в группу, еще и Наташка жаждет блеснуть. (Она недавно написала сочинение на сложную тему – описать кусок своего дома так, чтобы было понятно, что за люди тут живут. Училка после прочтения попросилась на чашку чая. Придет в каникулы.) Интересно, занимаясь с этой девочкой, я обнаружила залежи драгоценных руд глубоко внутри. А пути прорыва на поверхность нет. Проблема, как у Машки.
Однажды я пришла на очередное занятие под впечатлением. Я прочитала о странных птицах-индюках. Они гибнут, если недосмотреть, во время ливня – задирают головы, пьют ливень и захлебываются. Они гибнут от грозы – боятся грома и, находясь в индюшатнике, от страха бегут в один угол и гибнут в давке.
А матери-индюшки – вообще беспредел. Отличают своих детей только по единственному признаку – по звуку «чип-чип». Если по какой-то причине звука не последовало, то индюшка может насмерть заклевать детеныша.
Папа девочки слушал-слушал мой эмоциональный рассказ, да вдруг подарил мне книгу Клайна «Математика. Поиск истины» – со словами: «На, переключи головку». Книга эта тоже произвела на меня неизгладимое впечатление.
<…>
Машка сейчас спит.
Нам сделали карточки. Смотрит хорошо. Вертит головой, выбрать трудно. Кончается тем, что усиленно морщит нос лицо в лицо.
У нас выпал снег, а у яблони на окне набухли почки. Так что все относительно.
Опять приезжали гости – Леночка с семьей. Были долго, до самого вечера. Лена готова к полноте жизни. Только дай возможность.
<…>
Все-таки трудно людям встать на путь лечебной педагогики… Проще понадеяться на лекарства и самособойное просветление. Люди забывают о силе привычки – показать карточку, посадить на горшок, просмотреть тактильную коробку, почитать книжки и послушать музыку. По-моему, боятся отупения и скуки от повторяемости действий.
Но на самом деле этого не может произойти по простой причине – развивается душа.
Карточный успех.
Сегодня при свидетелях Маша сама съела свой обед ложкой.
Перед обедом она выбрала рукой карточку (из двух) – горшок. Быстро использовала горшок по назначению.
Потом (без выбора) смотрела карточку – обед (тарелка, ложка, птица, говорящая «хочу кушать»).
Обедала сосредоточенно. Левая ручка заправлена в штаны.
Потом смотрела две карточки – тарелка с липучкой пустая и тарелка с липучкой с кукурузой. Выбрала быстро и не пошла на провокацию с проверкой интеллекта – все равно рукой брала карточку с кукурузой.
Поела кукурузу, смотря на карточку вдали – и очи видят, и зуб млеет.
Кукурузина закатилась за бортик на стол. Сквозь пластик пыталась несколько раз достать, проткнуть тарелку насквозь. Не отчаялась. Обогнула широким жестом тарелку и захватила кукурузу в рот.
А неделю назад этого не получилось.
М.
Здравствуйте, Маша!
Я приехала, и меня сразу забрали на фронт. Поэтому Ренату Хольц[32] я только сегодня достала из сумки, еще московской неразобранной, а вместе с ней и псковские программы[33], где я еще в Москве успела прочесть самое начало… И очень странно, что мне снятся зеленые поляны, усыпанные спелой земляникой, и будто мне кто-то сердце ложкой мешает… Хожу я по этим полянам и боюсь ягоды помять.
Маша Величко прислала большое, очень теплое письмо.
Хвалит Кролика.
А для Лёни есть большой вопрос, вернее, два.
1. Как бороться со спастикой, какие упражнения, кроме выжидания сотрудничества. И, конечно, ботинки и мозоль.
2. Как бороться с уклонением туловища вправо, тоже от спа-стики, как я понимаю. Не нравится спина.
<…>
Попытаюсь счастливо заснуть.
М.
Здравствуйте, Маша!!!
Градус на улице стремительно то падает, то растет. Бедный Кролик…
Не успевает сгруппироваться. Пришлось вмешаться рела-ниумом.
