Какая удивительная девушка. Одному богу известно, почему Уилл запал на нее, ведь она ему никаких поводов не давала. Только есть в ней что-то мучительно трогательное. Хотя, может, дело в первобытном мужском инстинкте охранять беззащитную самочку. Может, Уилл спекся, когда Джесс вцепилась в его ладонь; может, все дело в ее взгляде, исполненном понимания: между ними существует особая связь.
«Идиот! У нее был жар, – хмыкнул Уилл. – Она бредила. На моем месте мог сидеть кто угодно. Она смотрела на меня, а видела Дэвида Бекхэма или папу римского».
Или этого Дэна, кем бы он ни был. Наверное, Дэн – ее парень. Любовь всей ее жизни.
Уилл поднялся, расправил розовое покрывало. Ботинком случайно пнул нечто лежащее под кроватью. Нагнулся.
Коробка. Обувная коробка, битком набитая старыми письмами, сложенными в аккуратные стопки. Возможно, из этих писем Уилл узнает что-нибудь о семье Нэнси Прайс, о ее прошлом. Пульс участился. Одно письмо было вынуто из конверта, валялось на полу, между кроватью и тумбочкой, словно его выронили, читая. Уилл поднял пожелтевший листок.
Любимая!
Извини, это письмо будет коротким. Уже поздний вечер, завтра мне вставать ни свет ни заря. Ощущение такое, что с задания вернулся пять минут назад…
Уилл опешил. Взглянул на дату. Что и требовалось доказать. Может, он и не закончил истфак, но про июль сорок третьего ему все известно. Союзники тогда усилили бомбардировки Германии. На втором курсе Уилл выбрал в числе прочих специализированных курсов историю Второй мировой войны, диссертацию бы на эту тему написал, если бы не нервный срыв.
Цель нам поставили [вымарано цензурой]. Когда мы добрались, я увидел, что Королевские ВВС нас опередили. Город был объят огнем. Жар ощущался даже на высоте десять тысяч футов [вымарано цензурой].
Речь о Гамбурге. Гамбург и есть эта самая вымаранная цель. Гамбург, до основания уничтоженный пламенем.
Уилл читал с жадностью, сердце колотилось. Наконец он добрался до подписи: «Дэн».
Дэн?
Значит, Джесс бредила об этом Дэне? Значит…
Уилл посмотрел на часы. Дневные посещения разрешены с трех. С коробкой под мышкой он выскочил из комнаты, понесся по узкой лестнице, перепрыгивая разом через две ступеньки.
Глава 24
Все было как во сне. Наверное, Стелла и впрямь спала. Когда Дэн открыл дверь, подхватил Стеллу на руки и шагнул через порог, она почти приготовилась увидеть Уинстона Черчилля, а то и самого короля – таким фигурам свойственно появляться в снах простых смертных. Но ни Черчилль, ни его величество не появились. Дэн, держа Стеллу в своих сильных руках, развернулся осторожно, чтобы вписаться в узкий дверной проем.
– Я думала, такое делает только новобрачный, – прошептала Стелла.
– Когда мы поженимся, я повторю на бис.
Потом он водил ее по комнатам. Не веря себе, боясь проснуться, Стелла влюбилась сразу в каждую деталь интерьера, в каждую мелочь – от видавшего виды кухонного линолеума в бежево-зеленую клетку до маков, что алели на кафеле над камином в ближней спальне. Дэн и Стелла пересекли крохотную квадратную площадку перед лестницей на втором этаже и попали в дальнюю спальню. Солнечные лучи разлиновывали голый дощатый пол, золотили фиалки на линялых обоях. У стены стояла большущая старомодная латунная кровать с голым матрацем, из открытого окна долетал аромат роз.
Стелла подалась к Дэну, спрятала лицо у него на груди, слишком потрясенная, чтобы говорить. Через несколько минут она подняла глаза, полные слез.
– Это все наше? Просто не верится.
– Это все твое. Навсегда. Или по крайней мере пока тебе не надоест хозяйничать в этом доме. Здесь тебя никто не обидит, здесь мы будем уединяться при каждом удобном случае. А если Чарлз нагрянет в отпуск, я смогу писать тебе письма на этот адрес. Не нужно напрягать Нэнси.
– Дом восхитительный. Лучше и быть не может.
Дэн улыбнулся своей фирменной кривоватой улыбкой.
– Может. Недостатки мы с тобой устраним, добавим уюта. Правда, сейчас это затруднительно, учитывая дефицит всего и вся. Но вот смотри: вчера хозяйка пивной одолжила мне веник, тряпки, швабру – все, что нужно для уборки.
Стелла приблизилась к кровати, провела дрожащими от восторга пальчиками по тусклой латуни.
– Где ты достал мебель?
– Она тут была. Прежняя хозяйка дома, как только фрицы начали блицкриг, уехала в Дорсет, нанялась экономкой. Ей там предоставили домик с мебелью, вот она и не стала забирать с собой свое добро. Правда, нет постельного белья. Поэтому я и попросил тебя взять простыни.
– Я взяла. Они в саквояже.
Дэн подошел к Стелле, обнял ее и поцеловал в шею, около ушка.
– Так давай их расстелим. Прямо сейчас.
Проголодавшись, они оделись, и Дэн пошел за жареной картошкой и рыбой, а там застрял в очереди. На полу, под распахнутой задней дверью, лежал скошенный световой прямоугольник. Стелла чувствовала себя маленькой девочкой, играющей «в дом». Протерла раздвижной стол у окна в дальней комнате, откинула одну его секцию, затем прошла в запущенный сад, рассчитывая нарвать цветов и поставить их в молочные бутылки, что обнаружились на кухонном подоконнике.
