Спасибо за колыбельные, пока еще не посмотрела, может, сегодня.
<…>
Вот, а вообще так о многом хочется написать… До свидания.
Марина
Здравствуйте, Маша!
Образовалась минутка, попишу сколько успею.
Я поймала себя на мысли, что очень соскучилась по Центру, по детям его и сотрудникам, может, по обстановке, а может, просто по умным людям. Кролик сейчас заснул. Он стал совать ручки под подушку абсолютно точно так же, как суем все мы в нашей семье. Он опять стал очень толстый и, следовательно, не очень поворотливый. Его подвид – Кролик Спящий – самый наш любимый. Он стал очень разнообразный. Он может спать, как римский патриций, привалившись спиной к боковому пуфику. И всегда четко поперек. Когда начинает спать на животе – мы знаем, что это – признак выздоровления. Иногда спит, как на пляже, закинув руки за голову, но это редко, в состоянии полнейшего доверия во сне.
<…>
Маша, я наверное не писала Вам, что Кролик ест с транспарантами – хлеб, сок, сыр, суп, каша, кукуруза и т. д. – не так давно у нас возникло это правило. Но вот на прошлой неделе был случай. Кролик ел кусочки хлеба со стола и рыдал. Я спешно грела суп, думая, что Кролик сейчас умрет от голода. Зашел на кухню папа и в шутку сказал: он рыдает потому, что стоит табличка – сок, а он ест хлеб. Я забыла поменять и тут же поменяла. К нашему удивлению, Кролик стих и просто ел хлеб.
Ножки подводят. Может пока сделать всего несколько шагов и поднимает глаза – помоги. Если проигнорировать и заставить – то ноги, видать, от слабости, встают на внешнюю поверхность и идти просто совсем невозможно. Поэтому как только глаза подняты – начинаю помогать. На массаже удается придать нужную форму. Вчера Кролик вообще очень радовался массажу еще и потому, что я дала ему поиграть новогоднюю мишуру, он отвлекся весь и расслабился.
У нас был случай после проблем с глотанием и больницы очень показательный. Всем казалось, что основное с Кроликом – это сухие тряпочки: чтоб не хныкал, тихо лежал, спал – еще лучше. А ведь чтоб не хныкал, возможно, нужна хорошая жизнь, интересная. И я опять как волнорез – супротивничаю ошибочным волнам – забавы придумываю.
Работа волнореза хорошая, при условии, что родился у моря. Но в Коврове моря нет, отсюда и все проблемы.
Говорю: мы пошли красить яйца с Кроликом. – Да зачем это надо, ты чего мучаешь ребенка? Ему лежать надо в покое. Я не согласилась, настояла на своем. Получилось хорошо. Машка пальчиком невредными красками красила яичко, и ей было очень интересно.
Маша, проснулся человек. Пока тихо, надо брать власть в свои руки.
М.
Здравствуйте, Маша!
Кролик не помещается в ванную. Загодя стал усиленно дышать, готовясь к холодной воде. Я не смогла обмануть его. Он смело бросил руки и стоял один под водопадом. Ноги собрал и развернул, как надо. Чуть-чуть ходит, но быстро устает. Все эти проблемы, мне кажется, побеждаемы при упорстве. Это не глотать заставить… Теперь все идет в сравнение с теми днями. Можем ли мы попытаться приехать и увидеться со всеми?
Наташка не хочет оставаться тут. Увязывается с нами, говорит – буду мыть посуду в Центре и чистить картошку.
М.
Здравствуйте, Маша!
На днях послала несколько слов составителям книги Антонины Андреевны[37] – для части, где будут воспоминания о ней тех, кто ее знал. Посылаю Вам тоже:
Бывает в жизни, что видишься с человеком нечасто, но встречи эти оставляют такой теплый след в твоей душе. и не надолго, а навсегда. Более того, хочется самой перенять такой пример отношения к людям и так же действовать… так же, как удивительная Антонина Андреевна. Вспоминается очень живо.
Шел прием доктора. Было много народу. Борис Алексеевич[38] вот уже час смотрел Машку, крутил ее, рассказывал свои умозаключения. Было очень напряженно, я волновалась, были очень трудны для моего восприятия слова доктора.
И тут неожиданно, в маленькую паузу, Антонина Андреевна подсаживается ко мне, берет за руку просто и говорит простые слова: «Как Вы сами? Устали? Удается ли поспать?» – и еще что-то такое житейское.
Было ощущение в тот момент, будто мой корабль, затертый льдами, неожиданно обрел свободу, попал в теплое течение и пристал к родному берегу. Так легко и празднично.
Я тогда не знала еще, что это – суть Антонины Андреевны: быть близкой ко всем, деликатно близкой. А тогда после приема я ехала домой и думала: я ведь для нее – одна из множества, а почувствовала родство и поддержку.
Так было удивительно на душе.
Здравствуйте, Маша!!
Сегодня Машка не жалея сил строит мордочки одну забавнее другой. Кричит – Вава (теперь три буквы в арсенале. Самый короткий и самый емкий алфавит в мире). После дневного сна стала кричать – баба.
