— Это весной было. У нас в округе последний месяц очень дерьмовый бензин. Заливаешь регуляр?
— Да, по 25 центов за галлон.
— Если можешь себе позволить, заливай медиум. Понимаю, дороже, но ремонт движка влетит еще жестче, — Том поднялся с кресла и ткнул пальцев в направлении окна. — Вот тот фургон. Клапана оборвало на трассе. Старик Джонсон рвет волосы в разных местах, отъездился.
— Ты не обращал внимание, машина хуже разгоняется, тяжелее идет на подъем, выхлоп воняет?
— Черт его знает, — Дик почесал в затылке, — не замечал.
— Присмотрись.
Советом Тома пренебрегать точно не стоит. В Штатах машина как в России лошадь, без нее никуда, есть даже у бедняка. Работники выкатили авто на площадку, тщательно обтерли и открыли двери чтоб салон не запотевал.
— Держите на пиво, — Дик роздал Джиму и двум его напарникам по доллару.
Оно того стоило, от одного только вида сверкающего лаком и хромом «Эйрфлоу» настроение подскочило, вдруг солнце засветило ярче и птички радостней запели.
— Спасибо, сэр! Большое спасибо!
От счастливых мордочек негров можно прикуривать, так светятся. Парням доллар в радость. Работы у них немного, заработков тоже. Городок только отходит после затяжного пике Депрессии и попыток выхода из нее.
Мастерская на окраине города, улица давно капитально не ремонтировалась, а ямочный ремонт случался местами и не везде. Причем большей частью средствами владельцев, выходивших на нее складов, мастерских и мелких производств. Увы, небогатый муниципалитет захиревшего, чувствительного к сельскохозяйственным рынкам городка мог позволить себе только переносить ямы с места на место, по меткому замечанию известного американского публициста. А трудовые армии Гражданского корпуса до Мейкомба просто не дошли.
У высокого синего забора хлопковой компании улица поворачивала, да еще здесь с весны грузовики разворотили асфальт. Образовалась глубокая яма на полдороги. Дик сбросил скорость и медленно форсировал рытвину максимально прижавшись к придорожным кустам. Удачно, днище не зацепил. Как раз в этот момент из кустов вышел человек, махнул рукой и приветственно поднял шляпу.
— Герхард⁈ — Дик нажал на тормоз и открыл правую дверь.
Человек не заставил себя ждать.
— Рихард, очень рад! Наблюдал за тобой в автосервисе, но предпочёл не светиться.
— Дружище, удивлен, ошеломлен и рад до невозможности!
Да, на пассажирском месте сидел и улыбался Герхард Эйслер. Тот самый старый камрад. Бользен свернул к выезду из города, последняя улица уводила на полевую дорогу к ферме Колинза. За поворотом неприметный съезд за посадку.
— Ты, как и прежде, все понимаешь и видишь с полуслова и полунамека, командир.
— Если бы ты не опасался посторонних глаз, подошел бы в мастерской Рэдли. Ладно, дай тебя обнять, — Дик хлопнул по плечу камрада. — Даже не думал, что тебя занесет в эту страну.
— Знаешь, в Швейцарии слишком опасно. Русских и немцев больше чем мигрантов. Если не из Охранки, то из гестапо. Если не гестапо, то банкиры и разведка.
— С тобой тогда уходили Марк и Хелен. Как они?
— Все хорошо. Крепко-крепко. Повенчались в лютеранской церкви, живут близ Женевы. Гражданство купили. Командир, ты Михаэля помнишь? Высокий парень с лошадиным лицом из моего взвода?
— Он же в Меце потерялся?
— Нашелся в Швейцарии. Переждал облаву, вырвался, когда вместо русских в город зашли нацисты. Сейчас в Штатах. Со мной приехал.
Старым боевым камрадам было, о чем поговорить. Увы, Герхард отказался от предложения посидеть как белые джентльмены в ресторанчике, он вообще не хотел, чтоб его видели в обществе Бользена. На улицах и в заведениях Мейкомба тоже мелькать считал излишним.
— Командир, мне говорили, ты все еще с Коминтерном завязан.
— Я в отпуске, но контакт не теряю, — Дик подмигнул собеседнику. — Работаю в школе, наслаждают жизнью, дышу полной грудью.
— Все правильно. Я с Франции не выходил на связь. Подходили вербовщики, я им объяснил, что вышел из системы.
— Без последствий? — встревожился Дик.
— Мелочи. Пришлось объяснить серьезность моих слов и сменить имя. Все хорошо. Меня потеряли. В Штатах я уже под своим именем.
Из дальнейших слов стало ясно, что Герхард организовал свое дело. Не совсем легальное, но зато полностью в духе свободного цивилизованного общества.
— Нужна помощь.
— Ты меня знаешь, Герхард. Скажи, что и когда сделать? Куда и когда подъехать с заряженным «Томми-ганом»?
— Пока не так круто. Нужен свободный склад в тихом месте и с удобным подъездом. При возможности, хорошие отношения с шерифом.
— Разгрузка с железной дороги?
— Нет. Автомобили привезут. Автомобили увезут. На все про все две недели. Оплата наличкой, налогами не облагается. Тариф в пределах разумного, как в Остине. Ты понимаешь.
— Если нелицензионный виски, или ром, то все очень плохо. Местные не любят бутлегеров.
