И вот, четыре года спустя, они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Рик отпустил ее руку.
– Спасибо, солнышко. Теперь будь хорошей девочкой и принеси-ка мне чаю.
Тина с облегчением выдохнула и потерла посиневшее запястье. С той самой брачной ночи она поклялась, что не позволит превратить себя в жертву – одну из тех несчастных жен, которых бьют мужья и которые при этом постоянно умудряются оправдывать их скотское поведение. Много раз она грозилась уйти, но в последнюю секунду всегда передумывала. Рик становился таким кротким и несчастным, так глубоко раскаивался и обещал никогда больше не поднимать на нее руку. Но в последнее время он стал пить больше, и его выходки участились. Наконец настал день, когда ее терпению пришел конец.
Главная трудность заключалась в том, что идти ей было некуда. Семьи у нее не было, а что до пары близких друзей – она не хотела навязываться и стеснять их своим присутствием. О том, чтобы Рик добровольно ушел, можно было и не мечтать, хотя за квартиру они платили с ее зарплаты. Поэтому она начала откладывать деньги на побег. Нужно было накопить хотя бы на месячную аренду и залог, и тогда она смогла бы вырваться на свободу. В реальности, однако, это оказалось не так-то просто – у нее редко оставались хоть какие-то лишние деньги. Но это не остановило Тину: она твердо решила уйти, сколько бы времени на это ни потребовалось. В глубине кухонного шкафа она хранила старую банку из-под кофе, в которой потихоньку набралось больше пятидесяти фунтов. Но аренда даже самой простой комнатушки стоила восемь фунтов в неделю, плюс залог фунтов тридцать, а значит, нужно было гораздо больше денег, чтобы отважиться на побег. Пока же она старалась поменьше попадаться Рику на глаза и по возможности не злить его.
Зажав под мышкой «Спортинг лайф», она поднялась наверх с кружкой чая.
– Вот и чай, – сказала она, стараясь придать голосу напускную беззаботность.
Ответа не последовало. Оперевшись на подушку, Рик снова задремал. Из открытого рта торчала сигарета, опасно балансируя на сухой растрескавшейся губе. Тина вынула окурок и затушила его.
– Господи, ты нас обоих убьешь когда-нибудь, – пробурчала она себе под нос.
Поставив чашку на стол, она задумалась, как лучше поступить. Разбудить мужа и навлечь на себя его похмельный гнев? Или просто оставить чашку на столике? Когда он проснется, чай, без сомнения, успеет покрыться ледяной корочкой, что, опять-таки, приведет его в бешенство, но к тому времени она уже будет в магазине в полной безопасности. Ничего решить Тина так и не успела: Рик зашевелился и продрал глаза.
– Я принесла тебе чая, – сказала она. – Я собираюсь в магазин. Ты тут справишься?
Рик приподнялся на локтях.
– Во рту пересохло, как у верблюда, – прохрипел он. – Спасибо за чай, солнышко.
Он похлопал по одеялу, приглашая ее сесть.
– Присядь ко мне.
Таким был Рик: в мгновение ока он превращался из низкого злобного мерзавца в ангелочка из церковного хора.
– Прости, что накричал из-за сигарет. Ты же знаешь, я бы пальцем тебя не тронул.
В это Тина могла поверить с большим трудом, но спорить с Риком в любом случае было плохой идеей, так что она чуть заметно кивнула.
– Слушай, – продолжил он. – Можешь сделать кое-что?
Она молча вздохнула и закатила глаза к потолку. «Начинается».
– Можешь сделать за меня ставку?
На этот раз Тина не выдержала:
– Рик, ты уверен, что это хорошая идея? Ты же знаешь, как туго у нас с деньгами. Я одна зарабатываю. Ну какие тут скачки?
– «Я одна зарабатываю», – передразнил Рик. – Никогда не упустишь возможности мне об этом напомнить, самодовольная корова!
Столь злобный выпад испугал Тину, но Рик вернулся к сути дела:
– Сегодня же «Гранд Нэшнл», черт подери! Сегодня все ставят.
Он нагнулся, подобрал с пола брюки и вынул из кармана свернутую пачку купюр.
– Тут полтинник, – сказал он, оторвал крышку от пачки сигарет и написал на ней кличку лошади. – Наш счастливый полтинник.
Он протянул ей деньги и кусок картона. Тина в полном остолбенении уставилась на него.
– Где ты это взял?
– Не твое дело, но раз уж ты спрашиваешь – выиграл на скачках. И кто тут говорил, что это пустая трата времени?
«Лжец».
Тина чувствовала, как в глазах мутнеет, а голова начинает гореть.
– Рик, это больше, чем я зарабатываю за неделю.
– Знаю. Разве я не молодец? – ответил он самодовольно.
Тина сжала руки, словно в молитве, и поднесла их к губам. Стараясь сохранять спокойствие, она сделала глубокий медленный вдох.
– Но этих денег хватило бы, чтобы заплатить за свет или купить еды на целый месяц.
– Боже, Тина! Какая же ты зануда!
Дрожащими руками она развернула пачку веером. Она знала, что физически не способна отдать столько денег букмекеру.
– Ты сам не можешь поставить? – взмолилась она.
– Чертов букмекер сидит у тебя за соседней дверью. Тебе что – порог переступить трудно?
