– Кого? – живо откликнулся Герман, перестав рисовать.
Бука пожал плечами.
– Я не знаю.
Герман снова посмотрел на замок, на Младшую Башню.
– Мурку?
Бука покачал головой.
– Нет… Возможно, и нет этой другой на самом деле…
– С тех пор Бархата и носит венок из сухих веток? – нахмурился Герман и достал маленький ножичек из кармана. – А призраки ценят любовь? Верность? Семью? Вы же вечные странники и живёте о-го-го сколько!
Бука задумчиво поднял взгляд в небо.
– Мы живём долго… У нас больше времени, чтобы без суеты думать, наблюдать, искать вторую половинку – как выражаетесь вы, люди. Годы нас не обременяют. Есть бабочки, которые живут один день, – так подумай, какой бесконечно длинной кажется им человеческая жизнь. Бабочкам же достаточно всего нескольких часов.
Герман кольнул ножичком палец и размазал выступившую кровь по рисунку.
– Наверное, ты прав, – тихо сказал он. – Но я не хотел бы жить так долго, как ты.
Он дунул, и красная бабочка, отделившись от листа, устремилась в небо.
– По крайней мере, в Задорожье.
Анжела КнязьПросто запись 19
– И что это за шушеры, с которыми нам нужно бороться? – спросила я своего нового наставника.
– Эх, не напоминай, – махнул маленькой лапкой Змейкот.
Он возлежал на своей розовой подушке – Царь Кот, – а я сидела рядом на полу.
– Вот бы на охоту, а мне с ними возиться, – фыркнул он.
– А на шушер охотиться разве нельзя, они же ведь типа крыс? – спросила я.
Вот охота меня как раз и не прельщала.
– Они не крысы, – снова фыркнул Змейкот. – Они СамСветы.
– Что?! – подскочила я.
– Да не такие СамСветы, как ты. – Змейкот сполз с подушки, скользнул к окну и забрался на подоконник: видно, неуютно чувствовал себя, когда я возвышалась над ним. – Они свет, сам свет. Духи они. Духи забытых игрушек, – попытался объяснить Змейкот. – Вы любите их, а потом забываете и оставляете в коробках на чердаках, антресолях, передаёте детям, которым они не нужны. А ведь в этих игрушках столько вашего света, ведь для вас они были живыми, для вас они были друзьями.
Я вспомнила коричневую плюшевую собачку Конфетку, которая теперь с остальными моими детскими вещами валялась на чердаке бабушкиного дома. Бабушка всё бережно собирала, надеясь на вторую внучку, вот и Конфетку забрала, когда мы переезжали к Алексею. Старенькую, зашитую несколько раз, затёртую, но любимую. Я наряжала её в кукольную одежду и катала в игрушечной коляске… Когда-то.
Мне стало неуютно.
– И вот свет блуждающими огоньками покидает такие игрушки и становится шушерами. Эти вредные духи любят воровать мелочь, прятать ключи и менять вещи местами. А в Тёмном Уголке одолевают призраков тем, что таскают чудо-камушки, а теперь ещё тревожат дракона. Раньше они не трогали его, но дракон стареет, и его становится легче провести. Поэтому мы должны разогнать шушер и не пускать в замок.
– Понятно, – вздохнула я.
– Мне тоже это не нравится, – фыркнул Змейкот, – но призраки решили, что раз я тоже живу в замке, то должен приносить пользу. Не люблю призраков, не люблю шушер…
– Да-да, я поняла, ты любишь только охоту, – перебила я бурчащего Змейкота, подошла к нему и села рядом на подоконник.
– Какой у тебя талант? – спросил он.
– Исцеление, – тихо сказала я.
Теперь подскочил Змейкот, и я побоялась даже, что он выпадет из окна.
– Какой?!
– Исцеление, – прошептала я.
– Ты шутишь? Призраки прислали мне в помощь целителя? И кого ты будешь исцелять?
– Тебя! – не выдержала я.
Надоели меня обижать!
– Потому что у меня ещё есть пара громадных химер! И они не дадут меня в обиду! Ой! Химеры!
И я радостно хлопнула в ладоши – становлюсь похожей на Джин, – но меня осенило:
– Химерам понравится гонять шушер! Они любят активные игры!
Змейкот повернулся и посмотрел вниз, на Каменный Луг. Под стенами башни сидели мои химеры.
– Сгодится! – одобрил мой наставник.
Вообще-то Змейкот был неплохим, и мы с ним даже поладили. Он быстро смекнул, что мои крылья быстрее и сильнее его, и решил, что, пока мы вместе, нужно пользоваться моментом. Я брала его на руки, и мы летели осваивать новые земли. Вернее, охотничьи угодья. Змейкот любил охоту, да и ел больше остальных призраков.
Химеры же были счастливы своей новой обязанности – гонять шушер. У них был нюх на духов-СамСветов. А я видела шушеру всего раз. Маленькое существо, похожее на гнома, с перьями на голове и в непонятной одёжке, спрыгнуло с лестницы, гонимое Бусинкой, и юркнуло под камень. Бусинка гордо села рядом.
Я потрепала её по гриве:
– Только не обижай их. Хорошо?
Бусинка в ответ лизнула меня шершавым языком.
Мне кажется это неправильным, но я не испытываю особых чувств к химерам. Я люблю их, конечно. Но они не часть меня, не часть моего волшебства. Когда их нет рядом, я не скучаю. Надо спросить Германа, как он относится к своей Водокачке? Ведь он уверяет, что карета с химерами – это мой «дом».
