– Крисси?
Взволнованное лицо Джеки вернуло ее обратно к реальности. Она взяла себя в руки и постаралась успокоиться.
– Я в порядке, Джеки, правда. Тетя Кэтлин – вот о ком нам стоит беспокоиться.
– Ты права. Что сказал доктор?
– Ну, при туберкулезе возможна операция, но тетя Кэтлин на это никогда не согласится, и потом, на этой стадии без нее можно обойтись. Мой отец делал своим пациентам так называемое пломбирование, когда больное легкое специально сжимается, чтобы оно могло отдохнуть, а пораженные ткани – восстановиться. Но когда я упомянула об этом методе доктору Бирну, он, похоже, не понял, о чем я вообще говорю. В Манчестере отец отправил бы больных в санаторий, где благоприятный климат и правильное питание помогают справиться с инфекцией, но, честно говоря, мне кажется, даже если такие места существуют, Кэтлин никогда не оставит ферму. Так что нам вдвоем придется присматривать за ней. Я позабочусь о том, чтобы она хорошо питалась, как можно больше отдыхала и постепенно восстанавливала силы. А ты возьмешь ферму в свои руки, чтобы она поменьше переживала.
– Я могу сделать мамино ирландское рагу – оно мигом поставит ее на ноги.
Крисси с нежностью посмотрела на него.
– Спасибо, Джеки. Я очень ценю твою заботу и знаю, что тетя тоже.
– Для мисс Макбрайд я что угодно сделаю.
– Сильно скучаешь по родителям?
– Еще как. Я у них был единственным ребенком, тут, в Ирландии, это редко бывает. После меня Бог так и не послал матери детей.
– Что с ними случилось – с твоими родителями?
– Чахотку подхватили. Умерли друг за другом, сначала отец, а через пару дней мать. Я держал ее за руку, когда она испустила последний вздох и мирно отошла, спокойно-спокойно.
Он вытащил из-за пазухи золотую цепочку, на которой позвякивали три кольца, сверкая отблесками огня.
– Это их обручальные кольца и мамино помолвочное. Никогда не снимаю.
Он приложил их к губам и засунул цепочку обратно под свитер, затем прикрыл глаза и погладил себя по груди.
Было видно, что боль по-прежнему жила в его сердце, и Крисси невольно подумала о собственной матери. Если с ней что-то случится, она знала, что просто не переживет этого.
– Мне очень жаль, Джеки.
Его лицо омрачилось.
– Этот тубе… тубур…
– Туберкулез, – поправила Крисси.
– Да, он. Это же не так страшно, как чахотка? Я не могу потерять и мисс Макбрайд тоже.
Крисси не смогла найти в себе сил, чтобы сказать ему, что это ровным счетом одно и то же.
– Нет, Джеки, не беспокойся. Мы позаботимся о том, чтобы мисс Макбрайд поправилась. Приходи завтра, и мы сделаем горшок твоего ирландского рагу. Судя по твоим словам, оно способно воскресить мертвого.
Она крепко взяла его за руку и добавила как можно более уверенным тоном:
– Я обещаю тебе, мисс Макбрайд не умрет.
На следующий день Крисси сидела у огня и зашивала мешки. Ей частенько доводилось штопать носки, но это было куда сложнее. Плоская изогнутая игла была очень острой и с трудом проходила через толстую ткань, так что каждый стежок давался ей с боем. Джеки наверху кормил тетю фирменным ирландским рагу по рецепту своей мамы. Мяса в нем было немного, но Джеки нарубил туда побольше свежих овощей, чтобы восполнить недостаток белка, так что в итоге получилась вкусная питательная похлебка, которая была куда полезней любого лекарства. Он поднялся наверх уже довольно давно, и Крисси задумалась, что он там так долго делает. Конечно, тетя в ее состоянии ела маленькими глоточками, но даже при этом Джеки должен был уже давно спуститься.
Она дошила очередной мешок и, заметив, что вода в котле закипела, заварила для Джеки чаю в банку из-под варенья. Она добавила два кусочка сахара, как он любил, хотя это было немыслимым излишеством, и осторожно поднялась наверх.
Легонько толкнув дверь, она заглянула в комнату. Джеки лежал рядом с Кэтлин, положив голову ей на подушку и обняв рукой безжизненное тело.
– Джеки? Что ты там делаешь?
Джеки чуть шевельнулся, но ничего не ответил.
С подступающим чувством тошноты Крисси подошла к кровати и в ужасе отшатнулась, увидев белое восковое лицо тети. Едва заметный румянец, который когда-то играл на ее щеках, сменился мертвенной бледностью мраморной статуи.
– О, Джеки, – сказала она, положив руку ему на плечо. – Почему ты не позвал меня?
Он стряхнул ее руку и уткнулся лицом в подушку.
– Джеки, мне так жаль. Я знаю, как много она для тебя значила.
Она поставила банку с чаем на столик и аккуратно накрыла лицо тети одеялом.
– Джеки, пойдем вниз. Нужно позвать доктора.
Джеки сел и уставился на нее.
– Уже поздновато, тебе не кажется? Ты же обещала, что она не умрет.
Его надтреснутый голос дрожал, прерываясь сдавленными рыданиями.
Крисси сжала его руку.
– Я знаю. Мне очень-очень жаль. Похоже, она была гораздо слабее, чем мы думали.
