Все, Том, самолет, кажется, пошел на посадку. Отправлю Письмо уже из Монреаля.
Из дневников 1994 года
18 января
Встретилась с Рашель Лорти – похудевшая (кожа да кости), она была в больнице.
Вечером – концерт.
19 ч. – репетиция.
20 – начало.
19 января
Общение со старыми друзьями. Из новых – Бил Глазго (режиссер) и из русских эмигрантов – Сережа, у которого дом за городом. Приглашал на все лето, когда захочу.
20 января
Переехала в Монреаль. В роскошную гостиницу на всем готовом. (Это мой гонорар за радио так перевели.) Пригласила Мишель Ким в ресторан поужинать. На моем бывшем мастер-классе она была переводчицей. Сейчас в роскошной обстановке она застеснялась.
22 января
Вернулась в Париж.
В 20.30 – «Преступление и наказание».
Я играю.
23 января
Спектакль («Прест. и наказ.») в 17 часов.
24 января
Самолет в Афины из аэропорта Charles de Gaulle в 9 ч. (В 6.45 такси от гостиницы.) «Каравелла» поднимается в небо почти вертикально.
25 января
Здесь уже Маквала с Лилей Могилевской, Люда и, конечно, Мария Бейку.
Ездила в район шуб. Склады[?]. Надписи есть и на русском: «ШУБЫ». Купила шубу для мамочки из норковых лоскутков и себе куртку из лоскутков разноцветных (крашеная норка[?]).
Репетиции с греческой актрисой – Цветаева, Ахматова, то, что мы делали с Клер Блюм в Америке, только стихи другие. Вечером в мастерской у Димитроса Калаганиса, а потом к какой-то женщине всей гурьбой.
Я объелась. Устала.
26 января
18 ч. – репетиция, 20.30 – концерт в «Athens Concert Hall» – я одна – «Антология русской поэзии». В первом ряду сидела синхронная переводчица и переводила мои комментарии (по типу концерта у Стрелера).
27 января
19 ч. – репетиция с греч. актрисой. 20.30 – концерт. «Ахматова – Цветаева». Маквала пела ахматовский цикл Прокофьева.
Потом, как всегда, таверна и все, этому сопутствующее.
28 января
Самолет в Париж. Гастроли продолжались без меня. Хорошо, что меня не было на «Matiné» – кто видел – говорили плохо. Гастроли шли без шумного успеха.
Я включилась в «Преступление» и в «Годунова».
В воскресенье 30-го «Годунов» шел в 17 ч.
31 января
В театре выходной. Все гуляют. Я ходила с Ниной Айба в наш «Аэрофлот» на Елисейских Полях и поменяла билет на более поздний срок, заплатив, по-моему, 100$.
Вечером в «Комеди-Франсез» – в 20.30 «Дон-Жуан». В главной роли Анжей Севери́н (поляк, женился на француженке, играет в Париже). Он жесткий. Сцена очень красиво декорирована красным бархатом, который волнами падает в оркестровую яму.
Февраль
1 февраля
В 12.30 – интервью с Марией Шевцовой из Сиднея. Потом с Ирэн Левю и Давидом Боровским поехали к Ренэ Гёра (коллекционер). Долго искали дом. Ирэн, как все француженки, с топографическим кретинизмом. Наконец нашли. Большой особняк, завешанный картинами. Много Анненского, Ларионова, Гончаровой и т. д. – всех русских эмигрантов – художников. Гёра – странный и распространенная манера коллекционеров: вроде бы и честный, но… Мы торопились, потому что вечером у каждого были назначены встречи. Я с Ниной Каганской в театр – встреча в 7.20 напротив улицы Berri.
2 февраля
В 13 ч. – встретилась с Nicole Zand («Falguière 15»), и пошли в ее «Mondé». Огромный зал со стеклянными перегородками, забит людьми – очень похоже на американские фильмы. Именно фильмы, потому что когда мы с Анной Кисельгоф ходили в ее «Таймс» в Нью-Йорке – там была более привычная атмосфера редакции.
Зашли в прелестное ателье – музей недалеко от «Monde». Nicole любит мне показывать нетуристический Париж.
18.45 – театр Беатрисс.
20.30 – «Преступление и наказание».
4 февраля
В 12.30 встретилась с Долой – пошли завтракать на круглую площадь около театра.
Вечером «Преступление» – 3 билета для Норы и Анатоля. После вместе с ними в рыбный ресторан.
6 февраля
Днем выставка Слепышева в Торгпредстве. Народу много. И много знакомых. Опять Неёлова.
Вечером последний раз «Преступление».
Еще вчера после спектакля я отдала реквизиторам и костюмерам кое-какие мои вещи, так как я остаюсь. У Тани в гримерном ящике – коробка с моим гримом и косметикой, рюкзак, чемодан, сумка, пакет с вещами для Лавровой, который собрала для неё Natali Nervalle. У Нины – 2 пары обуви, сверток, у Ларисы – коробка, доска, сумка.
7 февраля
Театр улетел в Москву. Я переехала в квартиру Ариеллы на Cognacq-Jay. Вечером с Норой и Боби́ в ресторан. Вспоминали, как я в первый раз лет 15 назад приехала к ним жить. Они постарели.
8 февраля
Утром за мной заехала Ирэн – по магазинам. В 18.20 – кафе «Fleur» – встреча с Natali. Вечером с Nicole пошли есть устрицы в ее маленький ресторанчик. Свежие-свежие!