— Нет. Партия карабинов и пистолет-пулеметы. Канадский импорт.
Бользен задумался. Не такая уж и большая проблема. Происхождение оружия не интересно, может быть зависшая и успешно проданная за ворота партия американских поставок для британской армии, может быть наоборот с британских арсеналов. Вопрос в том, что нужен надежный человек.
— Дай подумать. Есть несколько вариантов, но надо прозондировать людей. Я в городе еще новичок, не врос корнями, на Юге не доверяют приезжим.
— Хорошо. Сколько дней нужно?
— Неделя, — Дик уже знал, что в первую очередь отправится к одному обедневшему оптовику.
Элис Юэл иногда развлекается с не слишком законными операциями. Бользен его даже знал, двое сыновей и три дочки в школу ходят. Однако, надо подготовить разговор, правильно свести камрада Герхарда с Элисом.
— Добро. Позвони по этому номеру. Наш офис в Атланте.
Скромная визитка перекочевала из пальцев в карман. Герхард Эйслер попросил подвести его до заброшенной заправки на западном выезде из города. Буквально пять минут езды. В Мейкомбе все близко.
— Вон видишь, ту машину? — Герхард показал на ярко-желтый «Бьюик».
Дик при виде этого чуда громко икнул и выпучил глаза.
— Ты тоже удивлен? Все правильно. Самая лучшая раскраска. Никто не принимает всерьез. Все видят машину жуткого цвета, блюют и не замечают водителя.
— Неплохо придумано. Ты всегда отличался выдумкой.
— Это Михаэль подал идею.
Дик остановился рядом с «Бьюиком». На заправке пусто. После того как хозяин разорился, станция постепенно превращалась в свалку. Одно время здесь жила белая шваль, опустившийся, пристрастившийся к выпивке бедолага. Его единственным отличием от негра было то, что, если его долго отмывать дегтярным мылом в горячей воде, его кожа могла стать белой. Однако, по весне он умер. Замерз на улице пьяным. С тех пор заброшенная заправка считается нехорошим местом.
Да, прессу лучше всего отложить на после обеда. Рихард грязно выругался и швырнул газету на стол. Они уже пришли.
Большая часть «холдингов новостей» плотно сотрудничает с администрацией Рузвельта, подача материала продемократическая. Неудобные моменты сглаживаются. Это, увы, реальность. Но даже в лоялистских газетах явственно проскальзывает неудовольствие успешным прорывом европейцев. Звучит неудобный вопрос: почему армия и флот допустили высадку противника в Гвиане? Почему наших выбили с Тринидада? Почему вдруг все так плохо на Барбадосе и Гренаде?
Вдруг нахлынуло состояние дежавю. Все уже было, все повторяется. Вспомнились строчки Екклесиаста. Да, было, но не проходит. Тоже самое писали в Англии в прошлом году. А потом на остров посыпались десантники.
Конечно, все подавалось в достаточно обтекаемых фразах, но стоит взглянуть на карту, как становится понятна глубина бедствия. Катастрофа в Панаме уже выглядит как закономерность. С таким командованием, даже удивительно, что проклятые фашисты разбомбили только один шлюзовой узел. С нашими раздолбаями, могли спокойно подогнать четыре авианосца и разнести вообще все.
— Одной Панамы было мало, — скривился Дик.
Саркастически усмехнулся, поняв всю двусмысленность своей фразы. Одна Панама уже была — знаменитая афера прошлого века. Теперь уже вторая Панама — фантастически успешный удар немцев по шлюзам. В газетах стон стоит до небес. Борзописцы призывают линчевать все командование Атлантического флота и командование на местах.
Конечно, появились осторожные статьи, дескать, не все так плохо, пожары потушены, уровень озера Гатунг стабилизировался, ведутся восстановительные работы. Однако, даже полным идиотам известно, восстановить судоходство обойдется в кругленькую сумму. По самым оптимистичным прогнозам, до конца года канал перекрыт. Это один известный конгрессмен попытался избирателей успокоить.
Пишут, спешно налаживается перевалка срочных грузов автомобилями. Даже смешно. Любой человек в теме понимает — это паллиатив. Медленно, дорого, сложно. Зато флот весело и с шумом ловит немецкий авианосец. Перепечатывают слухи, что его уже даже потопили, два раза. Иногда американцы ведут себя совсем как русские крестьяне, — задним умом крепки.
На следующий день Дик Бользен заехал в гости к Элису Юэлу. За стаканчиком домашнего виски обсудили аренду склада.
— Ничего не имею против вас, мистер Бользен, — изрек оптовик, расстегивая ворот рубашки. — Думаю, ваши друзья настоящие джентльмены, и ко мне не будет вопросов от федерального правительства.
— Люди плохие, страшные, но дела ведут честно. Я за них ручаюсь.
— Великолепно! Это лучшая характеристика, мистер Бользен! Думаю, с вами можно иметь дело.
— Финансовые вопросы обговорите с арендатором. Я только помогаю другу. Тариф техасский.
— Хорошо. Меня устраивает. Все равно, после того как старина Гувер отказался бороться за третий срок, а Лэндона прокатили, бизнес почти не приносит прибыли. Выращивать невыгодно, цены ниже затрат. Налоги растут, поборы растут, а работы больше не стало.
— В последнее время на военных заказах неплохо зарабатывают, — заметил Бользен.