Глаза начинало пощипывать от слез, но Тина знала, как ей поступить. Она заберет деньги и посоветуется с Грэмом. Как-то раз она уже так делала – взяла у Рика деньги, но ставить не стала. Лошадь, конечно же, проиграла, и он ни о чем не догадался. Хотя за этот забег Тина постарела лет на десять, а в этот раз будет еще хуже. Ставка слишком высока. «Боже, пятьдесят фунтов».
Внезапно ее охватила необъяснимая паника. Поднимаясь от самых пяток, она подступила к горлу, и Тине стало тяжело дышать. Она попятилась из спальни, бормоча что-то невнятное про невыключенную духовку, и бросилась на кухню. Забравшись на стул, она пошарила рукой в глубине шкафа в поисках кофейной банки со сбережениями на побег. Нащупав пальцами знакомую форму, она вытащила банку и прижала к груди. Руки тряслись, и крышка никак не поддавалась. Вспотевшие ладони проскальзывали, и Тина схватила кухонное полотенце. Наконец крышка отвинтилась, и Тина заглянула внутрь. Внутри было пусто, не считая пары медяков. Тина встряхнула банку и заглянула еще раз, словно надеясь, что глаза подвели ее.
– Ублюдок! – заорала она. – Чертов ублюдок!
Она зарыдала, судорожно вздрагивая всем телом.
– Ты что, думала меня облапошить?
Тина вскочила и обернулась. В дверном проеме, с очередной сигаретой в зубах, стоял Рик в заляпанной полинявшей футболке и грязных трусах.
– Это ты взял! Как ты мог! Я работала в две смены, чтобы их скопить, откладывала несколько месяцев.
Она рухнула на пол и начала качаться взад-вперед, по-прежнему прижимая к груди пустую банку. Рик подошел и, резко дернув за руку, поднял ее на ноги.
– Хватит истерить. Чего ты ждала? Прячешь деньги от собственного мужа! На что ты копила?
«Чтобы отделаться от тебя, пьяное ничтожество».
– Это был… сюрприз. Небольшое путешествие. Я подумала, нам обоим не помешало бы немного развеяться.
Рик задумался на секунду, затем отпустил ее руку, все еще недоверчиво хмурясь:
– Хорошая мысль. Знаешь что – когда эта лошадь прискачет к финишу, мы устроим себе выходные так выходные! Может, даже махнем за границу!
Тина кивнула, жалко всхлипывая, и вытерла глаза.
– Иди приведи себя в порядок, на работу опоздаешь. Я обратно в кровать – измотала ты меня.
Он чмокнул ее в макушку и направился вверх по лестнице.
Тина застыла посреди кухни. Она в жизни не чувствовала такого безысходного отчаяния, но одно она знала точно – она не будет ставить эти деньги. Это были ее пятьдесят фунтов, и она не собиралась спускать их на скачках – хоть на «Гранд Нэшнл», хоть на каких еще. Она запихнула деньги в сумочку и мельком взглянула на кличку, которую Рик накорябал на обрывке сигаретной пачки. «Красный Ром».
«Только подумай выиграть, засранец».
Тина подошла к магазину и начала рыться в сумочке в поисках ключей. На пороге стоял мешок со старой одеждой – прямо под табличкой, которая просила этого не делать. Хотя Тина не могла вообразить, чтобы кто-то стащил вещи, пожертвованные на благотворительность, такое уже несколько раз случалось. Даже в эти тяжелые времена, когда весь город бастовал и в домах то и дело отключали электричество, Тина не переставала удивляться, как низко могут пасть люди. Она перекинула сумку через плечо и открыла дверь. Проработав здесь два года, она по-прежнему морщилась всякий раз, когда заходила внутрь. У старой одежды был свой особый запах – один и тот же во всех благотворительных магазинах и на всех блошиных рынках. Она пахла нафталином, затхлым потом и печеньями.
Тина второй раз за утро поставила чайник и развязала подброшенный мешок. Она вытащила из него старый костюм и оценивающе окинула взглядом. Костюм был старый, но сшит на редкость хорошо – такого качества Тина никогда не видела. Он был необычного зеленоватого цвета в тонкую золотистую полоску, из чистой шерсти.
Зазвенел дверной колокольчик, и Тина отложила находку в сторону.
– Славный костюмчик. А цвет-то какой! Неудивительно, что хозяин от него избавился!
Это был Грэм из букмекерской конторы.
– Привет. Не думала, что у тебя сегодня найдется время трепаться попусту, – поддразнила Тина.
– Да уж, самый занятой день в году. Но я не жалуюсь, – ответил он, потирая руки. – Найджел открывает, так что у меня есть пара минут.
Тина обняла его.
– Рада, что ты зашел.
– Ну, как ты сегодня?
Вопрос не был праздным. Грэм прекрасно знал о всех нюансах ее семейной жизни – ему не раз доводилось видеть ее синяки и разбитые губы. И он всегда был так добр. Тина слегка пошатнулась. Грэм подхватил ее под локоть и усадил на стул.
– Чего он натворил на этот раз? – спросил он, приподнимая ее лицо за подбородок и внимательно его разглядывая.
– Иногда я правда его ненавижу, Грэм.
Он притянул ее к себе и ласково погладил по голове.
– Тина, ты заслуживаешь гораздо большего. Тебе двадцать восемь. У тебя должен быть любящий муж, пара ребятишек…
Она отстранилась от него, вытирая измазанные тушью глаза.