— Не похоже на танкер, — изрек Оболенский. — Мачта слишком высокая и массивная, надстройки. Господа, это немецкий тяжелый крейсер!
— Принесла нелегкая.
Русское соединение изменило курс, повернуло навстречу немцу. Через четверть часа острые глаза летчиков без оптики могли разглядеть во всей красе один из тройки знаменитых дизельных крейсеров-рейдеров, некоторыми называемых «карманными линкорами».
— Похоже, с танкером я поторопился, — заметил Сафонов.
Да, на этот раз комэск ошибся. Одинокий рейдер прошел ввиду соединения, демонстрируя себя во всей красе свирепого океанского охотника, грозы крейсеров и конвоев. Разминулись буквально в двух кабельтовых. Этого хватило чтоб в бинокли разглядеть под кормой странника надпись: «Адмирал Шеер». После того как немец растворился в дали за кормой, русские повернули к берегу. В укромном заливе под защитой скалистых островов отстаивались две судна снабжения. Один транспорт без флагов скромно держался в тени под самым берегом. Второй же серийный русский флотский танкер сразу вышел навстречу и пристроился к борту «Выборга».
Увы, перестроенный из легкого крейсера авианосец по дальности плавания проигрывал сопровождавшим его океанским «Баяну» и «Громобою», его и заправляли первым как наиболее ценную боевую единицу.
Война такое время, что нормальные, разумные и понятные правила мирного времени вдруг всем кажутся дикостью натуральной. Так никто давно уже не обращал внимание на требования безопасности — вести перекачку жидкого топлива в море только в светлое время суток. Нет, заправлялись при любой освещенности и при первой же возможности, пользовались моментом, понимая, что потом времени уже может не быть.
Корабли сцепили швартовами, на танкере включили мощные палубные люстры, под их светом перебросили шланги. Зачавкали насосы, перегоняя в цистерны «Выборга» драгоценный мазут. К слову сказать, противолодочная оборона соединения пребывала в состоянии: «Как бог на душу положит». Почему-то дивизион эсминцев в Тихий океан не пошел, оставшись в Порт-Стенли. Видимо, постоянный ход в 18 узлов считался достаточной защитой, а риск вылететь прямиком на американскую подлодку в позиционном положении оценивался в зоне «удивительно фатальной случайности».
Да, так оно и есть. Посчитали, что в зоне штормов, «сороковых широт» и в проливе Дрейка эсминцы будут только тормозить соединение.
После «Выборга» к заправщику пристроился «Громобой». Последним пополнил танки «Баян». Уже утром корабли покинули залив. Замеченный вечером неизвестный транспорт за ночь исчез. Видимо, у его командира был приказ не попадаться лишний раз на глаза даже своим.
— Опять на берег не пустили, — мрачно констатировал Сафонов за завтраком.
Три корабля продолжали свой бег к южной оконечности континента. Ничего не происходило. Налетевший шквал уже воспринят как событие. Наконец на горизонте появилась земля. Командир авианосца капитан-первого ранга Кожин объявил по громкой связи, что «Выборг» приближается к Фолклендскому архипелагу. Старая британская колония, знаменитая прежде всего тем, что в прошлой войне именно в этих водах британцы перехватили и потопили германскую крейсерскую эскадру.
Наконец-то в Порт-Стэнли морякам и летчикам дали возможность погулять на берегу. Весьма удачно надо сказать, именно эскадрилья штабс-капитана Сафонова в полном составе отметилась хорошей дракой с летчиками британского «Индомитейбла».
— Что скажете, герои? — полковник Черепов скептическим взглядом обозревал дюжину обер- и унтер-офицеров.
Построенная в ангаре эскадрилья молчала. Утром всех привезли в порт с гауптвахты. Хорошо гульнули. Если бы не прибежавшая морская пехота… В маленьком поселке при военно-морской базе на краю света все близко. Знатно отдохнули, со всем русским размахом.
— Нечего сказать, — резюмировал командир авиаотряда.
В следующий момент Константин Александрович набрал полную грудь воздуха. Кирилл Никифоров уже приготовился к потоку отборных ругательств. Нет, полковник задержал дыхание, медленно выдохнул, успокаивая нервы.
— Опозорились, господа георгиевские асы, — мягким спокойным голосом, но так, что до самого нутра продирало. — Подрались с союзниками, разнесли кабак, выкинули в окно целого кэптена и командира крейсера. Нормально, господа, все бывает. Понимаю, не довоевали в сорок первом, перепоказали союзникам Второе Фарерское. Все понимаю.
Константин Александрович замолчал, пробежался насмешливым взглядом по лицам летчиков. Понурые и хмурые, многие со следами вчерашнего мордобоя.
— Вы мне лучше скажите, как так вышло, что лучшая эскадрилья лучшего авианосца так позорно в полном составе сдалась каким-то вонючим морпехам с недобитого «Норфолка», да еще после того, как вы так нехорошо обошлись с их командиром?
— Виноват, господин полковник, — поднял глаза штабс-капитан Сафонов. — Я приказал сдаться.
— Врешь, Борис Феоктистович. Мне уже доложили, что тебя первым вырубили. Но за смелось хвалю.
