И тут меня отбросило на спинку кресла, а перед глазами поплыли яркие пятна и вспышки света. Это было похоже на глазное путешествие химер, но гораздо сильнее. Мы должны были не только смотреть чужими глазами, но и преодолевать толщу времени. А это нелегко.
Чудовище идёт ко мне, поэтому я ухожу по лестнице – десять ступенек, девять ступенек, восемь.
Каждый выдох – это ступень.
Семь, шесть, пять.
Скоро я спрячусь.
Четыре, три, два, один.
Я открываю дверь – и попадаю в своё безопасное место.
Это секретное место, и, пока никто о нём не знает, я могу прятаться здесь от чудовища.
В своём тайном мире я умею летать. Расправляю крылья. Теперь я Сорокопут.
Я серая птица с чёрной маской на глазах. Я холодна и беспощадна к тем, кто обижает слабых. Я всегда побеждаю.
В моём безопасном месте фиолетово-синее небо, миллион огоньков и деревья с гигантскими шипами.
Я Сорокопут, я безжалостный каратель.
Я была там, когда девушки превратились в горы, я наказала виновного.
В моём безопасном месте я – справедливость и закон.
Чужие мысли, чужие чувства. Герман говорил, что в Тёмный Уголок можно попасть не только через сон…
И снова всполохи и пятна.
На этот раз – образ. Всё, как в тумане, немного плывёт, и снизу вверх я смотрю на дверь. Рядом стеллаж с игрушками и розовый шкаф. На шкафу большой и яркий календарь с мультяшными принцессами. 2007 год. Детская? Дверь открывается, и на пороге появляется высокий грузный мужчина, коротко стриженный, в белой майке и спортивных штанах. На небритом лице ухмылка.
– Что за птица тут спряталась?
Чувство безнадёжного липкого страха и отчаяние, которое превращается в тягучий туман. Ужас душит меня, накрывает тягучей волной, и трудно дышать.
Я не хочу, не хочу! Это всё не со мной!
НЕ! ХО! ЧУ!
Меня вдруг резко дёрнуло. Я очнулась. Снова полутёмный кабинет. Мой Волк держит меня за руку.
Чтобы я не ушла. Не ушла в Задорожье. Судорожно пожимаю его надёжную ладонь. Цепляюсь как за якорь. Мой большой и надёжный волк. Твоя сила меня не страшит. Потому что ты призрак, или потому что я тебя люблю?
Глаза защипало. Я непроизвольно глянула на Шушу – девочка выглядела растерянной. Я посмотрела на кресло долговязого СамСвета.
Его не было.
Ушёл?
– Он не хотел видеть прошлое Сорокопута, – сказала крылатая лошадь печально. – Прощай, мой СамСвет, в последние дни на тебя навалилось слишком много всего.
Шушу и ГномПисьмо 12
Здравствуй, Бархата.
Раньше мне казалось, что мир не приспособлен для детей. Это мир взрослых, в котором дети выживают, как могут, и стремятся быстрее вырасти, чтобы влиться в ряды независимых сильных людей.
На самом деле природа бережёт детей, как может. Наделяет семена цветов жёсткой оболочкой, устраивает птенцов в гнёздах, а детёнышей – в норах, берлогах, объятиях.
В чужом мире, где мы оставались без родителей, природа выдавала нам таланты. Призраки не могли бороться с нами. Мы были могучими. И хотели защищать их. Потому что мы любили вас – наших наставников.
Казалось, что жизнь в Тёмном Уголке не изменилась. Мы навещали свой замок, играли с мышками, гуляли босыми ногами по мху. Но Бархата всё чаще оставляла нас двоих с Пледом, а маленький призрак всё реже резвился и всё больше испуганно глядел по сторонам.
Мир-убежище осыпа́лся. Он терял своё пыльно-таинственное очарование и уют. В нём уже не хотелось прятать сказки. И всё это натворила одна из нас, из детей.
Мы обижались на эту девочку, которая будоражила призрачный мир и лишала нас Бархаты.
– А что будет, если мы здесь умрём? – спросил Гном Пледа.
– Не знаю, – честно ответил дракончик, клетчатым бугром сидя на полу. – СамСветы здесь раньше не умирали.
Зал был заставлен разноцветными пуфиками. Мы понуро сидели на них, подавленные общим настроением. Время от времени я втискивала в оставшееся пространство новый пуфик. Играть не хотелось. Гном сердился на весь мир из-за того, что наставница Бархата не берёт его в волшебный металлический замок, оплетённый лестницами и трубами.
Маленькие мышки прогрызали в пуфиках норки и с увлечением вытаскивали набивку. Оказалось, что внутри них – ароматные сушёные травы и мхи, поэтому некоторые пуфики были весьма колючими.
– А откуда взялись эти мышки? – спросила я, следя за тем, как одна тащит пучок сушёного клевера. – Я их создала?
– Нет. Мышки – это жители местные, – ответил Плед. – Замок возник на месте их колонии. Им понравилось в замке, и они остались.
Гном неожиданно вскочил с пуфика.
– Не могу больше киснуть! Мы должны сразиться с этим СамСветом! Тогда всё будет как прежде!
– Но она сильнее нас! – испугалась я. – И злее. А ещё рассержена!
– И я рассержен! – Гном сжал кулаки. – Хватит ей тут командовать! Мы первый раз попробовали свою силу в настоящем деле! Наконец мои способности проснулись. Но без тебя я не могу их использовать.
