Большие этюды голов, например, которые я во множестве сделал – в зюйдвестках и белых чепцах, высоких шляпах и кепках – нужно сохранить для композиций, подобных той, что высылаю тебе на этот раз.
Когда пишешь акварель, результат зависит от мастерства и быстроты работы. Чтобы достичь должного эффекта, ты работаешь на влажном листе бумаги и у тебя почти нет времени на рефлексию. У тебя нет времени на финишную обработку, на мало-мальскую прорисовку деталей, нет, ты должен написать эти двадцать-тридцать голов почти одновременно, одну за другой. Вот тебе несколько интересных мыслей по поводу акварели: «Акварель – это нечто дьявольское», – и другая, принадлежащая Уистлеру: «Да, я пишу акварели за два часа, но я работал годами, чтобы уметь закончить любую из них за два часа».
Впрочем, достаточно об этом – я люблю акварели так сильно, что каждый раз полностью погружаюсь в работу. Но основа всего в искусстве – знание человеческого тела; обладая этим знанием, можно научиться быстро рисовать мужчин, женщин, детей в разных позах и движениях. Я сконцентрировался главным образом на изучении пропорций человеческого тела, потому как это то единственное, что поможет мне достичь того, к чему я стремлюсь.
Я стараюсь получить все необходимые мне теоретические знания и не стремлюсь к законченности и тщательной обработке набросков, гораздо важнее для меня работать так, чтобы добиться высокого уровня мастерства в целом. И если я провожу месяц за рисованием, я обязательно делаю несколько акварелей, например, чтобы изучить краски. Затем я убеждаюсь еще и еще в том, что одна или две проблемы решены, но возникают новые сложности, и я продолжаю мою борьбу на пути к совершенству.
Что касается красок, то они почти все использованы, кроме того, у меня были одна-две большие траты, поэтому сейчас я почти полностью без средств. Весна на пороге, и мне хотелось бы написать что-нибудь красками. Вот отчасти причина, почему сейчас я не пишу акварелей.
Тем не менее я косвенно работаю над акварелями все время. Изменения в моей мастерской позволяют мне глубже изучить эффекты светотени. Я также могу работать все больше и больше кистью над черно-белыми изображениями – наносить и ретушировать тени с помощью краски нейтрального цвета, сепии, индийского мелка, кассельской земли и привносить световые эффекты китайской белой.
Помнишь, прошлым летом ты привез мне кусочки горного угля? Я пробовал рисовать им, правда, без особого успеха. А посему – несколько кусочков у меня еще осталось, и однажды; снова возьму один из них в руку. Я вложил в письмо беглый набросок, сделанный таким углем, как видишь, это необычный, теплый черный цвет. Буду тебе благодарен, если в следующий раз ты привезешь мне еще такого угля. Работа углем имеет ряд преимуществ: во время работы его твердые куски гораздо удобнее держать в руке, нежели тонкий карандаш, но его трудно хранить и к тому же он все время ломается. Так что уголь превосходно подходит для работы на воздухе.
Сейчас уже стемнело, и ради шутки я решил отправить тебе рисунок, который сделал сегодня, потому что я ранее писал тебе об этом. Сегодняутром начал акварель, изображающую мальчика и девочку в столовой, она похожа на ту, о которой я тебе говорил, с еще другой фигурой – женщиной в углу. Акварель эта немного расплылась, потому что бумага недостаточно годится для этих целей.
И сейчас я понимаю, что порой лучше работать над цветом в мастерской, и я не оставлю это с первой попытки. Тем не менее это то, как я провел утро, а затем и весь день, рисуя горным мелком – единственным кусочком, оставшимся у меня с лета. Рисунок я прилагаю к письму. Он пока еще не закончен, но, как в работе с натуры, в нем присутствует нечто от жизни и человеческие чувства. В будущем я буду делать все это лучше.
На мой взгляд, я часто, хотя и не каждый день, бываю невероятно богат, но не деньгами (хотя только сейчас, пожалуй, не все время), поскольку нахожу в своей работе то, чему могу посвятить душу и сердце, что вдохновляет меня и придает смысл моей жизни.
Мое настроение, конечно, меняется, но в целом я обрел некоторую безмятежность. Я твердо верю в искусство, твердо верю в то, что оно, как мощное течение, неизменно приносит человека к тому, чему он желает, хотя сам он тоже должен прилагать усилия. Во всяком случае, благословенно то, когда человек находит свое призвание, и потому я не могу считать себя несчастным.
Я хочу сказать, что если б я оказался в трудном положении, если б в жизни моей настали темные дни, я не хотел бы, чтобы меня считали несчастным, потому что это не так.
