– Подсолнух!
Призрак обернулась и увидела её. Яркое красное платье, словно капля крови, выделялось на фоне бледного Водянистого Леса.
– Встречай гостей! Я пришла!
Подсолнух испуганно прикрыла ладонями большой рот, а потом затараторила:
– Как так?! Что ты тут делаешь?! СамСвет?! Воры?! Защитники?! С кем ты?!
Художница растерялась.
– О чём ты? Я к тебе пришла.
Подсолнух обхватила голову руками, зарывая длинные пальцы в жёлтые волосы.
– Ничего не понимаю. Как ты нашла меня? Как ты сюда попала?
Художница поникла.
– Я просто знала, что ты здесь, и пришла к тебе. Это ведь Тёмный Уголок? Так ведь?
Она неуверенно огляделась. Перед ней одинокий холм, у подножия которого в корнях большого кривого дерева прятался небольшой полуразрушенный домик. У тёмного арочного входа стояла Подсолнух, выпучив и без того огромные золотые глаза. А дальше туман-туман и очертания деревьев, хилых, полупрозрачных, наполненных замёрзшей водой и звенящих на ветру. Девочка вновь посмотрела на подругу, и её расстроенный вид разозлил её.
– Я не так тебя встречала, – ядовито заметила она.
В глазах Подсолнух стояли слёзы. Оказывается, призраки тоже умеют плакать.
– Я боюсь за тебя. Люди просто так не гуляют в Тёмном Уголке. У тебя должен быть наставник. Ты дружишь ещё с другими призраками? – спросила Подсолнух, стараясь собраться с мыслями.
– Я бы сказала тебе! – вспыхнула Художница, тряхнув кудряшками. – Мы же наилучшайшие подруги! Помнишь? А лучшие подруги делятся всеми секретами! Ты единственный призрак, которого я знаю! И мне грустно оттого, что ты мне не рада!
Художница неожиданно заревела. Громко и жалобно, размазывая слёзы по щекам. Подсолнух испугалась: она никогда не видела, чтобы её подруга так отчаянно плакала.
– Пожалуйста, успокойся! Мы вместе. Папа что-нибудь придумает! – залепетала она.
Рыдания Художницы сменились всхлипами. Она решительно вытерла кулачками глаза и улыбнулась. Хорошо, что её подруга не склонна унывать.
– Так вот ты какой, Тёмный Уголок.
Древесный сок застыл в полупрозрачных стволах синими венами, снег запушистил ветки-сосульки и мелкую неопадающую листву. Ближе к поляне кусты были совсем синие. Всё вокруг сверкало, искрилось. Серебристо-лиловая пыль огибала деревья, словно спустившийся с неба Млечный Путь. А небо – зелёное и фиолетовое, золотое и розовое.
– Волшебная зима, – сказала Художница.
– Да. Ты в Тёмном Уголке. И знаешь, я тебе рада! Я скучала! – Подсолнух поняла, что и правда счастлива снова видеть подругу. Хотя с этой минуты жизнь её станет сплошной проблемой.
– Наконец-то ты рада, – колко заметила Художница.
– Просто так неожиданно… – начала было оправдываться Подсолнух.
– Хм… Думаешь, я тебя ожидала, когда ты ворвалась ко мне ночью?
Подсолнух опустила голову.
– Прости…
– Я не сержусь, – Художница примирительно улыбнулась, привычным жестом взлохматив кудряшки. – У вас тут красиво и тихо. Хорошее место. Зачем тебе это солнце?
– Куда ты пропала? – вопросом на вопрос ответила Подсолнух. – И если ты так хотела увидеться со мной, то почему не взяла ловец снов?
Художница посмотрела под ноги – вокруг неё уже образовался круг истоптанной травы.
– Хм, жаль, что я не парю в воздухе, как ты. Вашей лужайке это не на пользу.
Подсолнух опустила взгляд и нахмурилась. Следы… СамСветы не оставляют следов, но Художница оставляет. В первую очередь нужно что-то делать с этим.
– Ты к нам надолго? – осторожно спросила Подсолнух.
Художница пожала плечами:
– Вроде бы да. Это, кажется, не от меня зависит.
– Как так?
– Мой обратный рейс ещё не объявляли, – улыбнулась она, зарывая пальцы в тугие короткие кудряшки.
– Как ты тут вообще оказалась?
Художница развела руками.
– Кажется, я умерла.
Анжела КнязьПросто запись 7
Суббота – мой любимый день недели: школьные будни позади, уроки вечером делать не надо и живёшь с предвкушением завтрашнего маленького праздника – выключенного будильника. Суббота – это словно канун Нового Года, уменьшенный до размера вишенки на торте.
Субботним утром жизнь не кажется безнадёжной.
– Папа обещал мне купить морскую свинку, – похвасталась Джин по пути в школу. – На Новый год. Правда здорово?
М-да, у субботы свои сюрпризы.
Джин училась отвратно. Не потому что была глупенькой, а из-за дурацкой привычки делать только то, что ей нравится. Скучный урок – Джин закрывает учебник и занимается своими делами. После длинных летних каникул Хорёк совсем расслабился и никак не хотел браться за ум. Я слышала краем уха, как мама и Алексей совещались, разрабатывая план оживления боевого учебного духа Джин.
Правда, о морской свинке мне не сообщали, а между прочим, комната у нас с Джин одна на двоих.
Хорёк семенил позади меня, потому что я намеренно шла быстрее, и беседовал с моей спиной.
– Они забавно пищат, а летом мы заготовим в деревне сено, чтобы не покупать в зоомагазине.
