– Тина? Все хорошо?
Она чувствовала, как на верхней губе проступили капельки пота, а все тело трясет жгучая ненависть.
– Д-да, нормально… – пробормотала она и поднялась на ноги. – Грейс, вы не возражаете, если я воспользуюсь ванной?
Грейс встревоженно взглянула на Уильяма.
– Конечно, дорогая, ванная вон там.
Уединившись в ванной, Тина плеснула в лицо холодной воды. Грудь и шея горели, а лицо покрылось малиновыми пятнами. Вцепившись руками в раковину, она несколько раз глубоко вдохнула, стараясь замедлить бешеный пульс. Рик был мертв уже почти полгода, но мысли о нем до сих пор вызывали у нее бурные эмоции. Почти всегда ей удавалось совладать с собой и сдержать внутри лютую ненависть к бывшему мужу. Она не хотела, чтобы эта ненависть поглотила ее и определяла все ее дальнейшее существование. Рик уже и так испортил последние пять лет ее жизни, и Тина не собиралась позволить ему испортить последующие пять.
Она успокоилась, взяла себя в руки и вернулась в гостиную. Уильям и Грейс склонились над столом, на котором появилась тарелка с дымящимися ароматными булочками на пахте. Похоже, суть ирландского гостеприимства заключалась в еде. Уильям обернулся, услышав, как она вошла.
– Мы как раз смотрим карту. Мы отметили монастырь, вот тут, смотри.
Он указал на нарисованный красный крестик.
– Мы знаем, что тетя Крисси жила где-то неподалеку, но в деревне это может означать и несколько километров.
Он проверил масштаб карты и нарисовал круг вокруг точки, в которой находился монастырь.
– Вот это все, что в радиусе трех километров, – пояснил он и нарисовал еще один круг пошире. – А вот это в радиусе восьми.
Он распрямился и критически оценил свою работу.
– Без циркуля это, конечно, довольно приблизительно, но на лучшее я не способен.
– Сегодня вечером ко мне зайдет брат, – сказала Грейс. – Я попрошу его отметить все пабы в ваших кругах – можете начать с них. В деревнях вся жизнь кипит в пабах, так что это настоящий кладезь информации.
Уильям улыбнулся Тине:
– Ты как, в деле?
Тина улыбнулась ему в ответ:
– Конечно.
Его энтузиазм был заразителен, да и потом, отступать было поздно. Она понятия не имела, удастся ли им разыскать мать Уильяма, но чем бы их авантюра ни кончилась, она хотела быть рядом.
Глава 34
Уильям с Тиной зашли в «Солод и лопату» – третий бар по списку. Брат Грейс старательно отметил на карте все злачные места: в маленьком круге их оказалось четыре, в большом – три. Итого, семь пабов в радиусе восьми километров от монастыря.
Уильям заказал полпинты «Гиннесса» и отхлебнул глоток.
– У этого паба, похоже, толковый хозяин – тут даже подают еду. Может, возьмем чего-нибудь? Я умираю с голоду.
Тина рассмеялась.
– Ты вообще о чем-нибудь думаешь, кроме еды? Никогда не встречала человека, который бы столько ел. Может, у тебя глисты?
– От всей этой беготни между пабами у меня разыгрался аппетит, – оправдывался он, указывая на доску с меню. – Смотри, они готовят настоящее ирландское рагу – ну как можно устоять?
Тина шутливо толкнула его в бок.
– Да ты становишься настоящим ирландцем!
Уильям отхлебнул из стакана.
– Так я ирландец и есть! Не по крови, так по рождению.
Он помахал пустым стаканом бармену, тот кивнул и начал наливать новый.
– Ты уверен? У нас на вечер еще один паб. Ты же не хочешь, чтобы тебя остановили за вождение велосипеда в нетрезвом виде?
– Пожалуй, ты права. Давай закажем чего-нибудь поесть и поспрашиваем народ. Это место выглядит более многообещающим, чем предыдущие два.
Тина кивнула в знак согласия.
– Хорошо. Я возьму сырный салат. Хочу оставить место вот для этого.
Она указала на меню, которое стояло на столике, и Уильям наклонился, чтобы рассмотреть поближе.
– Хлебный пудинг? Это что еще за зверь? – спросил он, сморщив нос с видом явного отвращения.
– Скоро увидишь. Я попрошу принести две ложки. Готова поспорить, ты тоже захочешь попробовать! – сказала Тина и задумчиво посмотрела вдаль. – Это было фирменное блюдо моей мамы. У нее получались божественные пудинги. Толстые ломтики хлеба со сливочным маслом, сочными фруктами и заварным кремом. Сверху всегда была хрустящая карамельная корочка, а если пудинг оставался, то на следующий день холодным был еще вкусней.
Уильям улыбнулся.
– Ты раньше никогда не говорила о своей семье. Расскажи о них.
Тина опустила глаза и начала теребить рукав свитера.
– У меня оба родителя умерли.
Уильям был потрясен.
– Боже, прости, пожалуйста. Я не хотел тебя огорчать.
– Ты не мог знать. Отец умер, когда мне было шестнадцать, а мать семь лет спустя. Она так и не оправилась после смерти папы. Это звучит банально, но они и правда были родственными душами. Братьев и сестер у меня нет, так что в двадцать три года я осталась круглой сиротой, – слабо улыбнулась она. – Но у меня была хорошая работа в офисе, а по выходным я работала в благотворительном магазине, так что мне было с кем поговорить. Сейчас я работаю в благотворительном магазине всю неделю.