Набросок на оборотной стороне листа сделан с рисунка, который я начал сегодня утром и над которым трудился потом весь день. Возможно, это лучшее из того, что сделал за последнее время, особенно что касается использования света и коричневого цвета. Отправляю тебе его, хотя, скорее всего, мне удалось в точности воспроизвести рисунок – здесь изменены пропорции и сама композиция смещена на передний план, но я надеюсь, ты поймешь, чего я хотел добиться, изменяя освещение в студии. Фигура размещена против света, и чтобы передать это, необходимо нечто большее, нежели просто контур, потому как свет падает из единственного источника, это позволяет выразить характер и акцентировать отдельные детали, с тем чтобы они взаимно согласовывались друг с другом. Работая таким образом, прежде всего сталкиваешься с трудностями в передаче того, что ты видишь, а потому тебе приходится тщательно работать: необходимо расположить фигуры таким образом по отношению к свету, чтобы характерные черты прорисовывались наиболее четко и полно. Все, что ты видишь снаружи и изнутри, необходимо проанализировать в соотношении со светом и именно в той степени, в которой это требуется.
На прошлой неделе стояли морозы, и это были, по-моему, первые по-настоящему зимние дни. Было невероятно красиво – снег и удивительное небо. Сегодня снег уже тает, но выглядит, пожалуй, еще прекраснее.
Была типичная зимняя погода, если можно так выразиться; погода, которая вызывает в памяти воспоминания о прошлом и придает самым обычным вещам вид, невольно напоминающий нам истории из времен почтовых карет.
Вот, например, набросок, который я сделал в том самом мечтательном настроении. На нем изображен господин, которому приходится провести ночь в деревенской гостинице, потому что он опоздал к отходу почтовой кареты или еще по какой-то причине. Сейчас он встал рано утром и, заказав стаканчик бренди, чтобы согреться, расплачивается с хозяйкой – женщиной в чепце. Еще очень рано, господин должен успеть к почтовой карете. Все еще светит луна, через окна гостиной видно, как на улице блестит снег, и каждый предмет отбрасывает странную, причудливую тень.
Эта история, по сути, не содержит ничего, как и сам набросок особенно ничего не значит, но, возможно, одна вещь и другая помогут тебе понять, что я имею в виду: в этих дни все выглядело именно так, и мне захотелось передать это на бумаге.
Короче говоря, вся природа во время таких снежных эффектов – это какая-то неописуемо прекрасная «Выставка графики».
Спасибо тебе за поздравления по случаю моего дня рождения. Так случилось, что у меня был прекрасный день, потому что я нашел отличную модель – землекопа.
Могу тебя заверить, что работа моя продвигается все лучше и дает мне, так сказать, все больше жизненного тепла; поэтому я всегда думаю о тебе, ведь благодаря тебе у меня есть возможность работать.
Мой идеал – работать с еще большим количеством моделей, с целой толпой бедняков, для которых моя мастерская могла бы служить надежным пристанищем в холода или дни безработицы и нужды, пристанищем, где они всегда могли бы обогреться, поесть, выпить и заработать чуть-чуть денег. Пока я предоставляю им все это в незначительных масштабах, но надеюсь со временем их расширить.
Здесь сейчас прекрасная весенняя погода. И неописуемо прекрасные вечера.
Как много всего удивительного в том, с чем нам приходится сталкиваться, не так ли? Например, рисунок Пита Каттерса, с которого я сделал набросок углем и чернилами. Я пока еще не использовал большие возможности печатной краски. Как результат, вид получился не столь выразительный, каким, я предполагал, он будет. Мое единственное возражение против угля состоит в том, что он вытирается настолько легко, что ты можешь потерять изображение, если обращаться с листом бумаги неаккуратно. А мне не хочется быть чересчур аккуратным.
На этой неделе я работал над одним рисунком, набросок которого я тебе высылаю.
Это копатели торфа в дюнах – рисунок размером метр на полметра.
Сцена повествовательно прекрасна, с множеством фигур и предметов. Я провел за работой над этим сюжетом несколько последних недель и сделал несколько этюдов. Раппард видел некоторые из них, но когда он был здесь, мы не знали, как соединить их в целое. Композиция возникла несколько позже. И со временем я собрал более или менее фигуры воедино, что было очень непросто и потребовало много времени, так что уже в четыре утра я поднимался на мансарду, чтобы начать работу.
Когда ты увидишь рисунок, возможно, он и не покажется тебе слишком большим.
Пропорции фигур тщательным образом выверены, и каждая из них требовала отдельного этюда. Я сделал отдельные этюды всех фигур, которые ты видишь здесь. Работал я древесным углем, карандашом и мелками.
Я был в Деккерсдуине вместе с Ван дер Вееле, где мы натолкнулись на песчаные карьеры. С тех пор я бывал там и работал с моделями день в день, так что теперь готов мой второй рисунок. На нем я показал людей с тачками и лопатами. Я попытался также сделать набросок с рисунка, но это очень сложная композиция, и в наброске будет сложно передать некоторые детали. Фигуры были срисованы с этюдов, сделанных заранее.