– Не знаю. Дэн этой темы избегает. Я спрашивала, но он как-то все время увиливает от ответа. Ему новое лекарство прописали, вроде неплохо действует. А на этой неделе он простыл. Представляешь, при такой болезни, как у него, обычная простуда может стать смертельной. Дэн никогда не жалуется, хотя, подозреваю, он по большей части скверно себя чувствует.
– Ладно, убедила. – Уилл вздохнул, поднял себя с кровати. – Если Дэн Росински терпит свою лейкемию и не жалуется, я уж как-нибудь переживу похмелье. Даже такое жестокое. – Он стиснул виски пальцами. – Господи, как голова трещит…
Джесс рассмеялась.
– Вставать совсем необязательно. Еще рано.
– Где ж рано? К половине двенадцатого нужно в Оксфордшир поспеть.
– Значит, ты все-таки едешь на свадьбу?
Он потер лицо.
– Еду. Ты права. Если не поехать сейчас, потом будет только хуже.
– Ты заранее не переживай. Может, свадьба веселая получится.
– Она получится ровно такая, как я себе представляю. То есть отвратительная. – Уилл вдруг задумался. Прищурившись, взглянул на Джесс. – Если только…
– Если что?
Воздух, пропитанный запахами перегара и теплого со сна мужского тела, положительно заискрил. Две пары глаз встретились, взгляды скрестились над смятой постелью.
– Джесс, какие у тебя планы на сегодня?
Едва решение было принято (Уилл отмел аргументы Джесс: ее не приглашали, у нее нет подходящего платья, зато есть лидский выговор), едва парацетамол ослабил головную боль, как обоих, Уилла и Джесс, охватила странная эйфория.
Нельзя было терять ни минуты. Пока Джесс мылась в душе, Уилл впихнул в себя яичницу из двух яиц и упаковку жареного бекона в надежде, что жиры с белками нейтрализуют остаточное воздействие персикового ликера на нервную систему. С головокружительной скоростью он утюжил себе рубашку, когда Джесс вышла из ванной – в его махровом халате, мокрые волосы гладко зачесаны. Уилл хотел отпустить шуточку, но в горле внезапно пересохло.
Он поспешно облачился в вычищенный фрак и ухватил первый попавшийся галстук.
– По-моему, нормально фрак сидит, зря ты прибеднялся, – заметила Джесс по дороге к двери.
Она права, подумал Уилл. В последние недели у него на почве депрессии пропал аппетит, он сбросил пару килограммов, и пуговица на брюках больше не грозит оторваться с треском. Нет худа без добра.
На дорогах по случаю субботы были пробки. Возле Камдена Джесс попросила подъехать к непримечательному зданию и выскользнула из «Спитфайра», не дожидаясь полной остановки. Если бы не глухая боль в висках и не сушняк, Уилл подумал бы, что ему все снится. Но разве можно одновременно быть таким разбитым физически и чувствовать столь небывалый душевный подъем?
Джесс вернулась куда быстрее, чем ожидал Уилл, – в коротеньком платьице в цветочек, с той самой сумкой, которую он принес ей в больницу, и в красных туфлях на высоких каблуках.
– Сойдет? – спросила она, едва дыша. – Это мой лучший наряд. Если ты передумал брать меня с собой, я пойму.
– Ты выглядишь сногсшибательно, – сказал Уилл – и не погрешил против истины.
Джесс прыгнула в машину.
– Здешние секонд-хенды очень неплохи, а вот туфель у меня не было. Эти одолжила одна девушка, соседка.
– У вас один размер?
Уилл попытался сосредоточиться на потоке машин. Это было нелегко. Тем более когда Джесс в своем коротеньком платьице резко развернулась, чтобы закинуть на заднее сиденье сумку, и явила длинные ноги; тем более когда воздух в «Спитфайре» успел пропитаться ароматами ее свежевымытых волос и теплой кожи.
– Вообще-то туфли велики, но в мысы можно подложить мятую бумагу. Клянусь, однажды я пойду в нормальный магазин и куплю нормальные туфли своего размера. Ой, ты не догадаешься, что у меня есть!
Краем глаза он заметил большой коричневый конверт.
– Документы из национального архива. Их Дэн заказал. Наверное, сегодня утром пришли.
– Какие именно документы?
Джесс вскрыла конверт, вытащила бумаги.
– Свидетельство о смерти Чарлза Торна… и о смерти Дэйзи Лиллиан Торн. Правда, не знаю, как они нам помогут найти Стеллу.
– Вдруг там есть зацепки насчет ее адреса? Конечно, с тех пор она двадцать раз могла переехать. Прочти-ка вслух.
Джесс склонилась над бумагами.
– Ну и почерк!.. На свидетельстве о смерти Дэйзи ничего не разобрать. Чарлз умер в Херефордшире. Причина смерти – роковое стечение обстоятельств. Что это еще за зверь?
– Так раньше было принято называть несчастный случай.
Уилл лавировал с полосы на полосу, выискивал, где поток транспорта пожиже.
– Подробности есть?
– Вроде нет.
Джесс положила бумаги обратно в конверт.
– Не могу читать в машине. Еще немного – и меня затошнит.
Уилл прибавил скорость, чтобы обогнать автобус. Криво улыбнулся:
– Значит, нас будет пара.
Зеркальца на щитке от солнца над пассажирским сиденьем не было, и Джесс пришлось ждать, пока Уилл съедет с автострады. Когда городской пейзаж, здорово ей поднадоевший, сменился сельским, она смогла заняться макияжем перед зеркалом заднего вида. Джесс радовалась, что за окном больше не мелькают ряды особняков с пышными живыми изгородями и сенсорными воротами; радовалась возможности сосредоточиться на конкретном деле и не думать о чудовищной ошибке, которую она совершила, согласившись ехать на свадьбу.
