Никита увлекся девушкой Таней. Она была красива, но безвкусно одета. Никита угощал Таню грогом, приносил ей подушки. Часа полтора он от нее не отходил.
Саша перехватила Никиту в ванной.
– Это не сцена, – предупредила она. – Мы взрослые люди. И выбор делать тебе. Только учти, что я в своей правоте не сомневаюсь, поэтому оправдываться не надо. Ты приклеился к этой Тане. Твое право. Но если ты хочешь с ней трахнуться или не заметил, что такое поведение меня оскорбляет – лучше расстаться прямо сейчас. Я не потерплю ни измен, ни унижений.
И она ушла. Никита отозвал меня в сторону – точнее, затащил на кухню.
– Что за бред? Не хочу я с ней спать!
– Никит, иди в жопу! – рассердилась я. – Ведешь себя как кретин!
Когда мы вернулись в гостиную, Саша дружила с Гришей, хозяином дачи. Тот проявлял к ней интерес. Никита насупился, потоптался на месте, но все же утащил Сашу танцевать. Больше он к Тане не подходил.
Утром, часов в семь, Никита и Саша пошли к реке. Они встретили морозный зимний рассвет, когда лучи бледно-желтого солнца падают на белый снег, и пропадает горизонт, и сверкают льдинки на деревьях…
На следующий день потеплело, город встретил их слякотью и брызгами, но они успели надежно припрятать это воспоминание.
Однажды вечером Саша ворвалась в комнату не разувшись.
– Никита! Ура! – вопила она. – Мне дали заказ на форменную одежду! Представляешь?! Куча денег!
Заказчица, женщина пятьдесят шестого размера, которая никогда не покупала одежду в магазинах, уже года три одевалась у Саши. Это была богатая деловая дама, грубая, как солдатские сапоги, с толстой пористой кожей и манерами прораба. У нее было три завода, на которых делали колбасу. Саше дама отчего-то нравилась: она уважала ее деловую хватку, придирчивость во всем, и с удовольствием переделывала для нее наряды раз по двадцать, пока та не уходила счастливой. Они часто ругались, если Саша один раз говорила, что идеи дамы – дурной вкус, никто не мог ее переубедить.
– И что ты будешь с ними делать? – спросил Никита.
– В смысле? – насторожилась Саша.
Она поняла, что разговор будет нелегким. Никита что-то затеял.
– Саш, вот у тебя ателье, это хорошо, но что дальше?
Саша села рядом с ним и принялась снимать сапоги.
– Надо мыслить шире. Тебе нужно производство.
– Не, я не могу! – Саша покачала головой. – Я не справлюсь.
Конечно, Саша размышляла о том, чтобы у нее было не ателье, а фирма. Марка одежды. Промышленные масштабы.
Но ей нужен штат. Директор, бухгалтер, куча народу. И еще надо всем этим управлять. Придется брать кредит.
Саша боялась. Очень хотела, но боялась.
– Саш, да ладно тебе! – тряс ее Никита. – Чем ты рискуешь?
– Ну вроде бы всем!
– Да, но неужели ты так и не попробуешь? Сейчас хорошая ситуация. Поговори с оптовиками… Ты же продаешь в магазины?
– Крошечные партии.
– Саша, это одежда. Одежду всегда будут покупать.
– Нужно, чтобы покупали именно мою одежду. Ты понимаешь?
– Да забей ты! У тебя сейчас есть деньги!
Он ее уговорил. Никита был так уверен, что Саша заразилась его оптимизмом. Был шанс сделать имя, построить бизнес.
– Никит, а ты мне поможешь?
– Ну, чем могу!
Намерения у Никиты были, конечно, самые благие. Кроме того, ему хотелось немного посоревноваться. Показать свою власть. Он мужчина, он мыслит масштабно.
И не то чтобы он заблуждался на свой счет. Саша действительно побаивалась рисковать. Это был такой женский атавизм – довольствоваться тем, что есть.
Она взяла кредит. Договорилась с фабрикой, с оптовыми покупателями, объездила все Подмосковье в поисках производителей. Летала в Турцию.
Она тогда от страха пребывала в полуобморочном состоянии. Никита ее каждый вечер откачивал, отпаивал и утешал.
– Не о том я мечтала… – бубнила Саша после переговоров с каким-нибудь заместителем директора. – Я ведь модельер. Я придумывать хочу.
– Саш, ну ты дура, да? – удивилась я. – У тебя будет куча денег. Ты станешь звездой.
– Звездой я не стану. Чтобы стать звездой, надо продавать вещи раз в десять дороже. Заигрывать со знаменитостями.
– Ну и продавай!
– Такие умные на каждом шагу. У нас в Академии все мечтали стать Шанель или Готье. А стали менеджерами по закупке.
Саша не хотела выставляться. Она не видела прочной основы для бизнеса в личных связях. Не хотела, чтобы ей делали скидку на то, что она «милая и ее все знают». Стремилась к прочному фундаменту.
Она была не особенно темпераментной, но из шкуры выпрыгивала, когда рассказывала о том, что ее бывшая однокурсница что-то там разрисовывает вручную и продает дороже, чем Ив Сен Лоран.
– Покупают? – поинтересовалась я.
– Черт ее знает! – фыркнула Саша. – С голоду вроде не умирает.
Однажды мы встретили мою давнюю знакомую. Я с ней училась. После шумного приветствия с визгами и объятиями, как это случается у девушек, я представила ей Сашу как модельера.