– А что случилось с офисной работой?
Тина секунду помедлила.
– Это долгая история. Я ушла оттуда, когда забеременела.
Уильям вытаращил глаза.
– У тебя есть ребенок?
– Нет. Она родилась мертвой.
Уильям инстинктивно взял ее руку и прижал к щеке.
– Даже не знаю, что сказать. Это ужасно, Тина. А что отец? Ты была замужем?
Тина начинала стремительно терять аппетит.
– Да, была. Он тоже умер.
Уильям был в ужасе.
– Господи, как ты все это вынесла?
Тина невозмутимо смотрела перед собой.
– Ну, по нему я слез не лью, – спокойно сказала она и взяла в руки меню. – Ну, что закажем?
…Когда Уильям и Тина вышли из паба, солнце клонилось к закату. Воздух наполнился прохладой майского вечера и терпким запахом боярышника.
– Что ж, очередная трата времени, – печально объявил Уильям, засовывая штанины в носки.
Он посмотрел на Тину, которая возилась с корзиной на велосипеде Грейс. За весь вечер она не проронила почти ни слова, и Уильям проклинал себя за то, что разбередил старые раны.
– Как ты, готова еще на один?
Тина подняла голову.
– Еще на один?
– Последний паб в маленьком круге. Если и в этом нам не повезет, останется еще три на завтра.
– Ну, если твой железный конь доедет! – усмехнулась Тина, глядя на древний проржавевший велосипед, который Уильям одолжил у соседа Грейс.
Уильям скривился.
– Да-да, это тот самый, от которого отказался Ной – сказал, он слишком старомоден.
Тина расхохоталась.
– Ты смешной, Уильям.
– А ты очень красивая, когда смеешься. Слушай, прости за этот разговор, – кивнул он в сторону паба. – Надеюсь, ты не думаешь, что я выспрашивал все это из праздного любопытства.
– Совершенно нормально, что ты спросил про мою семью. Ты же не знал, что все это обернется шекспировской трагедией. Поехали дальше. Где там наш следующий паб?
Последний паб располагался в крошечной хибарке с соломенной крышей. Через маленькие окна едва проступал свет, так что внутри было темно и мрачно. Обшарпанные деревянные доски были покрыты толстым слоем опилок. В пабе стояло с полдюжины столов, за которыми группами сидели пожилые мужчины. Некоторые резались в домино и карты, другие молча сидели, уставившись в свои стаканы. Все обернулись, как только Уильям с Тиной вошли внутрь. Уильям кивнул и, взяв Тину за руку, подошел к барной стойке.
– Вечер добрый, – поприветствовала их барменша зычным голосом, которым было разве что отдавать приказы в армии. – Что закажете?
Уильям обернулся к Тине.
– О, я буду просто апельсиновый сок.
– Два, пожалуйста.
Присесть было негде, так что они облокотились на барную стойку и обвели взглядом крошечный зал. Первоначальное любопытство прошло, и завсегдатаи паба вернулись к своим прежним занятиям. Уильям повернулся к барменше.
– Можно спросить вас кое о чем? – начал он привычный разговор, успевший набить оскомину. В первых трех барах их расспросы ни к чему не привели. – Вы не знаете здесь в округе семью по фамилии Макбрайд? Они фермеры.
Барменша прекратила натирать стакан и наморщила лоб.
– Надо бы поконкретней. У нас тут Макбрайдов много.
Уильям вздохнул. В каждом пабе повторялось одно и то же. Судя по всему, у них просто не хватало информации.
– Боюсь, добавить нам нечего. Семья по фамилии Макбрайд, которая жила на небольшой уединенной ферме. Хотя это было более тридцати лет назад.
Барменша продолжала энергично натирать стакан, обдумывая эти скудные сведения.
– А зачем вам?
Уильям откашлялся.
– Я пытаюсь найти мать. Я родился здесь тридцать четыре года назад, в монастыре Святой Бригитты, и меня отдали приемным родителям. Я уехал в Америку, но теперь вернулся, чтобы попытаться разыскать родную мать.
Барменша поджала губы.
– Ясно. Полагаю, в монастыре вы уже были и от монашек особой помощи не добились.
Уильям бросил на Тину понимающий взгляд.
– Мягко говоря, да.
– Что ж, посмотрим, может от нас будет больше толка. Говорите, это было лет тридцать тому назад?
Уильям с Тиной дружно кивнули.
Барменша поставила бокал и позвала одного из мужчин, играющих в карты. Он положил карты на стол и подошел к стойке.
– Что такое, Мораг?
Она кивнула в сторону Уильяма с Тиной.
– Эти двое ищут родню по фамилии Макбрайд, отец. Может, вы сможете им помочь?
– Макбрайд, говорите? А поточнее можно?
Мораг усмехнулась.
– Я так и сказала.
Она обернулась к Уильяму с Тиной.
– Это отец Макинтайр, священник в нашем приходе. Если вам кто-то и может помочь, то только он.
Через полчаса Уильям с Тиной стояли на улице перед пабом, сжимая в руке клочок бумаги. Отец Макинтайр не помнил семью Макбрайд, которая подходила бы под смутное описание Уильяма, но он знал человека, который мог их знать. Уильям прочитал имя, которое священник написал на бумажке.