– Почему это постоянно со мной происходит? Все, кого я люблю, оставляют меня. Я прожил тут четыре года. Думал, наконец нашел дом, а тут вот.
Крисси выглянула в окно: серый ноябрьский день начинал катиться к концу.
– Джеки, нам нужно успеть в город за доктором. Скоро стемнеет, а я еще должна попытаться дозвониться до матери. Пойдем, Джеки, поедем вместе.
Она встала и протянула руку. Он в нерешительности взял ее и поднялся на ноги. В дверях он обернулся и бросил последний взгляд на безжизненную фигуру под покрывалом.
– Прощайте, мисс Макбрайд, – произнес он дрожащим голосом. – Я никогда не забуду всего, что вы для меня сделали.
Глава 19
Рождественским утром Крисси и Джеки сидели на кухне у огня. Прошло два месяца после смерти Кэтлин, но жизнь на ферме продолжала течь своим чередом. Они только что вернулись с утренней дойки, которая заняла у них вдвое больше времени, потому что работали только они вдвоем. Майкла и Деклана отпустили домой к родным, на что те, конечно, с радостью согласились. Ферма теперь принадлежала Джеки. Кэтлин передала ему все хозяйство по завещанию, сдержав тем самым данное когда-то слово, что у Джеки всегда будет дом. Хотя они не были связаны кровными узами, постепенно Джеки стал для нее частью семьи. Он относился к труду так же, как ее родители, и она знала, что оставляет ферму в надежных руках.
Похороны прошли тихо – лишь Крисси, Джеки, Майкл, Деклан и отец Драммонд. После нескольких попыток Крисси наконец удалось дозвониться домой. Натянутый разговор с отцом продлился недолго – он сказал ей, что у матери срочный вызов и что, в любом случае, на похороны она приехать не сможет. Он даже не поинтересовался ее самочувствием, и Крисси поклялась, что больше не обмолвится с ним ни словом. В телефонной трубке приглушенно лаял Лео, и Крисси поспешила закончить разговор, пока ее сердце не разорвалось с тоски.
В честь праздничного обеда Джеки зарезал курицу, которая теперь потихоньку варилась на огне. Над камином на балке стоял кувшин теплого эля – подарок от Майкла и Деклана. Крисси разлила темный пенистый напиток по стаканам и протянула один Джеки.
– С Рождеством! – сказала она.
Джеки поднял свой стакан и чокнулся с ней. Она улыбнулась и, сделав глоток теплого хмельного напитка, поморщилась. Джеки рассмеялся:
– Что ж, эль начинаешь любить не сразу.
Она вытерла с губ пену тыльной стороной ладони.
– Тебе очень идет, когда ты смеешься.
Он смущенно потупился и потыкал курицу.
– Через час должна быть готова.
– Джеки, присядь, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.
Его округлившиеся глаза тотчас наполнились тревогой.
– Ты же не собираешься уезжать?
– С чего ты взял? Я хочу рассказать тебе, почему я здесь и почему пока не могу вернуться домой. Тетя настаивала, чтобы я держала это в секрете, но скоро это в любом случае станет невозможно.
Она расстегнула шерстяную кофту и пригладила рубашку на животе, так что ее округлые формы со всей очевидностью проступили под тканью.
Джеки сдвинул брови и смущенно заерзал на стуле.
– Так ты?..
– Да. Уже почти шесть месяцев. Сюда меня выслал отец – не мог пережить позора, что его дочь – потаскуха, – горько сказала она.
– Не говори так! – выпалил Джеки, опустившись рядом с ней на колени. – А что же отец ребенка?
Крисси вздохнула.
– Он… он был любовью всей моей жизни. Я очень сильно его любила, но когда он узнал о ребенке, то больше не захотел меня видеть.
Джеки сжал кулаки.
– Вот мерзавец!
– Тш-ш, он не виноват. Думаю, он просто испугался. Только что объявили войну, мы оба были очень молоды, к тому же мой отец ненавидел его, да и встречались мы совсем недолго, – она остановилась и вытерла скатившуюся слезу. – Я правда его любила и уверена, что он любил меня…
Она откашлялась и выпрямила спину.
– Ладно, что было, то было. Теперь это в прошлом. Он понятия не имеет, где я, да и я не знаю, что с ним стало с тех пор. Наверное, сражается где-то.
Джеки посмотрел в ее бледно-голубые глаза.
– Что ты будешь делать?
– Об этом я и хотела с тобой поговорить. Я хотела спросить, не против ли ты, чтобы я пока пожила здесь, по крайней мере, пока родится ребенок. Потом я вернусь в Манчестер, и отцу просто придется с этим смириться. Как только мама увидит своего внука, все наладится.
Джеки слабо улыбнулся.
– Мне нравится такой план. Кроме той части, где ты возвращаешься в Манчестер.
Он встал и нежно поцеловал ее в лоб.
– Я позабочусь о тебе и ребенке. Здесь твой дом, и ты можешь жить здесь сколько захочешь.
Крисси с облегчением вздохнула.
– Спасибо, Джеки. Даже не знаю, что бы я без тебя делала. И кстати, хватит уже спать в конюшне. Теперь это твой дом. Думаю, тебе стоит перебраться в спальню тети.
– Нет, я не могу. Это как-то неправильно.
– Тогда забирай хотя бы мою кровать в углу, а я пока перееду наверх.
Он поколебался секунду, но был вынужден признать, что предложение было весьма разумно.