Кирилл даже не сомневался. Он заплатил оговоренную сумму и набросил сверху двадцать рублей. Цены на ювелирку на Тринидаде весьма скромные, а сделано на удивление хорошо.
К госпиталю штабс-капитан направился пешком. Однако уже через квартал рядом с человеком остановился «Блиц», за рулем знакомый офицер с «Гинденбурга», разумеется, оказалось, что им по пути.
Слава Богу нагрузка на врачей в последние месяцы немного, но снизилась. Кирилл поднялся по крыльцу для медперсонала, сразу свернул к залу отдыха. В госпитале молодого летчика знали.
— Инга на операции ассистирует.
— Хорошо. Я подожду в саду. Только, пожалуйста, передайте ей, — Кирилл молитвенно сложил руки перед юной сестричкой со строгим взглядом. — Буду ждать сколько угодно.
Ожидание самое сложное и тяжелое дело. Вот так и отсеиваются юноши от мужчин. Одни уже умеют ждать.
В саду Кирилл нашел пустую скамейку. Место тихое, высокие живые изгороди защищают от уличного шума. По дорожкам гуляют выздоравливающие пациенты. Никто никуда не спешит. Стайка медсестер щебечет у памятника какому-то местному деятелю или первопроходцу. Кирилл заметил бросаемые на него любопытные взгляды, улыбнулся в ответ. Известная Игра, это сама жизнь. Все как во времена Адама и Евы.
Вскоре к Никифорову подсел бритоголовый офицер в наброшенном на больничную пижаму кителе с эмблемами дальней авиации. Разговорились. Поручик Конецкий скоро выписывается и возвращается в полк. Интересно ему что за госпитальной оградой творится, вот за нашел повод потрепаться с новым человеком. Как понял Кирилл, полк Конецкого стоит на Мартинике потому весточки от однополчан приходят редко, газеты тоже старые попадают.
— Ждете кого-то? — наконец сообразил бомбардировщик. — У нас трое палубников на этаже, только один на комиссование. Без ноги в небо не выпустят.
— Жалко человека. Хорошо, что до авианосца дотянул.
— Не дотянул. Из воды вытащили. Полдня с раной на плотике болтался между небом и дном. Один из экипажа торпедоносца выжил.
— С какого корабля?
— «Ретвизан», если не ошибаюсь.
— Понятно, — сухо кивнул Никифоров.
Продолжать совершенно не хотелось. Кирилл вспомнил, что «Ретвизан» совсем недавно пришел на Карибы. Получается, ребят сбили в одном из первых боевых.
Дальнейший разговор не клеился. Бомбардировщик заскучал, засобирался и ушел в госпиталь. А вскоре послышался стук каблучков. По дорожке бежала она.
— Инга! — молодой человек шагнул навстречу.
— Кирилл! — их руки встретились.
— Как и обещал, сразу с корабля, — осторожно сжал кончики пальцев любимой.
Кирилл глядел в глаза девушки, ловил в них отражение неба, читал чувства как раскрытую книгу.
— Я ждала тебя, — на щеках вспыхнул румянец.
— Я знаю, — молодой человек нежно обнял стройный девичий стан, осторожно коснулся губами щеки.
— Инга, тебя надолго отпустили? Сильно устала?
— До вечера. У меня ночная смена.
— Проголодалась?
— Есть такое. Не откажусь, — девушка опустила глаза.
— Помнишь то кафе у дома с колоннадой? Немецкая кухня?
— Она очень жирная. Много свинины, — глаза Инги вспыхнули. — Но, если ты хочешь. У них было рыбное меню.
— Диеты не для тебя, — настойчивым голосом убеждал Кирилл. — Тебе нужны силы. Постарайся больше отдыхать, любимая.
Приличия есть приличия. Инга забежала на четверть часа в госпиталь, переодеться и привести себя в порядок. На улицу она вернулась в сопровождении Маши Трубецкой. Втроем они дошли до того самого ресторанчика. Выбор не случаен — это заведение не отличалось особой популярностью, Кириллу с дамами сразу предложили столик за перегородкой.
Девушки действительно проголодались. Инга старалась есть деликатно, с деланной неохотой, но естественные реакции взяли свое. Тем более жаренные колбаски великолепны, в меру сочные, в меру с салом.
Кирилл коротким жестом подозвал официанта и заказал бутылку аргентинского красного. Наступил нужный момент. Молодой человек чувствовал себя напряженно, одобрительные взгляды подруги Инги оказывали противоположный ожидаемому эффект.
— Инга, — Никифоров собрался духом. — Инга, понимаю, так не положено. Все нужно делать не так.
— Кирилл, — глаза девушки широко раскрылись.
Мария аккуратно опустила ладонь на предплечье подруги и кивнула Кириллу.
— Инга, я тебя люблю. Люблю с того самого дня, как Бог свел нас на улице в Петербурге. Прошу тебя, стать моей женой.
— Да, — прошептали девичьи губы.
— Я люблю тебя.
— Все правильно, Кирилл Алексеевич, — Мария Трубецкая подняла бокал с вином. — Рада за вас обоих.
Дальше стало легче. Комок в горле пропал. Стеснение в груди уже не мешало. Кирилл открыл перед Ингой коробочку.
— Красота! — девушка прижала ладони к груди, чуть не захлебнувшись от восхищения и удивления.