Уилл тоже примолк: наверное, и он раскаивается, думала Джесс. Эйфория оставила обоих, за последние десять миль они едва обменялись парой слов. За очередным поворотом возникла премилая церковь со стенами медового оттенка. Джесс покосилась на Уилла. Он был бледен.
– Приехали.
За церковной оградой стояла огромная белоснежная винтажная машина, вся в лентах и цветах.
– Вот это да! – протянула Джесс. – Кажется, мы опоздали.
– Нет, мы как раз вовремя. Иначе пришлось бы вести светскую беседу с гостями, – одними губами произнес Уилл.
Он остановился на травке, поодаль от скопища ослепительных паркетников, спорткаров и прочих автомобилей класса люкс. Из церкви доносилось пение. Пока Уилл облачался во фрачный сюртук, Джесс надела туфли. Господи, как же они велики. Она словно маленькая девочка, совершившая налет на шкаф взрослой сестры. Все ее усилия сосредоточились на том, чтобы не потерять туфли, она чуть отстала от Уилла. Зато появилась возможность оценить со спины, насколько он хорош во фраке-визитке. Вчера Джесс, выбираясь с фраком из автобуса, проклинала его за длинные полы, теперь воочию убедилась в необходимости последних для создания идеального образа. Уилл выглядел совершенно как мистер Дарси, даже волосы, свежевымытые, чуть вьющиеся, точно так же падали на лоб. Он замедлил шаги, подождал ее, джентльменским жестом предложил руку для опоры. Сердце екнуло.
– Ну-с, начнем, – пробормотал Уилл, когда они приблизились к церковной двери.
Выражение его лица больше подходило для похорон. Уилл и Джесс проскользнули в церковь как раз под заключительные аккорды очередного псалма. Распорядитель метнулся им навстречу.
– Вас двое? – зашептал он. – А место одно. Вы со стороны жениха или со стороны невесты?
– Со стороны жениха.
– Ох, извините. – Распорядитель осклабился. – Сразу не узнал. Вы – брат Саймона, не так ли? Члены семьи располагаются на передней скамье.
Уилл поспешно тряхнул головой – дескать, не хочу мешать церемонии своим опозданием – и повел Джесс на заднюю скамью. Само собой вышло, что она уже не опиралась на его локоть, а держала его за руку. Джесс не успела отметить, в какой момент так случилось, знала только, что ей ужасно это нравится.
Священник вещал о том, что брак есть дар Господень, соединяющий мужчину и женщину, делающий их плотью единой. Джесс досадовала. Что он ходит вокруг да около? Венчал бы уже скорее. Она ощущала дискомфорт, нервы были натянуты, как струны. Куча незнакомого рафинированного народу, затянутая церемония – и Уилл рядом, благоухающий чем-то цитрусовым. Впрочем, поскольку сегодня Джесс мылась его шампунем и его гелем для душа, запах цитрусов вполне может исходить и от нее.
Жениха и невесту заслоняла массивная колонна. Уилл, вероятно, радовался этому обстоятельству, а Джесс была бы не прочь поглядеть. Раньше она никогда не бывала на таких церемониях. В Лидсе свадьба считалась анахронизмом вроде перманентной завивки или толстых подплечников. Свидетельством, что пара намерена оставаться парой, обычно бывало рождение второго, запланированного ребенка.
Косясь по сторонам, Джесс пришла к выводу: первое правило для гостей – с ног до головы облачиться в лиловое, или коралловое, или ярко-желтое – то есть в оттенки, непригодные для каждодневного употребления, по крайней мере в таких дозах. Теперь она видела: ее платьице совершенно не к месту, и не знала, благодарить ли Уилла за то, что не предупредил, или злиться на него. Впрочем, вскоре она вспомнила, с какой искренностью он хвалил ее наряд, и поняла: ей без разницы, годится платье для свадьбы или нет, главное, чтобы Уиллу нравилось.
Органист изобразил вступление к очередному псалму. Все поднялись. Уилл затянул намеренно не в лад, Джесс прыснула. Толкнула его локтем и запела громко, чтобы заглушить фальшь. Псалом был знакомый, они с бабулей певали его в старые времена, хором с воскресной телепрограммой. «Прости, Господь, нас, неразумных чад». В то мгновение, когда сопрано Джесс взмыло под церковный купол, их с Уиллом взгляды встретились, и в его глазах смех сменился удивлением, а потом и восхищением.
– Ну, вы сильны, мисс Моран. Вот так легкие! – пробормотал Уилл под замирание последних нот, под шорохи и шумы усаживающейся публики.
Его взгляд скользнул на грудь Джесс, и по ее коже побежали мурашки.
Церемония закончилась, молодожены и гости вышли на воздух, под яркий послеполуденный свет. Слышались поздравления (все говорили почему-то в нос), делались попытки расцеловаться (это было непросто, учитывая широченные поля дамских шляп). Новобрачные стали позировать под цветущими вишнями, в окружении целой толпы анорексичных подружек невесты. Тут-то Джесс как следует и разглядела счастливую пару. Боже, да это просто свадьба Барби и Кена – ни больше ни меньше! Свежеиспеченная миссис Саймон Холт в облегающем шелковом платье цвета слоновой кости, с миниатюрной тиарой на белокурых волосах была изящна, как статуэтка. Рядом с ней брат Уилла выглядел высоким, мужественным, гордым. А вообще Саймон Холт представлял собой отшлифованную копию Уилла. Если применять термины из области и