Сижу в ночном дозоре, ловлю начало приступов во сне. По прошлому знаю, что к утру должно утихнуть.
Кролик решил проснуться от греха подальше. Сидит, как встрепанный воробей, и говорит букву «П» много раз подряд. Недели две назад, кстати, он лично мне сделал подарок.
Мы купались, как обычно, по нашей программе. Пришло время обливаться. Почему-то в этот раз я не стала давать упреждающего сигнала, а просто сказала: Маша! Холодная! И Кролик понял момент и значение слова «холодная». Он сразу бросил руки, стоял один и ждал холодной струи, усиленно дыша, отдельно от всего мира.
<…>
Очень мне нравится, как Маша относится к людям.
Не устаю ставить ее себе в пример.
Подходит к ней, сидящей в кресле, человек. Подает руку. Она, почти не сомневаясь, сама сползает, встает, привыкает к вертикали и идет вперед всех – ведет всегда на кухню. Угощать, как положено. Так было и в тот день, когда много людей пришли к нам на праздник.
Праздник состоялся не благодаря, а вопреки.
В этот раз все было остро. Я поняла, что если я не воплощу что-то смелое и радостное в жизнь, то со мной произойдет нечто непоправимое. И поэтому писала не для Маши-Наташи, а для себя.
И повеселилась в один день за весь прошедший год. Также повеселились со мной 12 детей и 7 взрослых.
Володя очень поддержал меня в этот раз, помогал. Если бы он сказал, что не согласен с течением событий, я завязала бы себя в узел и нашла себе применение как-нибудь по-другому.
Не буду подробно описывать шестичасовое распланированное действо… Не было времени на капризы и несанкционированные безобразия. В этом и состоялась самая большая удача праздника. И еще две, как мне показалось.
Команда-победитель «сдвигала стену». Победитель в персональном соревновании выбирал одно из 10 желаний, написанных на стене, а все должны были хором это желание исполнять. Это посильнее Фауста Гёте. И уж гораздо сильнее подарка из мешка. По выбранному желанию можно было что-то понять.
Мы делали постановку – Маша и три медведицы.
На фотографии на одной запечатлена моя скоростная левитация.
Дети ошалело смотрели, как три тетки чуть не сворачивают шеи, кувыркаясь через голову и играя в чехарду.
Маша ездила на медведицах. Но, согласитесь, ездить на медведях в ночи, среди блуждающих огней, без привычки, стрёмно.
Читаю книжки, зрею. Не могу вынести, когда Маша бездельничает… Но бывают моменты такой усталости, что нет энергии играть с ней. И ей приходится бездельничать. Я начинаю есть свое сердце, потом спохватываюсь и уговариваю себя, что надо просто жить рядом.
<…>
Марина
Здравствуйте, Маша!
…вот только что произошел акт духовного освобождения от стыда и совести, и открылось огромное пространство желания повспоминать о разном.
Пару слов о себе.
Живу на краях. Видимо, из-за синдрома недосыпа и перечита мною все чаще овладевает маниакальная веселость, коей я не медля ищу причины, чтобы почувствовать свой ум. Потом, как водится, градус веселости резко падает и я пишу стихи «Грусть Марины», которые невозможно воспринимать на слух. Чего греха таить – эволюционирую. То есть продвигаюсь от простого к сложному. Желание вырваться за пределы барочных линий кастрюль и профилей породило болезненную страсть к ознакомлению с философскими системами, на какие только наткнулся воспаленный мозг. В голове теперь такая каша. Но все же проблески удовольствия оттого, что в сознании теперь не только непреложность повторяемости действий с наступлением каждого дня, но и мозаичная раскраска вновь поступивших идей, скорей всего никак не пригодных для статуса жены и матери. Вчера, сидя такой же ночью, я рассказывала Маше о том, что каждый человек, свободный от догматов, может иметь свою философскую систему и, если он скромен, то не будет делать из нее оголтелой миссии и погребать под собою слабые ростки. Главное, чтобы не хотелось отнять кусок у сопланетника. Маша кивала и соглашалась. Нос ежесекундно морщился, требовал ответа и продолжения излияния.