— Мы все приняли решение, так как не успели отступить, — шагнул вперед Кирилл Никифоров.
За ним вышли трое парней его звена.
— Ты тоже врешь, Кирилл Алексеевич, — полковник покачал головой и бросил взгляд на спокойно наблюдавшего за выволочкой командира авианосца.
— За драку с союзниками и попадание на гауптвахту всех лишаю увольнений до конца стоянки. В лазарет шагом марш. Полный медосмотр. Скажете, я приказал.
Повторять не пришлось. Летчики с облегчением зашагали к трапу, дальше перешли на бег. Нет, списания с «Выборга» никто не боялся, для этого надо вляпаться куда серьезнее, но перед Константном Александровичем действительно неудобно получилось. Перед каперангом Кожиным тоже.
Уже в лазарете перед процедурной народ несколько оживился. Фельдфебель Тарасов вдруг вспомнил, что за ужин и выпивку они так и не заплатили. Хоть какая-то радость, маленькая компенсация за ночевку в холодной камере. Кирилл отмалчивался, ему до сих пор было не по себе. Вроде ничего страшного не произошло. Портовые драки старая традиция флота. Однако, осадочек остался.
Корабельный врач осмотрел всех виновников происшествия. Переломов, вывихов ни у кого не обнаружилось. Синяки, ссадины не в счет. Для профилактики всем на две недели запретили винную порцию. Но это далеко не самое страшное, так что летчики спокойно проглотили дополнительное наказание.
Приключение в Порт-Стэнли совершенно не отразилось на послужных списках участников приключения. Конечно, полковник сдержал слово, штрафников на берег не отпускали. Впрочем, Фолкленды такое место, что хватает одного раза чтоб увидеть все, либо надо прожить на островах долго и тогда ты поймешь прелести этого сурового архипелага на краю света. Одно из двух, среднего нет.
Русское соединение не долго отстаивалось на базе союзника. Пополнить топливные танки, корабельные припасы и снова в море. Переход на север вдоль континента, затем прямиком через Атлантику к Конго. Здесь в устье великой африканской реки на границе с владениями Португалии ждал конвой.
«Выборг» и крейсера присоединились эскорту. Закончились скучные деньки летного состава. Истребители и штурмовики целыми днями висели в небе наблюдая за морем. Противолодочный патруль и дальний дозор. Последнее самое азартное, буквально на днях именно в этих водах крейсер «Владивосток» расстрелял американского рейдера.
Противник пошаливал в южных морях. Вспомогательные крейсера пользовались прорехами в дозорных сетях и патрулях, топили одиночные пароходы европейцев. Война войной, а торговлю не запретить, все маршруты и рейсы не упорядочить. Разумеется, лихие корсары рано или поздно попадались крейсерам и шли на дно, но перед этим некоторые успевали завести весьма серьезный боевой счет.
В одном из патрульных вылетов Кириллу Никифорову посчастливилось обнаружить субмарину в надводном положении. Пилот передал по радио на авианосец координаты и заложил круг. Подлодка быстро ушла на глубину, но через зеленоватые тропические воды почти без волнения с высоты хорошо виден ее силуэт.
— «Девятка», держите контакт.
— Веду цель. Визуально наблюдаю движение курсом норд-норд-вест.
Через сорок минут на волну подключился эскорт «Бересклет». Затем и сам корабль появился, из-за горизонта. Один из специализированных конвойных фрегатов, варившихся крупными сериями " Бересклет" не закладывался на бой даже с эсминцем, скорость всего 20–24 узла, но зато на борту мощное зенитное вооружение и солидный запас глубинных бомб. Именно эти недорогие корабли составляли основу конвойных сил союзников.
— Доверните левее. Он на глубине.
— «Птичка», спасибо! — отозвался незнакомый голос.
Эскорт сбавил скорость, пересек предполагаемый курс подлодки. Затем фрегат заложил петлю, прошел восьмеркой. С неба он казался ищейкой, вынюхивающей след зайца. Сейчас гидроакустики «Бересклета» вслушивались в океан, пытались выловить среди естественных шумов характерные звуки работающих механизмов, покашливание насосов, шорохи винтов.
С кормы корабля взлетели черные точки. Затем море взорвалось, оно кричало и корчилось от ярости тротила. Эскорт переложил руль и лег в дрейф. Вываживает. Дальнейшее Кирилл уже не видел. Датчики топлива показывали, что пора возвращаться домой. Тем же вечером на общем построении полковник Черепов объявил всему летному составу благодарность. Патрули за день обнаружили три субмарины и навели на них охотников. Подтвержденных потоплений нет, но кто знает, какие повреждения нанесли американцам глубинные бомбы. Иногда субмарины идут на дно, не оставив и следа, без выбросов топлива и обломков.
С конвоем расстались напротив Гибралтара. Дальше «Выборг» в сопровождении «Громобоя» ушел в Брест. Здесь летчиков ждал большой и приятный сюрприз. Через два часа после того как авианосец ошвартовался у причала пришел приказ: всему летному составу строится на берегу. Всех включая техников погрузили на автобусы и повезли на аэродром за городом принимать новые самолеты.
— Это настоящие звери! — вырвалось у Паши Тарасова, когда он увидел ряды новеньких в заводской краске «Кречетов».