– Интересно, где она будет жить? Надеюсь, не в нашей комнате? – пробурчала я.
– А где же ещё? – удивился Хорёк.
– А меня спросить? Я пока не давала согласия жить с животным. Оно воняет, скребётся и пищит.
Мне хватает химер. С животными только проблемы. Они болеют и умирают, а нам остаётся лишь сожалеть о них.
Джин рассердилась и закричала моей спине.
– Это моя комната! Она останется моей! А ты захватчик!
Никак не образумится.
Да, до образования Счастливой Семьи и моего с мамой торжественного переезда к Алексею Джин по-королевски жила в комнате одна.
За два года я, конечно, освоилась, но меня до сих пор не покидает ощущение, что я делю пространство с младенцем. Правда, с десятилетней Джин иногда можно договориться. В восемь она не слушала никого.
Глубокий вдох-выдох. Так, не устраивать сцен на улице.
– Я бы спала в общей комнате, если бы не Андрей. Может, свинья будет жить с Андреем? – спросила я без особой надежды.
Не хочу морскую свинку.
– Она будет жить со мной! Ты не можешь мне запретить! Это моя комната, а не твоя! Это моя квартира! – разошлась Джин.
Люди стали оборачиваться и кидать на нас косые взгляды.
Противный Хорёк. Любит устраивать сцены.
Ненавижу её.
Я остановилась и повернулась к Джин. Хорёк глядел на меня возмущённо. Я схватила её у плеча за рукав куртки, нагнулась к ней и зашипела:
– Да. Я теперь живу с вами, в твоей квартире. Но мою квартиру сдают неизвестным людям. Они платят деньги, которые забирает семья. На них покупают еду и одежду. Поэтому никогда больше не смей заикаться о своей комнате и квартире.
Это правда. В моей комнате сейчас живут чужие люди. Эх. Моя комната. Где же то место, которое я могла бы назвать своим? Подоконник у двери Хозяина?
Я отпустила Хорька и пошла дальше. Джин стояла как вкопанная, а потом бросилась меня догонять.
– Князь! Князь!
– Что ещё?
Джин обогнала меня и пошла спиной вперёд, заглядывая мне в глаза и путаясь под ногами.
– А свинка? Можно свинка будет жить с нами?
Никак не уймётся.
– А ты сможешь за ней ухаживать? Каждый день кормить, убирать какашки? Её жизнь будет в твоих руках. Понимаешь?
Джин уверенно кивнула.
– Я понимаю. Я на всё согласна!
Мне стало стыдно. Мелкий Хорёк всё понимает, а я чуть не уморила своих химер. Огненногривые, мощные, клыкастые, со злобными змеями – без меня они всего лишь беспомощные существа. Как я могла поступить так с ними?
Не буду больше спорить о морской свинке. Пусть живёт с нами.
– Постарайся закончить год без троек, – криво улыбнулась я.
Джин ликующе завизжала и побежала вперёд, размахивая школьной сумкой.
После уроков Лена попросила меня прогуляться с ней по магазинам. У её сестры скоро свадьба, и все подружки невесты должны быть модного цвета свёклы.
Я, конечно, при своём стиле «ботинки-джинсы-свитер» не лучший советчик, но зато я никогда не спешу после школы домой, и девчонки вечно приглашают меня для компании.
С платьями я общаюсь на «вы». В Задорожье у меня их и нет почти. Получается, что в Тёмном Уголке я появляюсь в платье чаще, чем здесь. Постоянно. В одном платье. Может, прикупить себе женской одежды и в этом мире и начать уже её носить? Но для кого она мне тут нужна? И куда я её надену? В школе – форма с юбкой, на прогулку – джинсы. Свиданий у меня давно не было, да и не хочется, конечно. Все мои свидания отныне переносятся в Тёмный Уголок. Но там нет магазинов.
Я послушно ходила за Ленкой, застёгивала молнии, завязывала пояса и в шутку предлагала дикие вещи, напяливая их прямо на футболку, пока Ленка упаковывала себя в очередную свёклу. В торговом центре «Ананас» десятки ячеек цветного шмотья. Нам нужны только бордовые пятна. Я начала уставать. Хорошо, что Андрей пока не собирается жениться, а то бы и меня замуровали в какой-нибудь серо-буро-малиновый наряд. Обязательно возьму тогда Ленку на шопинг. Это будет моя месть…
И вдруг я увидела Его!
Его!
За стеклянной витриной мужского бутика Мой Волк спокойно выбирал рубашку. Как будто это было обычное дело! Мой Волк! Царь Воров!
Я застыла у витрины. Это он! Я узнаю его из тысячи во всех мирах, мы связаны с ним, я его СамСвет.
В армейских штанах, высоких ботинках, чёрной кофте с закатанными рукавами. Его красивые сильные руки. Его широкие мощные плечи. Его короткие чёрные волосы на затылке и висках и удлинённые спереди.
– Чего ты застряла? – окликнула меня ушедшая вперёд Ленка. – Я вижу потрясающую вещицу!
Но я уже не слушала подружку. Я зашла в стеклянную ячейку и встала рядом с ним. Здесь моё место. Рядом, по правую руку от него. Место СамСвета. Мы не виделись с ним несколько недель. Я боялась попадаться ему на глаза, я исправляла свою ошибку, я выхаживала химер.
Мы встретились тут, в Задорожье, как тогда в поезде.
Какой же он родной. Будто мы прожили с ним вместе несколько жизней во всех возможных мирах и вселенных.