Сестра задумчиво кивнула. Кажется, она искала другой способ вернуть Аллу в Питер. Но на ум ничего не шло, кроме ерунды.
– На что ты собираешься жить тут? Учти, от меня ты не получишь ни копейки.
– Найду работу.
– Думаешь, это так просто? Ты малолетка без образования…
– И такие трудоустраиваются.
– Будешь пахать за копейки?
– Мне немного нужно для жизни.
– Откуда тебе знать? – озлилась сестра. – Ты была на полном обеспечении всю жизнь: моем, Сашином! Сидела себе стишки сочиняла да конфеты жрала…
Алла больше не могла слушать Маринку, поэтому достала из рюкзака наушники и, подключив их к плееру, собралась надеть, но сестра не позволила. Вырвала и отбросила. Но на этом не остановилась: размахнулась и ударила Аллу по лицу. Ладонью, но со всей силы. Пощечина чуть не свалила Аллу с ног. Впервые на нее подняли руку, и она растерялась.
– Маленькая дрянь, ты всю жизнь мне испортила, – прошипела Маринка. – И почему ты не сдохла во время родов? Я так об это мечтала…
Сестра еще раз замахнулась, но теперь Алла была наготове, она перехватила ее руку и вывернула. Простейший прием самообороны, которому ее научили в гимназии. Не думала Алла, что она когда-то применит его, а тем более на сестре.
– Уймись! – прикрикнула на нее Алла. Инструктор, что проводил с учениками занятия, показывал несколько приемов, и она готова была их вспомнить.
– Отпусти, сломаешь.
Алла разжала захват и отошла на безопасное расстояние.
– Из-за тебя я потеряла Санечку когда-то, ты мне должна.
– Какой бред! – простонала Алла.
– Да что ты знаешь…
– Ты не смогла поехать с Санечкой в Европу, потому что мама забеременела мной и тебе пришлось остаться с ней, чтобы помогать.
– От кого ты услышала эту версию событий? – вскинула брови сестра.
– От тебя! Ты, бухая, разоткровенничалась. Забыла уже?
– А я молодец. Даже бухая смогла скрыть от тебя правду. Но теперь незачем… – Маринка тяжело посмотрела на Аллу. Глаза уже не злые – усталые. – Я тебя родила. И сделать это меня заставила мать. Моя – не твоя.
– Хватит выдумывать!
– Меня изнасиловали, когда я заканчивала десятый класс. Втроем. Точнее, двое держали, а один трахал. Остальные не успели, спугнули их. Перед тем как убежать, мой насильник по кличке Рыга, дворовая шваль, подонок, бросил: «Расскажешь кому – зарежу!» И я никому не сказала. Боялась его… А еще огласки. Санечка не должен был узнать об этом. Жених мой. Моя надежда…
Алла слышала каждое слово, но… ничего не понимала!
– Я не сразу поняла, что беременна, – продолжила Маринка. – Мне казалось, Рыга не успел спустить. Но я ошибалась. Когда очередные месячные так и не начались, я запаниковала и начала избавляться от ребенка всеми известными мне средствами. Я пила отвары, сидела в горячей ванне, таскала тяжести, падала на живот. Ничего не помогало! Пришлось обращаться к матери за помощью.
– И что она? – тускло спросила Алла. Она начала отходить от ступора, но процесс этот не был быстрым.
– Повела к гинекологу, естественно. Тайно. У нее была подружка-акушерка, она помогла. Врач сказал, что аборт делать поздно, но предложил искусственные роды. Я так обрадовалась этому, но мать… Она не дала согласия! Сказала, это все равно что убийство, и заставила меня рожать… Так на свет появилась ты! Моя – не моя дочь. Мать смогла ото всех скрыть правду. Я была толстой, по мне не поймешь, беременная я или поправилась, а она начала носить накладной живот. Рожала я дома, под присмотром подружки-акушерки. Не бесплатно! Мать все ценное продала, чтобы отблагодарить тетку. Все прошло хорошо. Я избавилась от бремени, но поздно… Санечка меня не дождался!
– Почему мама уехала со мной в поселок? – Бабушкой женщину, что с любовью ее растила, называть было глупо. Тем более только благодаря ей Алла появилась на свет.
– Боялась за тебя. Я ненавидела вас обеих, но с матерью бы не справилась, а с тобой запросто. Как-то я отпустила коляску, когда мы отправились на прогулку. Она покатилась под горку в сторону проезжей части. – Маринка потерла глаза. Они были сухие, но усталые. Дорога ее вымотала так или откровения? Кто знает…
– Почему же ты взяла меня к себе после смерти мамы, а не отдала в детдом?
– Догадайся.
– Чтобы в тебя не тыкали пальцем? Ведь ты так боишься осуждения…
– Не веришь в то, что во мне проснулась совесть?
– Ни на миг.
– Зря. Мать иногда меня навещала тут, в городе. Я была ей не рада, но от привезенных ею денег и натуральных продуктов не отказывалась. В последний свой визит она умоляла меня не бросать тебя, если с ней что-то случится. На коленях стояла. Я пообещала, не зная, что она умирает.
– За меня еще пенсию платили по потере кормильца, да? И было много льгот? А бонус в виде всеобщего восхищения твоей самоотверженностью – это так, дополнение.
– Увы, все восприняли мой поступок как должное. Так что я без бонуса осталась. Но ты мне жить не мешала, и я тебя оставила.