Сразу стало понятно, откуда в спальне аромат роз и почему он так силен – вьющаяся роза затянула всю стену, ветки клонились к земле под тяжестью рыхлых бледно-желтых головок. В полевых цветах, что буйствовали на месте некогда аккуратного газона, гудели, роились, занимались важным делом бесчисленные пчелы. Чертополох уже созрел; невесомые пушистые семена зависли в недвижном воздухе, в розоватых вечерних лучах, точно диковинные снежинки.
Возле изгороди Стелла нарвала одуванчиков, лютиков и маков с тонкими, словно папиросная бумага, лепестками. Облизнулась на розы. Шипы слишком острые, голыми руками не возьмешь. Зато можно лечь на подоконник, свеситься и наслаждаться ароматом. Стелла задержала дыхание, словно надеясь таким способом навсегда сохранить в себе ощущение чистого, ничем не замутненного счастья.
В двери повернулся ключ, и Стелла метнулась к порогу, жмурясь в сумрачной прихожей. Дэн принес большой замасленный газетный сверток, и они пошли ужинать в гостиную. Уселись по-турецки на диване, друг против друга. На каминной полке стояла импровизированная ваза с полевыми цветами.
По углам сгущались тени, стало прохладно. Отсутствие штор не давало зажечь свет. Стелла блаженствовала, лежа у Дэна на груди.
– Как тебе удалось найти такой чудесный дом?
– Примерно так же, как мне удалось найти тебя. Вмешался случай. Или судьба. А может, это часть некоего грандиозного плана, о котором известно только в горних сферах. Правда, сама сделка потребовала определенных усилий. К счастью, владелица дома оказалась очень славной женщиной. Она, видишь ли, поселилась в этом доме сразу после замужества, в четырнадцатом году. Потом ее мужа забрали на фронт. Потом он погиб. Она откликнулась на объявление о том, что в некий дорсетский особняк требуется экономка, и в итоге вышла замуж за своего нанимателя. Знаешь, что удивительно? Женщина уже в годах, и в немалых, а романтична, как девчонка. По-моему, я ее просто осчастливил, сообщив, что на Гринфилдс-лейн снова поселится любовь.
Изначальная сходность ситуаций и вероятность их одинакового развития заставили Стеллу вздрогнуть. Желая прогнать мысли о молоденькой вдове, она потянулась к Дэну, надолго приникла к его губам и прервала поцелуй, только чтобы шепнуть:
– Значит, нельзя разочаровывать добрую миссис Николс.
А потом взяла Дэна за руку и по сумрачной лестнице повела наверх.
На рассвете запели птицы, солнечный свет разлился по смятой простыне. Проснувшись, Стелла и Дэн долго нежились в утренних лучах. Им, привыкшим к затемнению, свет казался драгоценным.
– Давай посвятим день покупкам.
Стелла чмокнула Дэна в грудь.
– Есть хлеб и целая банка тушенки. Если удастся раздобыть чай и молоко, будет просто идеально.
Дэн рассмеялся теплым, грудным смехом.
– Дело в том, что у нас нет чашек. Не из чего пить чай. И тарелок нет, и ножей, и вилок. Нет сковородки – не на чем яичницу пожарить к завтраку.
– Яиц тоже нет!
Она произнесла эту фразу почти с восторгом, словно отсутствие продукта разрешало проблему с отсутствием посуды. Дэн снова рассмеялся.
– Я думал, женщинам нравится покупать новые вещи.
– Мне приятнее быть с тобой.
– Но мы же вместе пойдем.
– Ключевое слово – «пойдем». А мне нравится быть здесь.
Стелла сладко потянулась, по-кошачьи выгнула спину, затем, обнаженная, пробежалась до двери, чувствуя кожей взгляд Дэна.
– Намек понял.
В ванной с плиточным полом было холодно, как в пещере. За неимением зеркала Стелла просто пощупала скулу. Почти не больно, слава богу. И там, внутри, тоже не больно. Она боялась, что Чарлз все испортил, что после «непотребства» близость с Дэном будет горчить. Ничего подобного. Да и где Чарлзу разрушить такое счастье! Минувшая ночь предстала во всех деталях, Стеллу обдало теплой волной. Все хорошо.
Она чистила зубы над миниатюрной раковиной, когда раздался стук в парадную дверь. Сердце подпрыгнуло. Вот как может выбить из колеи одна только мысль о Чарлзе! На лестнице послышались шаги. Стелла выглянула из ванной, увидела, как Дэн поспешно застегивает брюки, перед тем как ответить на стук.
– Доброго утречка, сэр!
Слышно плохо, но голос незнакомый, а интонации приветливые.
– Извольте посылку получить.
Едва дверь закрылась, Стелла выскользнула из ванной. В руках у Дэна был внушительный деревянный ящик.
– Это нам? Ума не приложу, от кого!
– Посыльный приехал в фургоне с надписью «Ф. Картер, Дорсет».
– Может, от миссис Николс? Ну, от прежней хозяйки дома? Интересно, что она нам прислала?
– Пойдем в спальню, посмотрим.
Стелла снова забралась в постель, обхватила колени руками и стала наблюдать, как Дэн снимает с ящика крышку. Сразу под крышкой, на соломе, обнаружилось письмо. Дэн вручил его Стелле, она с возрастающим изумлением прочла: