Изначально ядром эскадры Хэлси должны были стать два новых линкора. Однако «Вашингтон» встал на ремонт, а вместо него дали два старых стандартных линкора с четырнадцатидюймовой артиллерией. Так даже лучше. Русские все равно будут вынуждены защищать конвой, убежать от старых сильных кораблей они не смогут.
На случай если вдруг на горизонте появится русская эскадра в дальнем прикрытии шли два полноценных авианосца, а с востока накатывалось соединение из дюжины эскортных авианосцев. Пусть это не самые лучшие корабли, но зато их строили на тихоокеанских верфях и их много. На двенадцати палубах больше двух с половиной сотен самолётов. Весьма достойно если потребуется дать по зубам зарвавшейся авианосной эскадре противника.
В это самое время на мостике «Моонзунда» вице-адмирал Гейден изучал сводку погоды. Метеорология интересовала всех, от состояния моря и облачности зависело очень многое. Только в отличие от своего визави на мостике «Норт Кэролайн» Георгию Александровичу поступали данные с метеостанций на Чукотке и Аляски.
Американская разведка четко вскрыла курс конвоя. Вот только конвоев было два. Второй шел на Запад из залива Кука. Действительно в ближнее прикрытие включили сильный эскорт из «Бархема», трех крейсеров, четырех эскортных авианосцев, полутора дюжин эсминцев и океанских сторожевиков. Этих сил достаточно, чтоб защитить транспорты от подводной угрозы и атаки крейсеров. Четыре десятка сидящих по грузовую марку транспортов и танкеров везли слишком ценный груз чтоб ими рисковать.
Однако никто из штаба эскадры флота не удивился, когда вдруг в шифровке из Владивостока потребовали срочно обеспечить дальнее прикрытие тяжелыми кораблями. Командующий флотом не писал на старости лет мемуары, потому неизвестно родился приказ в качестве реакции на сообщение разведки, либо это результат серьезного анализа оперативной обстановки. Архивы Морского министерства же до сих пор содержат немало интереснейших документов с неснятым грифом секретности, хотя прошло уже столько лет.
— Что думаете о вчерашнем рапорте патрульного? — начальник штаба барон фон Эссен, как и командующий флотом, готовился встречать рассвет на мостике.
— Непохоже это на крейсера. И они у нас за кормой.
— Догоняют или встречают? — в голосе Эссена чувствовались тревожные нотки. — С «Пилигрима» передали, что наблюдают авианосцы.
— В такую погоду нам даже лучше. Николай Антонович, раз уж не спите, запросите кодом доклад с «Князей». Если не ошибаюсь, наши крейсера где-то у Крысьих островов.
— Где-то, — хмыкнул начальник штаба.
Район в несколько сотен морских миль. Из-за шторма крейсерская эскадра вполне могла сильно отстать или сменить курс. Последнее радио пришло ровно сутки назад.
— Вроде ветер стихает.
— Хорошо бы. Надоела эта болтанка. Только у нас один «Варяг» из небесных архангелов. Против серьезного противника его не хватит.
— У встречного конвоя четыре струга и у попутного два. Хватит если что. У янки все равно с авиацией еще хуже, — слова Эссена прозвучали оптимистично. На самом деле о реальных силах противника все только догадывались.
— Радио с «Кондора»! — офицер в рубке отрепетировал телефонный звонок из радиорубки. — Внутриэскадренная УКВ. Открытый код.
— Текст!
— Сообщение?
— Радио с «Кондора»: «Засветки надводных целей 172 градуса зюйд. Дистанция 180 кабельтовых».
— Где этот «Кондор»? — оживился, командующий эскадрой. — Командуйте поворот на пересечение.
Несший вахту старший офицер линкора молча вдавил тангенку сигнала громкого боя. В отсеках взвыли сирены.
Державшийся в охранении на правом фланге большой эсминец «Кондор» довернул на неизвестных. Командир этого корабля резонно полагал, что турбины вполне могут помочь избежать неприятностей, если вдруг из-за горизонта вылезет что большое и злобное. Все же на испытаниях в полном грузу эсминец спокойно выдавал больше сорока узлов.
Адмирал Хэлси успел ухватить пару часов сна на диванчике в штурманской рубке перед рассветом. Разбудили его докладом радистов. Встречным курсом прет одиночный корабль. Возможно быстроходный войсковой транспорт или кто-то из дальнего прикрытия конвоя.
Волнение притихло. Корабли так же зарывались в волны, но скорость ветра упала. Сквозь разрывы туч били солнечные лучи. Красивое зрелище. Столбы искрящихся капель, водяной взвеси.
На эскадре пробили полную готовность. За авангардным крейсером шла могучая красавица «Норт Кэролайн». Следом напрягали турбины «Теннесси» и «Калифорния». Пара крейсеров типа «Бруклин» забиралась правее. Хэлси намеренно отрядил их отдельно, чтоб сыграли роль охотников на которых загоняют дичь.
Неизвестный пока оставался за горизонтом. Чуткие лучи радаров держали его в силках.
— Кто это может быть? — командир линкора барабанил пальцами по приборному щиту.
— Сейчас узнаем.
— Поворачивает. Курс чистый вест, — бодро повторил доклад старшина.
— Засветки целей! Повторяю! Засветки множественных целей.
— Эскорт, — ухмыльнулся адмирал. — но почему они так близко? Кто давал прокладку в сто миль?
— Скорость 26 узлов! — передали из радиорубки. — Две отметки классифицируются как линкоры.
— Это не «Бархем» — выдохнул начальник штаба.
Глава 33Хайфа
8 декабря 1943. Князь Дмитрий.
Как бы ни хотелось отправиться прямиком в Хайфу, летел князь в Иерусалим, уже оттуда двинулся на машине с положенным сопровождением в Иудею.
«Все идет в Иерусалим и все исходит из Иерусалима» — этот принцип Дмитрий внедрял с первых своих дней работы на Ближнем Востоке, ему же следовал сам. Исключений нет. Святой Город один из фундаментных столбов русского контроля над регионом, альфа и омега, центр и доминанта.
Конечно на сами похороны князь не успел. У иудеев принято хоронить покойника как можно скорее, в крайнем случае ночью если человек умер в праздник или субботу. Очень редко на следующий день, если надо дождаться старшего сына или очень уважаемого человека.
На самих похоронах присутствовал министр Сергей Владимирович Таубе. Он же выразил соболезнования еврейскому народу, присутствовал на печальных церемониях, олицетворяя собой участие Империи в делах и горестях вассалов.
Приличия соблюдены. Дмитрия встретили с почетом. Целая делегация лидеров, вождей и уважаемых народных избранников, за этой толпой князь с трудом разглядел вдову покойного. Именно к Иоанне Марковне он и подошел первым делом. Пусть слова, это только слова, но их нужно произнести, попутно тихо поинтересоваться здоровьем и материальным положением. Увы, даже первое лицо новообразованного государства вполне мог оставить за собой только долги.
На кладбище князь остановился перед свежей могилой. Сопровождающие держались за спиной, тактично отступили чтоб не мешать. Моросил дождь. Редкая погода для этого времени года на восточном Средиземноморье. Вода стекает с венков и ворохов цветов, табличка и памятник сверкают свежей краской. Под ногами раскисшая глина.
Могила предусмотрительно отнесена чуть в сторону от прочих захоронений. Со временем здесь оборудуют мемориал, проложат дорожки, разобьют клумбы, замостят камнем, воздвигнут большой обелиск первому премьеру Иудеи.
Князь не проронил ни слова. Сказать нечего. Человека нет. Где его душа неизвестно. Дмитрий искренне сомневался, что иудеи после смерти попадают в рай, тем более с такой замечательной биографией. Князь прочел про себя молитву, молча развернулся и пошел к машине. Серые тучи над головой, мелкий дождь точно отражали состояние человека. Грусть, печаль, мрачное настроение.
Следующим пунктом кнессет. Евреи конечно сами разберутся между собой, межклановая борьба обострилась сразу, как только стало известно о смерти Жаботинского, однако, не стоит пускать это дело на самотек.
Князь удачно выхватил Таубе и своих кураторов по Ближнему Востоку. Новый министр Инодел человек деятельный, умный быстро и точно описал расклад сил в Иудее. Специалисты Дмитрия уточнили интересные моменты, подсветили нюансы. Что ж, смерть премьера серьезно ослабила его партию ревизионистов «Бейтар». Слишком многое держалось на одном человеке.
— Может быть так даже лучше, — с этими словами Дмитрий скрестил руки на груди.
— Мы поддерживаем правильного кандидата?
— Авраама? Да. Он же по конституции исполняет обязанности?
— Пока не пройдут выборы.
— Шансы?
— На сегодня 50 на 50. В ближайшие дни социалисты выдвинут своего кандидата, запустят жёсткую агитацию, начнут работу в поле с переселенцами.
— Хорошо. Сергей Владимирович, вы уже познакомились с кандидатом «Бейтара». Можете организовать негласную встречу?
— Насколько я разбираюсь в людях, он сам жаждет попасть на аудиенцию в ближайшие часы, — добродушно пробасил Таубе.
— Хорошо.
— На заседании кнессета будете присутствовать?
— Это обязательно?
— Желательно. Раз вы представляете императора, придётся.
Дмитрий прекрасно представлял, что его ожидает. Нет, программных речей от него не ждали. Короткую речь он произнёс на русском, благо больше двух третей депутатов язык знали, для остальных есть переводчики. В последних фразах князь не отказал себе в удовольствии выразить надежду, что смерть первого премьера не повлияет на выбранный курс свободы и независимости еврейского государства, политика останется неизменной, дружественной к союзникам.
Бурные овации подтвердили предварительный расчет, оценку кураторов, хотя, наблюдая за лицами людей в зале князь отчетливо видел кто искренне поддерживает национальный курс, кто аплодирует из вежливости, и кто вполне может перейти в другой лагерь. Люди не совершенны, верность убеждениям редкое достоинство.
Поздно вечером в своих апартаментах Дмитрий с удовольствием вытянул ноги в глубоком кресле. Сутки заканчиваются, а рабочий день еще нет. Времени хватило чтоб расслабиться, выпить крепкий чай и выкурить сигарету.
— Генерал, к вам посетитель, — четко доложил казак конвоя. — Говорит, ваше превосходительство, вы приглашали.