Помолчали. Обе не знали, что еще сказать. Маринка выговорилась, Алла задала все возникшие вопросы. Им нужно было побыть наедине с собой, разойтись, разъехаться, но…
Мама-сестра прервала молчание фразой:
– Ты должна исправить то, что испортила – мою жизнь, а заодно устроить свою!
Только после этого Алла переварила информацию и наконец осознала, что все, что она знала о себе, было ложью. Мама ей не мама, сестра – не сестра, а ее отец не какой-то случайный кавалер стареющей тихони, а малолетний гопник по кличке Рыга. Ее не просто не хотели, от нее пытались избавиться и до рождения и после…
– Зачем ты мне все это рассказала?! – заорала Алла.
– Ты уже взрослая. Пришла пора узнать правду.
– И ты думаешь, она поможет мне изменить решение?
– Надеюсь.
И тут произошло то, чего ни одна из «сестер» не ожидала. В том числе та, что накинулась на другую с кулаками. Это была Алла! Она от самой себя не ожидала такой бурной реакции. Всегда сдержанная, она поражалась экспрессивности Маринки. А когда та швырялась предметами, ужасалась. Разве можно себя так вести? Любую вспышку гнева можно погасить, сосчитав до десяти…
Алла не сразу поняла, почему у Маринки из носа идет кровь. И на кого она смотрит с таким ужасом. Оказалось, на нее! И пятится назад, утирая ноздри рукавом кофты…
– Пошла прочь! – прорычала Алла с яростью, но уже холодной. Распускать руки она больше не собиралась, и так позволила себе лишнее: не только разбила Марине нос, но и оцарапала шею, ворот порвала. – Катись к муженьку, еще успеешь! – Она схватила чемодан «сестры» и вышвырнула его на лестничную клетку. – О своем следующем визите предупреди телеграммой, чтобы я могла уйти из дома.
Если бы Маринка не покинула квартиру, Алла бы ее вытолкала. Но та побоялась связываться с ней и быстро вышла, захлопнув за собой дверь. Больше сестры не виделись.
Она позвонила Дмитрию уже осенью, когда он и думать забыл о девушке, которую с подачи бати подвозил до дома. И все же согласился с ней встретиться.
– Как вы похудели, – не сдержал удивление Дмитрий. Он помнил девушку упитанной, а сейчас она весила не больше пятидесяти кило. – Не болеете?
– Вы, как и папа, считаете, что девушку красят приятные округлости?
– По мне, ее красят ум и чувство юмора. А если говорить о внешности, то глаза.
Он по-прежнему не воспринимал Аллу всерьез, но отмечал, что она очень хорошенькая. Как раз в его вкусе. И милая, и мягкая, и длинноволосая. Глаза же ее сейчас прятались под темными стеклами, но он помнил, что они небесно-голубые.
– У вас неприятности? – перешел к делу Дима.
– Нет, все у меня в порядке. Я хотела попросить вас разузнать по своим каналам об одном человеке.
– Он преступник?
– Сидел по молодости. Но где сейчас, никто не знает. Я пыталась разыскать его сама, но безрезультатно.
– О ком речь?
– Рыгалин Матвей Сергеевич. – Она достала из сумочки листок, на котором были записаны данные. – Тут год рождения и статья, по которой он был осужден. – Алла ходила по дворам, спрашивала у старожилов о Рыге. Что узнала, записала.
– Кем он вам приходится?
– Близким родственником, – ответила она правдиво, но без конкретики.
– Хорошо, я попробую пробить его.
– Буду очень благодарна. – Алла сняла наконец очки, и оказалось, что у нее воспаленные глаза. – Аллергия, – пояснила она. – На бытовую химию.
– Нужно ее сменить.
– Пользуюсь той, что выдают на работе.
– И где ты трудишься? – Он сам не заметил, как перешел на «ты».
– В торговом центре возле дома.
– Уборщицей? – с сомнением протянул Дима. Такая юная и прекрасная драит унитазы?
– И ею тоже. Еще продавцом на подменах. На постоянную работу устраиваться не хочу, чтобы учебу не пропускать.
– На каком ты курсе?
– Я в одиннадцатом классе.
– Школьница – и так пашешь? – Он был удивлен, что Алла настолько юна. Она производила впечатление зрелого человека.
– Еще уроки французского даю малышам, – устало улыбнулась она и вернула очки на нос. – Коплю деньги на учебу. Если на бюджет не поступлю, придется на платное.
– Некому помочь?
– Хочу всего добиться сама.
Эти слова Дима передал отцу, когда тот спросил, как Алла поживает.
– Какая умница, – восхитился ею дядя Борян. – Не зря она мне сразу понравилась.
– Странная она. И чего-то недоговаривает.
– Но ты ей поможешь?
– Я же обещал.
Через две недели Дима заехал за Аллой на работу. Она вышла из здания ТЦ в нарядном пальтишке, сапожках на каблучке, чуть подкрашенная.
– Аллергия прошла? – спросил он, вместо того чтобы сделать девушке комплимент.
– Пришлось из-за нее уволиться из уборщиц. Зато меня взяли в сетевой магазин косметики, где гибкий график. Я теперь продавец-консультант.
– Эта работа тебе больше подходит. Ты девушка обаятельная, контактная, с приятным голосом…
– Вы нашли его, да? – Она все еще «выкала» Диме. Он кивнул. – Просто вы сказали, нужно встретиться, а зачем, не объяснили…