<…>
Вот сегодня Машка спит первый раз за три недели, наверное. И я тоже скоро пойду. Вот только напишу про вчерашнее.
Было тяжело вчера, просто нет слов. Тот случай, когда, как перед грозой, мир приобретает очень отчетливые грани, рисунок жизненного листа, как листа любого дерева, особенно четок и ясен в момент приближения страшного раската. Стоишь и не знаешь – убьет грозой или помилует.
Она проснулась и просто захныкала. Сначала она попыталась брать со стола кукурузу, но не могла согнуть ручку и поднести ее к ротику. Ручки стали деревянными. Потом не смогла брать пальчиками, мелкие движения нарушились. Так нарастало состояние. И отвалилась, сделавшись мраморной. Закрылся правый глазок и повисла правая ручка. Судорог не было. Что-то другое, как будто перерыв в притоке жизненной энергии. Я 123-й Псалом, как пищу, сто раз ей дала. Я пела ей громко песни и плясала чечетку – «371», пытаясь удержать сознание. Положила ее на пол и показывала кукольный спектакль. Она то уйдет, то вернется… В момент, как она зацепится, ангельская улыбка от радости, что увидела меня. А у меня не родилось ни слезинки в тот момент, я даже не поняла, что прошел уже час, я вспомнила, что есть дивеевская вода, набрала в рот и брызнула в нее, она вздрогнула. Я громко ей сказала, что мне ничего не надо без нее. Стала, как когда-то, перечислять конкретно – чего: подарков, в которых я так нуждаюсь – символов облегчения жизни: выспаться… поваляться с книжкой… побыть одной в лесу… просто ничего не делать. повидаться с людьми, к которым рвется сердце, посмотреть какое-нибудь кино… в общем, всяческие маленькие свободы.
Вижу – слушает. Стала следить за моим ртом… Поэтому я счастлива от промокших ног и одежды, мне без разницы – что за погода, это все – счастье – любая погода. Любая еда, любое отношение ко мне людей. Любой в чем-то недостаток, любой признак жизни – счастье. Я была сегодня на улице – такая прекрасная слякоть…
Потом постепенно состояние стало убывать. Она поела суп из белых дачных грибов, но похлопать, соединить ручки так и не могла и смотрела одним глазом. И только под конец второго часа что-то как-то в ручке хрустнуло, и она будто на место встала, стала живой, а глазок открылся попозже. Я думала сделать укол. Но подождала. Машка немного поспала, и я решила ее покупать и облить вне расписания. В воде опять пошли приступы. Как раньше, только затяжные. Я дождалась, когда она поймет стихию и получит удовольствие, а так что за суета без повода… Облились ледяной водой. Плохого не случилось. Кролик отлежался, порозовел, посмотрел на лампочку. Потом покачал комнату. Теперь у него ведь есть забава любимая. – любит пространство раскачивать. И любит, чтобы вместе с ним качали. Влево-вправо. Он иногда так увлечется, что чуть со стула не падает. А так, если ограничивать амплитуду, то под «лодочку» очень даже приятное времяпрепровождение. (Уже четвертый час, а я-то думаю, что так трудно длинные слова стали даваться. Надо останавливаться.)
М.
Здравствуйте, Маша!
Маша, вот уже две недели не работает почта.
Володя, возможно, приедет на выходные. Без него дом загадочным образом обветшал. Потекли две трубы, разрушились две полки, почта, часы, электронные весы, оторвались шланги от нагревательного бачка. Меня предупреждали старые люди, что так будет. А я не верила. Теперь, как только он приезжает, начинается ремонт то одного, то другого. Он сам хочет все починить, но не успевает. Без него привезли Наташке новый диванчик и мебель. Теперь еще и это его ждет. Мебель надо собирать, как конструктор. Он отказывается от помощи кого-либо, желая эти два своих выходных дня провести только в нашем обществе. Желание понятно, только во времени действие так растягивается, что привыкаешь жить как будто в замедленной съемке. Перед Новым годом у него на работе по привычке аврал. Он сказал, что будет появляться дома раз в месяц на выходные. Для него не просто жить без нас всех. Но что поделать, если в Коврове совсем нет работы. Он в последний приезд сказал такую вещь Кролику: Машенька, я, бывает, подумаю о тебе в Москве и сижу, как дурачок, улыбаюсь от счастья. А Кролик всегда чувствует за редким исключением папин приезд и не хочет засыпать. Так и ждет до полночи. Он в этом деле – мастер-полуночник. Папе очень приятна такая встреча. А в последний раз Кролик был такой общительный! Если он не видел нас по пространственным причинам, то старался или выглянуть из-за угла (когда на горшке сидит), или как-то извернуться (стоя или лежа), найти лица и сморщить нос с особенным чувством – надолго. Невозможно продолжать разговор как ни в чем не бывало: он всем по очереди морщит нос под дружный хохот.
<…>
Сейчас пока прерываюсь и тороплюсь к попоенному Наташкой Кролику. Сегодня он должен будет рисовать зиму пальцами по черному листу и прочувствовать на себе пару сказок.