Я сжала в ладошках свой мышиный хвост. Драться мне не хотелось. Я же не Гном.
– Мне страшно!
– Мы можем спасти призраков! – выкрикнул Гном, словно лозунг. – Это сон! Общий сон! Только пока здесь хозяйствует Сорокопут, не будет историй, не будет весёлых беззаботных прогулок, и компот без Бархаты пить неинтересно! Мы спим, и с нами ничего не случится!
– Ты уверен? – спросила я.
– Нет, – признался Гном.
Ох, конечно, не хотелось мне в это ввязываться. Но Бархата, и Плед, и Зелёный замок, и мышки… Маленькие зверьки беззаботно тянули травинки из пуфиков, довольно утаскивали в свою комнатку добычу. И как у них там всё помещается?
Я решительно заправила прядку волос за ухо.
– Хорошо, давай попробуем.
– Только пешком нам туда не добраться. Создай что-нибудь!
Ох, если у тебя талант и ты умеешь много, все сразу начинают думать, что ты умеешь всё.
– Гном, я не представляю как, – сказала я своему глупому брату. – Это для меня слишком.
– Что слишком? Представить летающую лодку?! – простодушно спросил Гном.
Объяснять ему бесполезно. Я только развела руками.
– Тогда нам нужна настоящая лодка! – Гном посмотрел на Пледа.
Всё это время клетчатый призрак сидел и глядел на нас чёрными, с красными искрами, глазами. Может, ему просто было интересно, до чего мы договоримся, а может, он, как и Гном, надеялся, что мы в силах помочь.
Поняв, к чему мы клоним, Плед возмущённо подпрыгнул и запищал:
– Что вы задумали?! Я вас не пущу! Меня оставили приглядывать за вами!
– Тогда идём с нами! – сказал Гном. – Будешь приглядывать.
– Надо дождаться Бархаты… – неуверенно возразил Плед.
Он взлетел с пола на пуфик. Ему казалось, что так его слова будут звучать весомее.
– Бархату можно ждать бесконечно. Мы не боимся Сорокопута! – продолжал убеждать моего клетчатого наставника брат.
– Говори только за себя, – быстро вставила я, но Гном лишь отмахнулся от меня, как от мухи.
– СамСветы должны сами выяснять отношения между собой! Найди нам лодку!
Гном стал рассерженно прыгать на пуфике. Пуфик лопнул, осыпав меня сушёными фиалками.
Плед хихикнул:
– Ладно, ждите.
И он вылетел в окно. Всё-таки маленький призрак тоже любил авантюры.
– Давай пока прорепетируем, отработаем приёмы, – предложила я брату.
– На месте разберёмся, – самоуверенно решил Гном, поднимаясь с убитого пуфика и плюхаясь на другой.
– Как думаешь, сколько ей лет? Четырнадцать? Пятнадцать?
– Нам тоже пятнадцать на двоих! – сказал довольный собой Гном, эмоции у него явно зашкаливали.
Чего нельзя было сказать обо мне.
И откуда в Гноме столько решительности? Хотя, может, и мне иногда стоит меньше думать, а больше делать, не рассуждая о последствиях? До битвы наверняка не дойдёт – мы же не призраки. Просто поговорим…
И всё равно я страшно волновалась и втайне надеялась, что Плед не найдёт лодку.
Но, конечно, пронырливый призрак её раздобыл. И вот в нашей прозрачной ладье, надёжно привязанной к полосатому шару, мы устремились к Сорокопуту.
Анжела КнязьПросто запись 22
Не всё происходящее в Тёмном Уголке – это сон. История Сорокопута – это реальность. Реальность, происходящая за закрытыми дверьми, задёрнутыми шторами, за стенами в соседних квартирах. Невозможно в это поверить. Хочется представлять, что всё зло живёт только в книгах, фильмах, других мирах.
Да, страшный тайный мир, в котором обитают дети с пустыми глазами и грустными лицами. Дети, которые тайно борются со своими чудовищами или сдаются им. Герман тоже из этого мира? Герман вырвался. Кажется.
Мои проблемы, конечно, блёкнут на фоне чужих историй, но всё-таки остаются моими проблемами, моими камнями, которые я тащу. И оттого, что кому-то хуже, мне не становится легче уж точно.
Мои проблемы – мои химеры: Бусинка и Пуговка.
Царь решил вернуть Амулетное Дерево домой.
Я прогуливалась верхом на Пуговке вдоль стен замка, рассматривая призраков, которые теперь постоянно клубились возле стен. Они неодобрительно провожали меня глазами, но мне почему-то нравилось их злить. Я чувствовала себя сильной. Бусинка бежала рядом. Мы собирались к Воровскому Синему Озеру.
Неожиданно я остановилась, поняв, что нужна Царю. Наставник призывал.
– Полетели! – скомандовала я Пуговке.
Химера расправила перепончатые крылья и взмыла в золотисто-розовое небо, перелетая через стену замка во внутренний двор.
Там уже были Царь, Герман и его Мурка (буду дальше её так называть, а то «Амулетное Дерево» долго пишется).
– Сегодня у нас важный день, – сказал Царь. – Попробуем вернуть её домой.
Красноволосая, с чёрной макушкой, Мурка глядела тёмными изумрудными глазами и улыбалась. Герман ссутулился рядом, в своей безразмерной толстовке, рваных джинсах и зелёных кедах. Тяжело ему. Пришлось выбирать между её счастьем и своим. Надеюсь, он останется после этого СамСветом. Иначе мне сложно будет без Германа. Не хочу его терять.