– О! – возбудилась девушка. – Я сейчас пишу для одного журнала, нашего, местного… – Девушка была родом из Новосибирска. – Познакомилась с Маргаритой Щаповой, она будет на неделе моды у вас в Москве. Вот, ее пальто, – она тряхнула полами серебристого пальто из шелковистого материала.
Пальто было ничего.
– Здорово! – покосившись на Сашу, похвалила я. – И сколько такое стоит?
– По московским ценам совсем недорого! Мне подарили, но вообще… Тысяч тридцать. Тридцать пять.
Я не удержалась – ущипнула Сашу за талию.
– Тридцать пять тысяч! – воскликнула я, когда мы с Сашей остались наедине. – Да я лучше у Вивьен Вествуд куплю пальто за те же деньги! Кто будет это покупать?!
– Это маркетинг, – пожала плечами Саша. – Может, кто-то и будет.
Саша тряслась от ужаса. Она не знала тогда, будут ли покупать ее одежду. Уставала. Ненавидела Никиту за то, что он ее втянул в аферу.
Но у нее все сразу получилось. Она даже пожалела, что первая партия вышла такая маленькая. Вечернюю одежду делают все, а ежедневную, деловую – никто.
Я написала о ней в два или три журнала.
А потом сложности пошли одна за одной. Наверное, это и было то, что называется взрослая жизнь. Каждый день – новые неприятности.
Сотрудники не работают. Налоговые службы душат. Ткани приходят с браком. Повышают аренду или просто гонят из офиса, потому что сменился владелец. Управляющий не управляет.
Саша звонила по ночам и спрашивала:
– За что мне это?
– Ну брось ты все, – советовала я, зная, что она не бросит.
– Мне двадцать восемь лет. Я так больше не хочу.
С Никитой они были вместе уже два года.
Вначале он ей помогал, работал у нее, но потом Саша немного окрепла, и они начали ссориться. Саша говорила ему, что он ничего не понимает в одежде. Никита критиковал ее идеи. Но они вовремя остановились. Никита уволился.
Я же в Сашу влюбилась. Она так много работала, была такой упорной, придиралась ко всему, выжимала из подчиненных все соки, несколько раз в неделю ночевала в офисе – и у нее шаг за шагом все складывалось.
У меня тоже были большие планы, но я все надеялась обхитрить мировое устройство: написать как-нибудь, между делом, что-нибудь гениальное или хотя бы чертовски увлекательное – и в одно мгновение прославиться, собрать в свое лукошко все блага мира.
Я всегда знала, что это глупости. Но мне нравилось жить беззаботно, не утруждая себя прорывами в карьере, быть свободной от давления, просыпаться когда пожелаю…
Поэтому Саша и казалась мне существом другого порядка. Настоящим примером для честолюбивой девушки.
Никита же торчал дома, у компьютера, продавал свои автомобили – и все у них с Сашей складывалось лучше некуда: он вставал поздно и только начинал жить, когда Саша приходила с работы. Они ужинали, Никита уезжал на встречи с покупателями, возвращался, они смотрели кино, целовались, и она засыпала.
– Кажется, Никита сходит с ума, – заявила как-то раз Саша.
– Что ты хочешь сказать? – Я даже подавилась сигаретным дымом.
– В субботу он уезжал по делам, а когда вернулся, заявил: «Может, ты мне хоть суп приготовишь?»
– Какой еще суп?
– Да какой угодно! – воскликнула Саша. – Я ему супы не готовлю, понимаешь?!
– Саш, что за бред?
– Не знаю я, что за бред!
– Ну, вы поговорили?…
– Нет. Мы поругались, и он ушел.
– Навсегда?
– Нет, конечно. До вечера. А мы ведь хотели сходить в кино.
Как ни смешно это звучит, Никита вцепился в этот свой воображаемый суп обеими руками. Твердил, что хочет иногда возвращаться домой и чтобы его там ждал суп. Я очень старалась не смеяться. Говорила, что дома его ждет Саша. Никита парировал, что это он дома ждет Сашу. Вот на этом я его и подловила.
– Никита… – Я обняла его. – У Саши сейчас много дел. Ты же не будешь ее в этом обвинять? Вы же сами этого хотели. Вдвоем. Ведь вы общаетесь, много времени проводите вместе. Ты что?
Иногда людям стыдно признаться в том, что они чувствуют на самом деле. И тогда они находят вот такой «суп».
Никита не мог сказать: «Саша! Ты вся в делах, я тебя теряю. Я сижу дома, сплю до трех, зарабатываю не то чтобы маленькую, но и не очень большую денежку, пока ты ворочаешь кредитами и манипулируешь своими двадцатью сотрудниками».
Ему казалось, что это не по-мужски. А на самом деле было просто не очень красиво – завидовать своей возлюбленной. И уж в этом Никита точно никогда бы не признался даже самому себе.
Он гордился Сашей, любил ее, рассказывал всем-всем-всем, какая у него успешная девушка, но при этом не мог просто так выйти из мужской игры под названием «Кто здесь главный».
Саша догадывалась, что с ним происходит. И даже постаралась ему угодить. Сварила суп, испекла печенье. Она все делала хорошо, даже готовила отлично.
У нее в доме был чайный сервиз и серебряные столовые приборы. Она стелила белую скатерть и сервировала стол хрустальными фужерами. Все, чем она украшала их дом, было красивым, незаурядным, надежным.