Перед ней на подушечке лежали два золотых обручальных кольца алмазной огранки с крупными чистыми изумрудами.
— Но это же очень дорого. Спасибо, Кирилл!
— Не дороже денег. Специально подбирал камни для тебя.
Счастливые минуты проносятся со скоростью тяжелого истребителя. Молодым людям хотелось посвятить этот день и вечер друг-другу без остатка. Увы, Инге в ночную смену. От обязанностей медсестры никто ее не освобождал. Кирилл настоял на том, что девушкам пора возвращаться в свои комнаты. Даже пара часов сна бесценны для человека, особенно когда речь идет о любимой.
Согласие согласием, договоренность договоренностью, но нельзя быть свободным от людей, особенно в России. На следующее утро штабс-капитан Никифоров подал соответствующий рапорт по инстанции. Затеем в увольнении отнес на почту письмо, адресованное Герхарду фон Шталь, отцу избранницы.
А затем на молодого человека обрушились вульгарные бытовые проблемы. Женитьба, это не только приятные моменты, вдруг приходится брать на себя ответственность за другого человека, решать вопросы, думать, как обеспечить семью. К счастью, есть друзья.
— Кирилл, мне посоветовали хорошую квартиру недалеко от госпиталя, — обрадовал Сергей Оболенский. — Скромная, две комнаты, но зато недорого.
— Когда едем смотреть?
— Хоть сейчас!
Жилищный вопрос один из главных. Жене русского офицера не пристало жить в казенной комнате, как в казарме.
— Дом покупать не надумал?
— Где? — развел руками Никифоров.
— Где жить после войны будете?
— Сложный вопрос.
Об этом Кирилл не думал. Сам еще не знал, как все повернется. К тихому патриархальному Чернигову у самого душа не лежала. Пусть там мама и одна из сестер, все равно. В русскую глубинку совершенно не тянуло. Петербург? Возможно. Вот только сам Господь Бог не скажет, на каком флоте и у какой базы пойдет дальнейшая служба. Военным до отставки рекомендуется жить на съемных квартирах, увы. О своем доме остается только мечтать до пенсии.
Почтовые службы живут в своем собственном времени и собственных мирах. У почты своя реальность. Скорость течения времени для них случайная переменная.
Случайная флуктуация пространства и времени, уже через три недели после официального предложения Инге произошло чудо. Экипаж и летный состав ночевали на борту, увольнения запрещены. По всем признакам, на следующий день авианосец выйдет в море. Как всегда, о маршруте и цели осведомлен только командир корабля. Да и то, совсем не обязательно. На русском флоте часто практикуется правило — пакет с задачей и боевыми приказами вскрывается в море. Разумная предосторожность.
Так вот, «Выборг» принял топливо, снарядные и бомбовые погреба заполнены, провиант на борту свежий, все системы работают, люди на месте. С одним из последних катеров на авианосец забросили мешок с почтой. Кирилл накануне получил письмо от мамы, потому даже не надеялся на очередной подарок. Тем больше штабс-капитана удивил конверт из столицы с заполненным незнакомым почерком адресом. Писал папа Инги.
'Дорогой Кирилл Алексеевич, мы всей семьей радуемся за вас с Ингой и одобряем решение дочери. Ваше письмо только подчеркивает, что вы благородный человек, не пренебрегающий правилами и приличиями потомственного дворянина. Вижу, для вас честь и достоинство не пустой звук.
Кирилл Алексеевич, даю свое разрешение на брак с Ингой Герхардовной по лютеранскому или православному обряду на ваш выбор. С нетерпением ждем вашего возвращения домой. Двери нашего дома всегда открыты для вас. Полагаю, при случае вы представите нас супругой и детьми вашим близким.
Уверен, вручаю руку дочери достойному человеку, русскому офицеру…'
Далее шли пожелания, приветы. Герхард Хорстович призрачно намекнул, что вопрос приданного решится после всех официальных церемоний.
Последнее Кирилла совершенно не волновало, офицерского жалования, боевых и премиальных вполне хватало. Регулярно посылал деньги маме и на сестер, оставшееся копилось в виде облигаций и банковских депозитов. Все же русский офицер в середине века ввиду смягчения нравов и отказа от затратных требований человек обеспеченный. Царь любит и ценит тех, кого по праву считает солью земли.
На этот раз «Выборг» прикрывал действия крейсеров у Ямайки. Чистой воды демонстрация намерений. Работа летчиков ограничилась патрулированием. Да еще пикировщикам посчастливилось пополнить свой боевой счет. Их поднимали для удара по обнаруженным у Каймановых островов нескольким моторным шхунам и сторожевику. Отработали люди штабс-капитана Ефремова на все сто.
Тринидад встретил корабли ливнем. Сквозь сплошную стену дождя даже не всегда удавалось различить «Лешего». Крейсер шел всего в трех кабельтовых от авианосца. Кирилла Никифорова дождь только радовал. Льющаяся с неба вода словно благословляла корабли и людей. Она омывала не только сталь бортов и дерево настилов, но и души. Под таким дождем молитва превращается в торжественный благодарственный псалом. Благодарение Господу за счастливый исход дела.
«Выборг» после похода на какое-то время лишился своего главного оружия. Всю авиационную технику сняли с отправили в ремонтные цеха на берегу. Машинам требовались серьезный ремонт и профилактика. На части истребителей даже успели выработать ресурс моторов.