9 февраля
С Ариеллой в Новый Лувр. Napoleon III. Потом обед в Lippe. К Рустаму Хамдамову в его мастерскую. Там Nicole. Подарил мне 4 рисунка. Пешком до Chatle (недалеко) – Театр Сары Бернар – балет. Nicole спала, мне понравилось. Балет a la Пина Бауш. Вышли – дождь. Кафе около Бобура.
Письмо
1 апреля 1994 г.
Том, здравствуйте! Напишу задним числом по порядку. Так вот, 11 января я с театром полетела на гастроли в Париж играть «Бориса Годунова» и «Преступление и наказание». Я занята и там и там, а мне надо было отлучиться по другим делам: улететь через три дня в Канаду и в конце гастролей в Афины. Как всегда трудный разговор с Любимовым на эту тему. Перед «разговором» я паинька, хожу вовремя на все репетиции и пресс-конференции, которые, кстати, терпеть не могу. Играем в Rond-Puante, это бывший театр Барро на Елисейских Полях. И живем в гостинице рядом. Все очень удобно. Прилетели, и сразу же репетиции в костюмах для местного телевидения, т. е. для рекламы. Отыграли первый спектакль. Зал переполнен. После спектакля зашла ко мне за кулисы московская актриса из другого театра. Забавно, Том. Она очень хорошая актриса, но вышла замуж за посольского работника и приобрела вид такой посольской провинциальной дамы – это так к ней не идет. Она всегда была таким «мальчишкой». Вот видите, как важно для актрисы окружение. У Любимова всегда была присказка: «главное – хорошая компания». И действительно, когда вокруг него были талантливые люди, он делал прекрасные спектакли. Талант подпитывается талантом. Соединяющиеся сосуды.
Отыграв два спектакля «Бориса» и после неприятнейшего разговора с Любимовым, который и отпустил меня только потому, чтобы доказать мне, что незаменимых актеров в театре не бывает, я полетела в Канаду, где у меня 18 января был концерт с симфоническим оркестром в Квебеке. Переехала в Монреаль. Оттуда 22-го в Париж и успела сыграть «Преступление», а уже 24-го полетела в Афины, где было 2 концерта в Мегарро (концертный зал) – один – «Антология русской поэзии» и 2-й «Прокофьева – Ахматову» с Олей Лазариду – прекрасной греческой актрисой. Маквала пела цикл Прокофьева – Ахматову. 28-го вернулась в Париж, где играла «Годунова» и «Преступление», театр улетел 7 февраля, а я осталась в Париже походить по театрам. В «Комеди-Франсез» – «Гамлет» с Митровицей и Севери́ным, «Дон-Жуан», «Мария Антуанетта», Гольдони в комедии «Влюбленная служанка» и т. д. В «Folies-Bergère» – юбилей – реж. Ариас. Раньше видела «Печальное сердце английской кошки». Спектакль, который он поставил в «Кортушри» (это, как Вы знаете, театр Мнушкиной). Спектакль был прелестный. A lá диккеновская история, разыгранная актерами в масках кошек, собак и птиц. Причем маски так сделаны, что видно, как открывается рот и моргают ресницы. А одежда, обувь и перчатки закрывают все остальное. Так вот: одна белая пушистая кошечка влюбилась на крыше в рыжего молодого кота – культурного атташе посольства, но ее родители отдают замуж за самого посланника – жирного серого старого кота. И они уезжают в другую страну. А у этой кошечки была подруга – легавая собака – такая нескладная английская девица. Проходит N-е количество лет, и вот на балу наша белая кошка встречается со своей давней подругой – собакой и спрашивает ее – вышла ли она замуж. Та мнется, кивает и показывает на вошедшего в золотой ливрее жирного фазана! Представляете, Том, несовместимость! Я надеюсь, что Вы с Юлией одной породы.
И вот этот Ариас сделал спектакль для «FoliesBergère» – чудный!
Можете, Том, представить, как я замоталась. У меня не было ни одного свободного вечера. И так всю жизнь! – вздохнула белая кошечка.
Все. Том. Не забывайте меня.
Ремарка
В первый свой приезд в Париж, а это было еще в 1977 году, я обросла приятельницами – русскими девочками, вышедшими замуж за французов. Одна из них – Неля Бельски, вышла замуж за Мишеля Курно, знаменитого театрального критика, снималась у Годара, пишет романы на французском языке – даже получила какую-то премию. Вторая – Жанна Павлович – врач, ученый, сделала в своей области какое-то открытие. Третья – Ариелла Сеф, стала моей верной подругой.
Я была с ними с утра до вечера, они меня опекали, надарили своих платьев – я приехала тогда в Москву совершенно другим человеком, меня никто не узнавал – другой стиль появился, другая манера.
У Жанны Павлович была собака, которую звали Фенечка. Абсолютно дворовая и такая блохастая, что ее нельзя было пускать в номер. (Тем не менее она постоянно сидела у меня на коленях.) Я как-то спросила: «А почему Фенечка?» – «Ну, потому что у Виктора Некрасова собака загуляла с каким-то дворовым псом (а свою собаку он вывез из Киева), родился один щенок. Некрасов сказал: „До фени мне этот щенок!“ Но Некрасов дружил с Жанной, и Жанна этого щенка взяла себе. Так возникла Фенечка. Кстати, через много-много лет Фенечка спасла Жанне жизнь. Однажды, когда она поздно вечером гуляла с собакой, Жанну сбила машина, машина уехала, а она осталась лежать без сознания на улице. Если бы она пролежала до утра, она бы умерла. Но Фенечка прибежала домой и притащила Жанниного мужа…