Но сейчас я хочу рассказать о другом.
Как-то раз мы со Змейкотом полетели уж совсем далеко.
– Не думал, что мне когда-нибудь удастся поохотиться в Водянистом Лесу! – пищал восторженно мой наставник-авантюрист. – Там, говорят, отличные землеройки!
Сначала я беспокоилась, улетая от замка так далеко, а потом плюнула на всё и предалась чувству полёта. Летать – это самое прекрасное в Тёмном Уголке. Ради этого я готова возвращаться сюда снова и снова.
Лес звенел замёрзшей водой. На стволах деревьев виднелись синие вены. Казалось, что эти деревья слабы, но они крепко держались за землю, как сосульки за крышу. Иногда с веток капала вода первой оттепели. Неприятный, какой-то плачущий лес.
– Не ходи за мной! – предупредил Змейкот, скрываясь в звенящих кустах.
– Да знаю я!
И не больно-то хотелось смотреть, как полупризрак грызёт землероек. Поэтому я двинулась, не спеша, прочь от кустов, разглядывая местную странную растительность. Если охота Змейкота окажется неудачной, потом он будет лежать на своей подушке и бубнить да бурчать животом. Знаем, проходили. Так что лучше ему не мешать.
И вдруг будто взмах крыльев – и передо мной предстала кудрявая девочка в красной мантии и со странной чернотой на глазах, словно нарисованной маской. На её руках сидел маленький зверёк.
Я отпрянула, а она улыбнулась мне.
СамСвет. Какое бы обличие ни принимал призрак, но человека я узна́ю сразу.
– Привет! – сказала она.
Кудрявая девочка была чуть ниже меня. В своей алой мантии она напомнила мне Красную Шапочку, разгуливающую по лесу в поисках волка.
– Где твой наставник? – спросила я.
– А твой? – отозвалась кудрявая девочка.
– В кустах, – ответила я и сама засмеялась своему ответу.
Девочка тоже захихикала, а потом сказала:
– У меня нет наставника. Есть подруга. Она грустит, и я ищу для неё что-нибудь вкусное. Ума не приложу, как ещё можно развеселить в этом мире.
Кудрявая незнакомка трагично развела руки. Глаза у неё были очень красивые – коричнево-золотые. Но вот эта чёрная тень, похожая на маску, делала её лицо зловещим.
– Да уж. Это место точно не для веселья, – согласилась я.
Незнакомка тряхнула кудрями, и маленькое серое пёрышко неожиданно полетело прямо мне в руки. Я, не задумываясь, поймала его и положила в карман.
Девочка хихикнула. Потом по-птичьи завертела головой, опять всплеск серого, и она исчезла. А из кустов показался Змейкот.
– Ты не одна тут?
– Одна.
Девочки нигде не было видно. От неё остались только пёрышко в моём кармане да пара следов. Я сделала шаг вперёд, вставая в её следы, чтобы скрыть их от полупризрачного спутника.
Да, я наткнулась на СамСвета, оставляющего следы. Того самого, которого ищет Царь. Но я не обязана ему помогать. Я же теперь не его подорожник. Сейчас моё главное дело – это охота на землероек, а не на СамСветов. Зато я теперь знаю, почему Царь не может её поймать: талант девчонки – быть незаметной. Вот почему все о ней слышали, но никто не видел.
Змейкот осмотрелся, опять юркнул в кусты и вытащил большую толстую землеройку. Какая гадость! Он проглотил её и скомандовал:
– Полетели обратно. Не нравится мне что-то здесь. Как-то неспокойно.
Жаль, что Змейкот спугнул девчонку. Но ничего не поделаешь.
Мы вернулись в замок. Змейкот погрузился в послеобеденный сон, а я села на подоконник. Внизу, на нагорнике, расположились Бука и Герман.
Ждут Царя. Я чувствую, что он недалеко.
Глупый-глупый мой Царь. Наша связь нерушима. Ты мой наставник. Я же чувствую тебя. Неважно, кому ты отдашь меня нянчить, но моё сердце, как компас, стремится к тебе.
А вот и он. Слетел на своих гигантских железных крыльях.
Ты боишься меня, потому что не хочешь терять свои корни. Но Амулетное Дерево – невеста Германа – сказала, что отниму их не я. Как же мне рассказать тебе об этом? Если ты постоянно меня избегаешь.
Герман
Царь Вор плавно слетел со Старшей Башни. Его огромные железные крылья были просто великолепны, это признал даже Герман. Возможно, если бы Комната Полётов одаривала его такими же, он бы летал увереннее.
Царь Вор опустился рядом с нагорником и призывно махнул Князю.
– Надо же, – процедил сквозь зубы Герман.
Но Князь не торопилась на зов и продолжала сидеть на окне.
– Летать у тебя не очень получается, а как насчёт верховой езды? – спросил Царь Германа.
Герман подозрительно сощурил льдисто-голубые глаза. К чему он клонит?
– Я занимался раньше в конно-спортивной школе. Думаю, что навык ещё не потерян, – ответил он осторожно.
Князь всё медлила.
– Ну что это она? – нахмурился Царь.
– Ты же знаешь: она теперь не твой СамСвет. Ждёт, наверное, распоряжения Змейкота, – хмыкнул Бука.
– Чушь.
Царь раскинул руки, словно приглашая к объятиям.